Твой силуэт как иллюзия (СИ) - Анафест Ольга "Anafest" - Страница 18

— Да ты сдрейфил?!

— Заткнись.

Егор плюхнулся на качели и легко оттолкнулся от земли.

— Слушай, я поближе подойду, а ты успокойся, — Ваня поплёлся обратно к подъезду, матерясь под нос.

— Хорошо.

Когда Сабина наконец вышла, Смирнов внешне был абсолютно спокоен. Он научился контролировать себя.

— Куда ты меня тащишь? — девушка отбивалась от Тихомирова, волочившего её за руку к площадке.

Тёмно-зелёные глаза жадно скользили по высокой худощавой фигурке. Она изменилась. Даже в свете тусклых фонарей Егор мог разглядеть эти изменения. Лишь тяжёлая копна чёрных кудрей осталась прежней.

— Вань, я тебе башку сверну и в задницу засуну, — Хайруллина зло посмотрела на одноклассника, когда он отпустил её руку, притащив на площадку.

— Гор, и ты позволишь этой злыдне истязать меня? — Тихомиров притворно хныкал.

— Если не заткнёшься, я ей ещё и помогу, — Смирнов спрыгнул с качелей.

Сабина застыла. Она заметила парня на качелях сразу, но ей и в голову не могло прийти, что это он. Стройный, высокий, похожий фигурой на старшего брата в школьные годы, лохматый как всегда, в ухе, кажется, поблёскивает серьга, огрубевший голос с ранее неизвестными нотками ехидства…

— Я тебя убью, Егор, — само слетело с языка, — а труп скормлю бродячим псам.

— Хайруллина, разве так встречают друзей после долгой разлуки?

— Ты в пещере жил?

— Нет, — удивился парень.

— Так какого чёрта ты не звонил? Скотина! — девушка ударила Смирнова кулаком в бок, молнией подлетев к нему. — Я ждала, понимаешь? Думаешь, не знаю, что с Ванькой ты общался? А как же я, а? — и снова удар, сильнее, злее, ощутимее.

— Эй, правда убьёшь же, — смеясь, отмахивался от взбесившейся фурии Егор.

— Эгоист! Сволочь!

— Соседей разбудишь…

— Замолчи! Ненавижу! Ненавижу тебя! — обессилев от злости, Сабина уткнулась носом в плечо Смирнова и затихла.

— Я тоже скучал по тебе, — он обнял её.

— Кто сказал, что я скучала?

— Врушка.

— Моя смерть, думаю, откладывается? — встрял Тихомиров. — Раз такое дело, может напьёмся? За встречу старых друзей, так сказать.

— Не вопрос, — Егор продолжал обнимать девушку.

— Пойдёмте ко мне, — вздохнула она, не думая отстраняться.

— А как же брат? — спросил Ваня.

— Он уехал на три дня.

— Тогда в магаз?

— Сгоняй, — Смирнов посмотрел на друга.

— Без проблем. Ждите здесь, — Тихомиров без лишних слов понял его. Разве этих двоих можно сейчас оторвать друг от друга?

— А тебе продадут? — засомневалась Хайруллина.

— Тётя Люся из круглосутки своя в доску, не парься. Эту бабу ни одна проверка не возьмёт.

Когда Ваня скрылся за углом дома, Егор попытался отодвинуться, но девушка лишь крепче прижалась к нему.

— Сабин?

— Стой и молчи.

— Сабин…

— Ты расскажешь мне, как жил всё это время, или я действительно убью тебя.

— Ты стала кровожадной.

— А ты — сволочью.

— Увы.

========== Глава 9 ==========

Алеся, спрятавшись от палящего солнца в тени раскидистого дерева, с неприязнью наблюдала всеобщее веселье. Какого чёрта она забыла на этом празднике жизни? Интересно, в чью больную голову пришла идея притащиться в это богом забытое место, чтобы пожрать шашлыка? Неужели нельзя было посидеть у них в саду? Возможно, тогда бы ей удалось избавиться от нескольких особенно неприятных людей, являющихся сейчас частью собравшейся компании. Конечно, ей в любом случае не светило бы устранение Жени и Егора, но хотя бы не пришлось видеть Хайруллину с Тихомировым. Понятно, как зовут ветер, занёсший их сюда, но от этого не легче. Этот же ветер и её саму принёс сюда. Точнее подхватил резким порывом, дав поджопник, и отправил в полёт. Младший братишка, мразь лохматая, отрастил зубки и научился кусаться. И видя его теперь, плескающегося в небольшом чистом пруду с довольной улыбкой, она так и хотела заорать во всё горло, что он настоящее дерьмо, прикидывающееся перед всеми этаким доброжелательным милым мальчиком.

Раздражала и двухметровая шпала, ошибка природы, являющаяся другом Копейкиной. Грязный педик. И как Киса может с такой нежностью смотреть на него, ведь он всё время трётся рядом с её мужем? Мало ли…

— Я присяду? — к Антоновой подошла симпатичная рыжая девушка.

— Конечно. Ты ведь с Пашкой работаешь?

— Да, он мой начальник. Меня, кстати, Настей зовут.

— А я Алеся.

— Знаю, мне Женька рассказывала о тебе.

— Понятно. Тебе здесь нравится?

— Здесь можно отдохнуть душой, — Настя натянуто улыбнулась.

Боже, да звонок Копейкиной стал для неё настоящим спасением из ада, в котором она жила уже полгода! Выходки пьяного мужа давно стали переходить все допустимые границы. Некогда весёлая хохотушка Настенька Старикова превратилась в куклу Анастасию Перовскую, улыбающуюся искусственной улыбкой, врущую друзьям и замазывающую синяки и ссадины, полученные от пьяного мужа. Полтора года назад, отчаянно влюбившись в одного из клиентов их фирмы, с которым её свела случайность, она ухватилась за него цепкими ручками и умудрилась напялить на себя белое платье и получить печать в паспорте. Ослеплённая любовью, прислушавшись к разумному заключению мужа, что им достаточно и его жилплощади, а деньги лучше положить на счёт в надёжный банк, она продала квартиру, оставленную ей заботливыми родителями, переехавшими в Беларусь несколько лет назад. Только полгода назад, когда начался её личный ад, она осознала, что ей некуда бежать. Разве она могла представить, что когда-нибудь ей жизненно необходимо будет место, в котором она сможет спрятаться от горячо любимого мужа? Она была счастлива ровно год, ни днём больше. На годовщину муж принёс известие, что его компания на грани банкротства. В ход пошли деньги от продажи Настиной квартиры, но и это не помогло.

Когда муж впервые обвинил её в своём разорении, девушка не придала значения: он был пьян, а по пьяни можно сказать много лишнего. Только вот обвинения не прекратились, а потом стали сопровождаться побоями. Регулярно, как по расписанию. Любовь загнулась где-то на полу в ванной, корчась и воя от боли. Там, где любви ломают рёбра.

Собрать вещи и уйти, да? Куда? Если только прямиком на вокзал в билетные кассы за пропуском в новую жизнь с конечным пунктом Минск — гнилое болото. Родители даже не знали, что она продала квартиру, поверив в сказку о сдаче жилья. Требовать развода от мужа и раздела имущества? Она пыталась. Только вот муж оказался умнее и продемонстрировал ей доказательство её собственной глупости — брачный договор, по которому она не имела права претендовать на его собственность в случае развода. Настя не помнила, когда подписывала его, но в подлинности не сомневалась — слишком занята была приготовлениями к свадьбе, так что могла попросту не придать значения такой мелочи, как подпись на бумажке. Можно, конечно, было рискнуть и развязать судебный процесс, выставив свои требования, но Перовская не сомневалась, что всё равно останется с голым задом на картонной коробке возле мусорных баков, да и денег на хорошего адвоката у неё не было. Муж отбирал всё до последней копейки, выделяя строго на еду и проезд, требуя при этом предоставления чеков. Сам он не работал. Говорил, что теперь забота о нём её прямая обязанность, так как она его окрутила и заставила забыть обо всём, что и привело к банкротству. Железная логика, да. Для того чтобы развестись, Насте нужно было куда-то уйти, а чтобы уйти куда-то, ей нужно было туда прописаться, так как выписка происходит при вписке в другое место. Единственным вариантом оставался всё тот же Минск, а это даже не последний вариант, это ничто. И помощи просить было не у кого. Рассказать о своих унижениях и боли, чтобы пожалели? А толку? Реально никто бы не мог помочь, а рассказать правду родителям Настя никогда бы не решилась — правда их убьёт.

— О чём задумалась? — Алеся коснулась плеча Перовской.