Рейз (ЛП) - Коул Тилли - Страница 10

Ив, тренер Алика, был напористым, он заставлял напрягаться каждый мускул рельефного тела. Алик бросил гантели в пятьдесят футов на пол, стук эхом отозвался по залу, и бойцы стали расходиться. Глаза Алика вспыхнули, он гордо последовал за мной в офис. Я успела только кинуть личные дела бойцов на стол, а он уже ворвался в офис, хлопнув дверью и закрыв жалюзи.

— Мышка, — зарычал Алик, поедая меня взглядом. Его покрасневшая от тренировок кожа блестела от пота, напряженный член вырисовался сквозь шорты.

— Черт, я скучал по тебе прошлой ночью, Мышка. Мне не нравится спать в одиночестве.

Мой желудок с опаской сжался. Я всегда боялась Алика, когда он был в таком настроении. Он и без этого был собственником, но ежедневные коктейли для бойцов Подземелья, креатин и таблетки, повышали тестостерон Алика, а это сказывалось на мне... он хотел трахать меня так жестко и грубо, насколько это возможно.

Алик двинулся вперед, чем еще больше напугал меня. Его рука потянулась и в секунду были разорваны кнопки моего блейзера, затем он стянул юбку. Моя задница еле умещалась на краю стола.

— Почему ты выглядишь такой грустной, Мышка? — холодно спросил Алик, и мои руки начали дрожать.

Каждый год. Каждый год в этот день я терпела один из его «жестких трахов». Он знал, что если мне было грустно, то это был день рождения Луки. И каждый раз его ревность поднималась до небес.

— Алик, малыш, пожалуйста, мне не грустно, — попыталась я его успокоить, но почувствовала, как его член затвердел и стал тереться о мое лоно.

Пальцы Алика залезли в мои трусики и начал тереть клитор, в то время как его другая рука сорвала лифчик, и его рот сразу сосать мою грудь, вызвав у меня шипение.

— Ты лжешь. Я вижу, какая ты мокрая. — Он скривил губы в отвращении и укусил мою грудь. Я заплакала от боли. Он улыбнулся и сказал:

— Не волнуйся. Ты не будешь грустить. Я напомню тебе, кому ты принадлежишь.

Он становился агрессивным, когда мы находились далеко друг от друга, хотя бы несколько часов, но в этот день, я должна была лечь и принять любое наказание, которое он сочтет нужным.

Алик снова прикусил мой сосок. Затем оторвался и прошептал:

— Я схожу с ума, когда ты не рядом со мной, когда ты не думаешь обо мне. Я схожу с ума, не зная, что ты делаешь, или, представляя, что какой-нибудь ублюдок смотрит на тебя, представляя себя в твоей киске.

Алик ввел свои пальцы в меня, я откинула голову назад и издала сдавленный стон. Он освободил свой член из трусов. Схватив мои запястья, толкнул меня на стол и вошел с гортанным стоном. Он начал вбиваться в меня, оскалив зубы от удовольствия, в его глазах горело безумие.

Левой рукой он стал играть с клитором, а другой схватил меня за лицо и завис надо мной.

— Ты не позвонила мне прошлой ночью, Мышка. Ты провинилась. Ты встречалась с каким-то ублюдком прошлой ночью? Говорила с кем-нибудь? Я не мог перестать думать, что ты была вчера вечером одна, на улице, где кругом столько мужчин. Ты забыла, что тебя дома ждет мужчина, человек, который владеет каждой частью твоего тела?

Мое сердце перевернулось, когда я представила себе человека, который защищал меня. Большого бездомного, сжимающего банку, человека, о котором я мечтала всю прошлую ночь, и который не выходил из моей головы. Человека, которого я не могла забыть... а вот забыть позвонить Алику было большой ошибкой.

Взгляд Алика стал ледяным, и его глаза сузились от подозрений. Он чувствовал мою ложь. Он знал, но как, как он мог знать? Я должна была успокоить его, чтобы не выдавать своих опасений. Пришлось заставить его думать, что в моих мыслях только он. Просто он и я... не Лука и, безусловно, не спаситель в капюшоне.

— Нет, малыш, — прошептала я, мои глаза закрылись от приближающегося оргазма. — Только ты. Только ты. Я принадлежу тебе. В ближайшее время ты будешь обладать мной.

Мой голос был безумным, когда я говорила. Я стремилась придумать что-нибудь, чтобы успокоить его ревность.

Сумасшедшее, но довольное шипение сорвалось с моих губ, его толчки набирали скорость.

— У меня есть ты, Киса. У тебя никого никогда не будет, кроме меня. Я, бл*дь, владею этими сиськами.

Он сжал упругую плоть, вырывая крик из моего горла.

— Я владею этой задницей, — продолжил он, приподняв мою попку и толкнув в нее палец.

Я схватила его за плечи и ногтями впилась в кожу, желая избавиться от неприятных ощущений. Алик вдруг замер и жестко схватил меня за лицо. От боли на глазах выступили слезы.

— И это влагалище, эта тугая и мокрая киска... Кто этим владеет, Мышка? Кто. Владеет. Этим?

Я замерла и от ужаса не могла ответить на вопрос. Член Алика прикасался к моему лону. Его пальцы с почти невыносимой силой давили на мою челюсть, в его взгляде отразилась непоколебимая ярость, пока я не сказала:

— Ты, Алик. Ты владелец всего этого.

Его строгое выражение лица смягчилось, позволяя действовать немного мягче во время игры, прежде чем он опять стал врезаться в мое лоно, безжалостно двигая пальцем по клитору. Мои ноги застыли, спина выгнулась, и мышцы лона туго обхватили член Алика. Я ненавидела, что он знал, как мое тело реагирует на его прикосновения. Я не хочу такого удовольствия, но понимала, что борьба была бессмысленной.

Алика рассвирепел и так крепко сжал мои бедра, что, безусловно, оставил на них синяк.

— Черт, мышка... ДАВАЙ! — крикнул он и излился в меня. Его глаза горели безумием... настоящим безумием.

Алик поцеловал мои дрожащие губы, затем резко вышел из меня, поправил свои тренировочные шорты, как будто ничего не случилось.

— Оденься. Наши отцы скоро будет здесь, — сказал Алик холодно.

В панике я спрыгнула со стола, надела юбку и проверила рубашку, как вдруг дважды громко постучали в дверь.

Мой отец. Это его отличительный стук.

Алик ухмыльнулся и небрежно упал на стул, в то время как я взволновано поправляла свои длинные каштановые волосы. Несколько секунд спустя дверь открылась, и мой отец зашел в кабинет, за ним Абрам Дуров — отец Алика. Иван Толстой — отец Талии и Луки — пришел последним. Он был самым тихим из группы, замкнутым в себе. Я всегда думала, что это было из-за стыда, из-за Луки. Он убил сына Пахана и тем самым подписал себе приговор. Иван отвечает за финансы и деньги мафии. У него мало общего с Подземельем. Он читает книги в своем домашнем офисе с Талией, посещает бои, только потому что обязан. Но он редко приходит в спортзал, никогда не проявлял интерес к бойцам, я была очень удивлена, увидев его здесь.

Алик встал и поприветствовал каждого из боссов Братвы тройным поцелуем. Потом папа посмотрел на меня, на его губах появилась широкая улыбка.

— Киса! — приветствовал он. Видя счастливое лицо отца, я улыбнулась и вышла из-за стола. Папа притянул меня к груди.

— Отец, — поздоровалась я в ответ, затем перешла, чтобы приветствовать Абрама и, наконец, Ивана, который крепко обнял меня. Я всегда любила Ивана, как отца. Он был добрым человеком, совестливым, самым спокойным из «Красных» боссов; Лука был его точной копией.

Но Абрам, нет, что-то было отталкивающим в этом человеке. Он принес насилие в Братву. Он не никого не прощал; совершал грязные поступки. Алик был пьян большую часть времени из-за его неспособности сделать что-то правильно, чтобы порадовать своего отца. Мы все были в курсе, что Алик стал таким агрессивным из-за того, что Абрам издевался над ним, когда то был ребенком.

— Пожалуйста, садитесь, папы, — сказала я, указывая на стулья. Вся Братва — моя семья — рассаживалась, когда я подошла к столу, чтобы взять себе стул. Алик сел рядом со мной.

— Итак, — начал папа и повернулся ко мне. — Мы кого-нибудь ищем в этом сезоне?

Алик ухмыльнулся. Он провел рукой по моей спине, а я отдыхала от хватки на затылке. Это был собственнический жест, жест, утверждавший свое господство перед Братством.

— Нет, папа, все хорошо. Все тренеры имеют бойцов, за исключением...

— Кого ты, бл*дь, имеешь в виду? — прервал меня Алик и засмеялся. Абрам, отец Алика, улыбнулся в ответ и добавил.