Девятнадцать стражей (сборник) - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 35

Мерно заклокотали короткие автоматы типа «Чума-21», которые обычно называли Стрелами Гнева. Тело херувима подскочило, затанцевало под мрачную музыку выстрелов. Густая темная кровь забрызгала лица и одежды коммандос.

Эль Президенте уже не двигался, но автоматы все трещали.

Скоро Рикбиил напоминал тушу освежеванного мяса. Разобранного в клочья. Потом Ангелы Гнева перестали стрелять.

Колазонта подошел, тронул труп носком сапога.

– Ну вот. Справедливый гнев народа обернулся против тирана. Как это вдохновляет. Революция, дружище! Вот он, квадратный круг прогресса! Ура и все такое. Думаете, трупак уже и правда мертв? Я знал одного херувима, у которого не было ни одного крыла, кишки наружу, – а все равно забил одного парня из Шеола, когда тот подошел слишком близко. С этими гадами нужно держать ухо востро. Может, лучше разбить ему голову, а? Как-то я не убежден.

Форфакс не выдержал, упал на колени и сблевал. Он был сыт по горло политикой, справедливостью и Царствием в целом.

Когда он немного пришел в себя, увидел склонившегося над ним Ксопгиила.

– Двигай, парень. Самое время сматываться. И так нехорошо получилось, что ты влез во все это говно.

Он провел демона в соседнее помещение, где на полу светилась фиолетовым светом начертанная пентаграмма.

– Помни, что ты здесь видел. Так закончит любой, кто встанет против Царствия. А теперь – уноси задницу. Я не хочу тебя видеть в этом районе мира даже и через четыреста лет, ясно?

Демон кивнул.

– А Диас? – осмелился спросить он. – Что с ним?

– Да не переживай, – рявкнул ангел. – Он в хороших руках. Теперь мы займемся его карьерой. Результативно. Он спляшет, как мы заиграем. Был спасен из рук злого духа – и благодарен нам до скончания века. Ну, вали уже.

Повернулся спиной и вышел без слова прощания.

– Спасибо, – прошептал Форфакс. – Я уже валю.

Шагнул в светящуюся пентаграмму. Ксопгиил даже не стал оглядываться.

Холмы на фоне темной зелени казались цепочкой цветных бутиков. Море было умиротворяющего бирюзового цвета, на небе сияло солнце.

Маленькая косоглазая официантка крутилась между столиками с подносом, полным разноцветных напитков.

Симпатичный блондин потянулся к стакану на столе. Рука чуть подрагивала, ногти были синими.

«Таиланд, – подумал он. – Тоже неплохо. Тут крутится немало демонов».

Отпил глоток крепкого виски. Не чувствовал себя так уж хорошо. Мучили его недобрые воспоминания и неопределенное беспокойство. Он еще не пришел в себя после того, как утренние новости выбили его из колеи. В новостях видел, как Мигель Диас, новый и едва ли не единогласно избранный президент, в пламенной речи уверяет, что вернет свою страну к традиционным ценностям и неустанно будет вести ее по дороге реформ и демократии.

Будто бы и ничего особенного, а сердечко – поклевывало.

«Политика, – подумалось ему, – это одна большая куча дерьма».

Найдет он себе что-нибудь более приятное и спокойное. Наркотики отпадают, порноклубы и торговля живым товаром – тоже. Скверная, опасная работа, к тому же Форфакс вовсе не поддерживал такого варварства. Может, казино? Люди любят играть, азарт у них в крови. Спорят на все подряд. Даже на то, какой час случится после третьего. Сам Асмодей занимается казино. Что опасного может случиться с сообразительным, умным демоном в таком милом, почти легальном бизнесе? Карты, рулетка, пусть бы даже и бинго. Лишь бы крутилось.

Тот худой симпатичный таец, которого он повстречал вчера в баре, казался интересным материалом. Не говорил ли о каком-то там клубе, на который положил глаз, но для которого у него маловато наличности? Ведь и правда – что-то такое он говорил.

Да-а, возможно, ему стоит заинтересоваться казино. Развлечься и немного заработать.

Но – конечно же – больше никакой политики.

Просто чтобы не сидеть на заднице ровно и не терять жизнь впустую.

– Верно? – спросил он у бирюзовых волн и синего ленивого неба.

Поднял стакан, свет засверкал в нем, словно маленькая лампочка в янтарном напитке. А милое, летнее, тайское солнце подмигивало ему понимающе.

Ольга Онойко

Степь

– Доволен? – кричала Мри. На угреватых ее щеках тряслись мутные слезы, вобравшие самодельную мазь. – Радуйся теперь, ты же об этом мечтал!

– Я никогда не любил постапокалиптику, – вяло отбрыкивался Дим. – И вообще, при чем тут я? Разве это я все устроил?

Старик, который создал Зверя, выжил из ума. Выйдя пить с гостями, он бессвязно лопотал и пускал слюни; время от времени пытался напоказ вразумлять плечистого молчаливого сына, но забывал слова. Имя свое он тоже забывал.

Фамилию, однако же, старик помнил и с гордостью поставил клеймо на глянцевый бок новорожденного Зверя. Младенец ткнулся мордой в грудь нового хозяина, потерся об него и улегся на свое законное место в объятиях Дима. Горячая тяжесть оттянула руки.

– Малыш, – прошептал Дим. В сердце бродила нежность.

– Малыш, – согласился внук мастера.

За Зверя пришлось отдать пять дойных коров, двух кобыл, причем требовали непременно смирных, золотую цепочку Мри, ее же серьги с крохотными бриллиантиками, десять мешков картошки и книгу. Новый Завет в ламинированной обложке цвета хаки. Последнее было довольно странно, учитывая, что Дрон, внук, три дня отчитывал над Зверем заклятия и принес в жертву каким-то тайным богам кузнецов рыжую курицу.

Но главным заклятием оставалась фамилия старика, впечатанная в живой металл. Это она смиряла неуемную силу Зверя, низводила его с полей саламандр и громовиков, проволокой прихлестывала к слабой хозяйской плоти. Боги ходили в чине подручных: от ржави, от сыри, от промаха, осечки и дурного глаза.

Когда стариковский хутор скрылся с глаз – весь, с дозорными башнями и тонкой спицей антенны, – Дим зажмурился и лег навзничь на дно телеги. Сквозь веки ударил свет. Там, за небесным сводом, к чьему беловатому оттенку он никак не мог привыкнуть, – там золотые ручьи, огнистые медвяные поля, где бродила вольная душа Зверя…

Новорожденный завозился под боком, стуча прикладом по щелястому тележному днищу. Дим накрыл его рукой, изнанкой предплечья ощутил еще горячие рубцы клейма.

Поговаривали, что этой фамилией кто-то сумел заклясть дикого Зверя. Но то была сказка. Диких Зверей не бывает. Зверь не рождается сам. Только в руки мастера приходит он – или в руки наследников мастера, а без хозяина рядом быстро возвращается обратно в поля саламандр, оставляя на земле угловатый стальной трупик.

– Обалде-еть, – прогудел откуда-то издалека Крил. – Не, ты глянь: обжимаются. Как есть! Сейчас лизаться начнут.

– Заткнись, – бросила раздраженная Мри. Голос ее всегда казался близким, будто зудение комара в спальне. – Смотри на дорогу.

Крил хохотнул:

– А чего на нее смотреть? Пока кто покажется… Не в лексусе, мать.

– Заткни-ись! – взвыла Мри. Витающий в облаках Дим слегка растерялся, не понимая, что с ней. – Мало мне… этого…

– Кого?

– Всего! – выкрикнула Мри и разрыдалась. Крил стал невнятно басить что-то утешительное, потом утробно мурлыкать, как лев в брачную пору, и Дим снова остро ощутил неуместность своего существования здесь и сейчас. Когда-то это чувство называлось емким словом «облом».

Зверь притих.

Вслушивался.

Медведеподобный Крил возник рядом с их полуразвалившейся дачей, когда Дим возился в кишках сдохшей «Лады». Что ни проверь, все оказывалось исправным, всего хватало, однако заводиться машина отказывалась. Тогда еще Диму не могло прийти в голову, что «Лада» вполне по-настоящему, а не фигурально издохла.

На грунтовке, надвое рассекавшей дачный поселок, стоял большой, необыкновенно волосатый мужичина: любовался мучениями незадачливого автовладельца.

– Чего? – с ненавистью выдохнул Дим.

Мри как раз вышла из дома – ополоснуть руки в дождевой бочке. Она уставилась на пришлеца, тот – на нее.