Это футбол! (сборник) - Шаргунов Сергей Александрович - Страница 1

сост. Вадим Левенталь

Это футбол!

© В. Левенталь, состав, предисловие, 2017

© Ю. Нагибин, К. Ваншенкин, Г. Григорьев, наследники, 2017

© Л. Могилев, С. Носов, Г. Садулаев, С. Шаргунов, С. Самсонов, А. Терехов, А. Матвеева, О. Погодина-Кузмина, Д. Данилов, А. Топорова, И. Абузяров, 2017

© ООО «Издательство К. Тублина», 2017

Рождение жанра

Трудно представить себе два вида деятельности, которые отстояли бы друг от друга дальше, чем футбол и писательство. Писатель действует один – в футболе ты никто без команды. Писатель работает в одиночестве – на футбольные матчи собираются тысячи и десятки тысяч человек. Писатель неподвижен, как рыболов, ну очки протрет, ну затылок почешет, а так – сиди себе и следи за поплавком. Футболист – понятно.

И тем не менее я лично знаю писателей, которые не просто смотрят футбол – они с упоением часами обсуждают матчи, помнят, кто забил решающий гол на чемпионате такого-то мохнатого года, спорят, пусть не до драки, а до рюмки, кто из футболистов техничнее и талантливее, и в нюансах разбираются в «околофутболе» – футбольной политике и футбольной социологии.

Но даже писатели, которые любят футбол, пишут в основном про что-нибудь другое. Про отношения, про бизнес, про жизнь, про историю, про людей. Авантюрные романы и семейные саги, приключения и детективы, исторические повести или рассказы про войну. А про футбол?

Пишут, но мало. До того мало, что до сегодняшнего дня на русском языке не было ни одной – ни одной, повторяю – книги, где была бы собрана футбольная проза разных писателей.

Были сборники футбольных анекдотов и футбольной журналистики, книги футбольных воспоминаний и футбольной теории, но что же проза о футболе? Ну, была книга 1967 года, составленная Н. Л. Елинсоном, у которой мы позаимствовали название – очень уж хорошо! – но и в ней прозы было мало, а все больше – репортажи с матчей.

Правда, и репортажи в той книге писаны были не абы кем. Кассиль, Симонов, Трифонов и другие – в советской литературе было кому писать о футболе.

Любовь последнего к самому главному спорту общеизвестна. Он как раз писал о футболе не только репортажи, но и прозу. К нашему великому сожалению, именно Трифонова в этой книге нет, потому что договориться о публикации с наследниками писателя оказалось невозможно. Но были и другие авторы. Ильф и Петров, Нагибин, Гладилин, Ваншенкин… Вроде бы и есть тенденция, но значит ли это, что футбольная проза как самостоятельное явление суще ствует? Как понять, случайные всполохи перед нами или зарница?

Ведь для книги, претендующей на то, чтобы предъявить право на жизнь для целого нового жанра, двух-трех текстов, пусть самых замечательных, мало, нужен убедительный корпус текстов.

Между тем задним числом выяснилось, что именно на это книга, которую вы держите в руках, и претендует. Это не значит, что в нее вошло все «футбольное».

Не вошла слишком большая повесть Гладилина «Дым в глаза», не вошли некоторые небольшие тексты советских писателей, которые нам показались заслуженно забытыми, не вошли короткие стихи Маяковского и Вознесенского. Зато вошли поэмы Геннадия Григорьева и Дмитрия Данилова – и не по соображениям объема, а потому что это все же, как говорят литературоведы, нарративные поэмы, в них рассказываются конкретные истории, а не просто в нескольких строчках воспевается спорт.

Задумавшись о том, существует ли «футбольный текст русской литературы», я стал спрашивать знакомых писателей – нет ли у них чего-нибудь о футболе. Оказалось, что у многих где-то в закромах что-то похожее лежит. Так, курочка – по зернышку, собралась эта книга. Книга, в которой под одной обложкой собраны тексты советских классиков и современных – вплоть до самых молодых – писателей. Не для того, чтобы уравнять одних с другими. А чтобы впервые в истории русской литературы читатель мог нетерпеливым взглядом окинуть ее: ну, а где у вас тут про футбол? Вот, дорогой читатель, вот. Про футбол – есть.

Это не значит, что во всех текстах этой книги рассказывается в подробностях, как герой провел мяч к воротам, как передал пас или получил подножку, нет. В рассказе Ольги Погодиной-Кузминой играет с мячом четырехлетний мальчик, в рассказе Анны Матвеевой речь идет о футбольном комментаторе, а в коротком рассказе Ильдара Абузярова герой вообще пишет о футболе роман. И тем не менее что-то все эти тексты с другими рассказами – Могилева, Самсонова, Терехова, – где герои на пределе сил бегают по полю, объединяет. Ну конечно, гул трибун, который явно или неявно слышится в каждом из текстов. Но главное – то, что футбол в каждом из них оказывается не просто антуражем, декорацией, на фоне которой герои выделывают коленца, а ключевой метафорой, так или иначе объясняющей мир. И именно это позволяет говорить о том, что футбольная литература с у щес твует.

Оказывается, эта – пусть по сравнению с другими не самая полноводная – речка в нашей традиции есть. И кто знает, на какие стремнины и разливы ее течение выведет нас впереди.

Илья Ильф, Евгений Петров

Честное слово болельщика

Каждый хвалит тот вид спорта, которым он увлечен. Когда теннисисту предлагают сыграть в волейбол, он высокомерно улыбается и поправляет складку на своих белых штанах. Из этого ясно видно, что он считает волейбол занятием грубым, вульгарным, недостойным выдержанного спортсмена из непроизводственной ячейки.

Городошники возятся у своих квадратов, бормочут странные, медвежьи слова «тыка» и «ляпа», мечут окованные медью дубины и в восторге бьют себя по плоским ляжкам. Вид у городошников совсем не спортивный. Длинные черные штаны и развалистая походка делают их похожими на грубиянов-шкиперов из маленькой гавани. Они всем сердцем преданы городошническим идеям. Когда они видят теннисный корт, над которым летает легкий белый мячик, их разбирает смех. Можно ли, в самом деле, заниматься такими пустяками!

Легкоатлет, делая прыжок с шестом, возносится на высоту третьего этажа, и, конечно же, с такого птичьего полета и теннис, и волейбол, и городки кажутся ему занятиями пигмеев.

Мастера гребного дела мчатся по реке в элегантной восьмерке. Их подбородки прижаты к высоко поднятым голым коленям, легкие вдыхают самый лучший из озонов – речной озон. И когда они смотрят на берег, где в пыли бегут спринтеры, где толстяки, обливаясь потом, подымают двадцатипудовые буферные тарелки на чугунных штангах, – они еще сильнее взмахивают веслами и уносятся в голубую даль. Это – люди воды, члены профсоюза и корсары в душе. И где-то за дачными заборами, положив портфели на зеленые скамейки, люди с серьезными бородками стучат крокетными молотками, выходят в «разбойники» и хватаются за сердце, когда полированный шар застревает в «масле». Эта игра умирает, но есть еще у нее свои почитатели, последние и беззаветные поборники крокетной мысли.

Итак, каждый хвалит тот вид спорта, которым он увлечен.

Но вот на большом травяном поле, за амфитеатрами стадиона «Динамо», раздается хватающий за душу томный, четырехзвучный судейский свисток, возвещающий начало большого футбольного матча.

И разом все преображается.

Где ты, гордость теннисиста? Забыв про свои получемберленовские манеры, про любимые белые штаны с неувядаемой складкой, теннисист цепляется за поручни трамвая. В эту минуту он уже не теннисист, он – барс. Оказывается, что под внешней оболочкой теннисиста бьется честное футбольное сердце. Он болельщик. Скорей же на трибуну, в гущу других болельщиков, в гущу громких споров о достоинствах состязающихся команд!

Что за толпа бежит по улице тяжелой пехотной рысью? Это поспешают на стадион бывшие ревнители городошной идеи. И на брошенной ими площадке сиротливо валяются богатырские дубины. Начхать городошникам на городки в этот высокоторжественный день. Футбол! Только футбол!