Ты не знаешь меня (ЛП) - Ле Карр Джорджия - Страница 30

К нему очень подходит выражение «оглушающий». Я один раз получил такой удар во время тренировки, когда открылся и готовился к нападению, поэтому прекрасно знаю, как это дерьмо может вывести из строя.

Буквально через несколько секунд, ты теряешь всю координацию. Взгляд становится размытым, мир кружиться, я теряю контроль над ногами, поскольку подкашиваются колени, превратившись в желе. Я падаю вниз, и единственное, что вижу перед глазами вымощенный тротуар. Если я ударюсь головой, для меня наступит темнота и тишина. И может быть навсегда.

— Бл*дь, — кричу я, пытаясь выставить перед собой руки, чтобы смягчить падение.

Я всегда думал, что мой конец будет кровавым. Если ты живешь с клинком, то ты и умрешь от этого же дерьма. Это неписанное правило, но оно хорошо работает. Так всегда было и так всегда будет. Даже время, проведенное в тюрьме, ничего не изменило, только дало временную передышку до того, как тебя завалят. Выбор невелик — пуля в голову или нож в живот в темном переулке.

Да, теперь я оказался именно в такой ситуации, не стоило парковаться в темном переулке, следовало использовать нормальную парковку перед тренажерным залом, да, идея действительно, плохая. Беспечная. Легкомысленная. Зейн был прав. Пока я буду, как джентльмен искать решение проблемы, ее отец, бл*дь, подошлет кого-нибудь, чтобы меня прикончить.

И я услышал здравую мысль у себя в голове: «Возьми себя в руки Ной, если бы они хотели тебя убить, то уже бы прикончили! Но ты все еще дышишь».

— Бл*дь, убери ствол. Ты что, еб*нулся? Достань свой чертовый нож и искромсай его. Босс сказал, сделать фарш из его лица. И поторопись, — я слышу мужской голос, который с отвращением выплевывает слова.

Итак, вот в какую игру они хотят сыграть. Благодаря их словам, я получил четкое сообщение от отца невесты: раз ты трахаешь мою дочь, я оставлю тебя, чтобы ты до конца своих дней цеплялся за жизнь и навсегда остался уродом, не смог спокойно показываться среди нормальных людей. С такой стратегией не поспоришь. У нее есть еще одно дополнительное преимущество — отлично охладит девичий пыл.

Я слышу звук раскрываемого лезвия. Звук, как электрический шок для своего мозга. Этот звук заставляет меня собраться и мобилизоваться. Да, они вооружены, но я убью этих ублюдков по одному, кто посмел мне заявить, что я не могу быть со своей женщиной.

Прежде чем я сделаю последний вдох, уверен, что оплачу дружественный визит, который этот грязный извращенец, ее отец, выбрал для нее. Одна мысль об этом, заставляет мой адреналин закипеть, пробиваясь сквозь туман в голове и устремляясь в кровь. Их всего лишь трое.

Я смогу с ними справиться.

Мой взгляд начинает проясняться, я вижу их ноги в брюках, двоих из них, и мясистые пальцы, играющие с лезвием. Я не смотрю на их лица.

«Поднимайся Ной, мать твою, вставай сейчас же».

— Готов к бесплатной пластической хирургии, любовничек? — насмехается он.

Я сгруппировался и со всей силой, какая у меня была, мощно двинул ему по голени, на самом деле, это слабое место. Жаль, что на мне не было армейских ботинок, но я все равно слышу хруст кости. Для моих ушей это прекрасная музыка. Он падает на землю, заливаясь криком, как девчонка.

Один готов.

Я вовремя вскакиваю на ноги, поскольку двое их них бросаются ко мне. Один огромный, как кирпичный дом, другой высокий, но худой. У него шрам на шеи. Глядя на них, у меня закрадывается мысль, что они, наверное, из Чечни. Жестокие, безжалостные убийцы.

Х*й вам.

Х*й тебе, Никита.

Каждый нерв в теле, словно объят огнем, я уворачиваюсь от ножа высокого парня, ныряя под удар. Слышится свист лезвия по воздуху, я со всей силы ударяю его в солнечное сплетение. Он летит, паря, а потом, задыхаясь, со свистом падает в агонии на землю, как мешок картошки.

Безжалостный убийца во мне берет верх.

Я выбиваю нож из его руки, и наклоняюсь над его выгнутом телом, у меня не единой мысли о милосердии, я запрокидываю его голову назад и заканчиваю свою работу. Я перерезал ему горло от уха до уха. Горячая кровь стекает у меня по руке. Он издает булькающие хрипы, последний раз вздыхает и все.

Двое. Я разжимаю пальцы и нож с глухим стуком падает на землю.

Остался еще один, но он их босс. Его следует остерегаться.

Прежде чем я успеваю повернуться, он делает выпад, сильно ударяя меня по ребрам. Выбивая весь воздух из легких. Другой бы удрал, но не я. Я собираю последние силы и выпрямляюсь, он снова идет на меня. Он похож на гору, но ловкость на моей стороне. Я уворчиваюсь от его выпада и локтем ударю его в лицо, превратив его нос в кровавое месиво.

Он инстинктивно прикрывает лицо руками, но прежде, чем успеет очухаться от боли, я хватаю его обеими руками за правое запястье и коленом двигаю в пах. С почти беззвучным стоном от ослепляющей боли он валится на землю всей своей огромной массой. В мгновение ока, я падаю на тело, оседлав его.

Он понимает свою ошибку и начинает изо всех сил молотить руками по воздуху, пытаясь меня ударить. Он сильнее меня за счет своего веса, поэтому я вгоняю нож ему в грудь. Его глаза расширяются, и он глухо, медленно вздыхает. Появляется струйка крови у него изо рта. Я сижу на нем, тяжело дыша и вижу, как жизнь медленно уходит из его глаз. Мне казалось, что больше я никогда не увижу, как жизнь покидает тело еще одного человека от моих рук, но Таша того стоит. Я бы убил сотню, таких как он, ради нее.

Я медленно поворачиваю голову и смотрю на нападающего с переломом голени. Он все еще лежит на земле, у него разорвана плоть и торчит кость, он смотрит на меня выпученными глазами. Быстро я обшариваю карманы убитого, нахожу мобильный. Я просматриваю контакты, глубоко вздыхаю, этот парень наблюдает за моими действиями со смесью ненависти и страха.

Я сую ему мобильник в лицо.

— Позвони своему боссу.

Он смотрит на меня секунду или две не моргая.

— Позвони ему или присоединишься к своим дружкам в аду.

Он оглядывается на своих мертвых товарищей, взвешивает ситуацию и сипит:

— Вы можете меня тоже убить. Я все равно буду мертв, если появлюсь перед ним. — Я недооценил его. Он хорошо знает правила. Он предпочитает рискнуть со мной, нежели с Никитой.

Я нажимаю на кнопку и подношу телефон к уху.

— Что? — лает отец Таши.

— Никита, ты теряешь хватку.

Наступает пауза, потом он говорит. Его голос звучит даже лаково и спокойно, хотя я знаю, что он в ярости.

— Ну, хорошо, не ожидал услышать тебя, Ной.

— Должно быть стареешь, Никита, отправляя молокососов делать мужскую работу.

— Послушай ты, маленький выскочка-босяк. Еще раз увижу тебя близко со своей дочерью, и я, мать твою, самолично тебя убью.

От его слов я начинаю смеяться, я даже не могу себе представить, чтобы он самолично пошел на мокрое дело.

— Посмотрим потом, как ты будешь смеяться, когда твой рот наполнят бетоном.

— Ну, если бы я был на твоем месте, я бы перестал бы фантазировать и разобрался бы с более насущными проблемами, которые могут у тебя возникнуть. Например, с чего бы вдруг к тебе нагрянут копы и выставят тебе определенные обвинения.

Я буквально слышу, как у него начинают ворочаться шестеренки в мозгу.

— Ты должен на меня молиться, что я не умер, а жив, здоров. Потому что копы в случае моей смерти тут же получат USB с указанием точных денежных средств, которые тянутся к сделкам с наркотиками. Помнишь Хаммурапи?

Он молчит, но я даже через трубку чувствую, что он в шоке. Зейн и я сделали копии его счетов очень давно, и мы сохранили всю эту информацию для подстраховки. Никогда не знаешь, когда тебе могут понадобиться такие вещи.

— Я очень скоро встречусь с тобой, Никита, — говорю я и вешаю трубку.

Я поворачиваюсь к парню, лежащему на земле.

— Пожалуйста, прошу вас, не убивайте меня, — умоляет он. — Я ничего против вас не имею. У нас был приказ. Простите.

Конечно, он сожалеет, что ввязался со мной в игру. Сожалеет, что я возвышаюсь над ним, и его друзья мертвы и не могут ему помочь, и ему жаль, что у него сломана нога и он не может от меня убежать.