"И демон тоже может плакать..." (СИ) - "shizandra" - Страница 9

- Да… Маарет...

- Что? – его мучитель только нахмурился. – Я не слышу. Повтори, ты понял мой приказ?

Амиран сжал пальцы в кулак и, смотря на принца уже с яростью и легким вызовом, четко и громко произнес:

- Приказ понят, Маарет.

- Вот и умница, стоило только захотеть, – тот улыбнулся, и, отойдя от него, тоже опустился в кресло, стоящее напротив. – И не надо злиться на меня, я не стою этого. Но... – Маарет склонил голову к плечу и теперь смотрел на Амирана сквозь завесу своих волос. – Расскажи мне о себе.

- Не думаю, что рассказ о моей жизни будет вам интересен, ваше высочество, – проговорил Амиран и, заметив вновь полыхнувший огонь в зеленых глазах, поспешно исправился. – Маарет.

- Похоже, тебя надо наказать за непослушание, мой Амиран, – жесткий огонь в глазах принца неуловимо изменился, став абсолютно другим. Такой…странный, он словно начал сжигать связные мысли Амирана, превращая их в пепел, бред. – Встань.

Амиран медленно поднялся, с удивлением отмечая с какой неохотой слушается его собственное тело.

- Подойди ко мне, – голос Маарета словно пропитался сладкой до абсолютной горечи карамелью. Амиран сделал к нему шаг. – Ближе.

Тот сделал еще шаг и застыл в нескольких десятках сантиметров от сидящего принца. Маарет медленно подался вперед и, поймав его взгляд, тихо, но отчетливо шепнул так же, как будет потом шептать еще десятки, сотни раз:

- Раздевайся.

Амиран вздрогнул. Все же, где-то в глубине души он надеялся, что это окажется шуткой, злым, но без последствий розыгрышем. Но Маарет смотрел на него требовательно, ожидающе, глазами, в которых Амиран с потрясением увидел голодную страсть. Маарет хотел его, действительно хотел? Пальцы, взявшиеся за верхнюю пуговицу мундира, слушались плохо, ткань расставалась с телом неохотно. Но вот, наконец, борьба окончена, и китель лег у его ног. Маарет, наблюдавший за этой «битвой», как зачарованный, нагнулся и провел кончиками пальцев по бархатной поверхности, еще хранящей тепло тела. Амиран судорожно вздохнул и Маарет мгновенно вскинул голову. Потянулся вперед и, положив ладони на его бедра, притянул его к себе вплотную. Его горячее дыхание обожгло обнаженную кожу живота, и по всему телу Амирана прошла волна жара. Он выдохнул, а в следующую секунду дернулся, как от удара, когда его коснулись горячие губы. Маарет тихо фыркнул, подняв все волоски на теле Амирана дыбом, а потом взялся за ремень на его форменных брюках.

- Что вы…

- Тш-ш, тихо, мой демон, – Маарет, наконец, справился с его ремнем и потянул одежду вниз. Амиран тут же залился краской. Он вовсе не был невинен, но это... Он никогда не был с мужчиной, и сейчас чувствовал себя…странно. Ему хотелось уйти от этих прикосновений, спрятаться, и хотелось, чтобы это не оканчивалось никогда.

Когда брюки тоже оказались на полу, Маарет отстранился, изучая его ласкающим взглядом и тихо, потрясенно прошептал:

- Как же ты красив, мой Амиран...

Словно зачарованный, он подался вперед и провел губами по обнаженной коже. Амиран только тихо вздохнул, прикрывая глаза. Сила Маарета, сила сына Повелителя, которую тот перестал контролировать, волнами перекатывалась вокруг них, невесомо лаская, заставляя петь каждый нерв.

- Мой Амиран.... – Маарет смотрел на него пьяными, шальными глазами. – Ты готов стать моим?

Амирану показалось, что на миг он ослеп – так вдруг потемнело в глазах от этого вопроса, ответ на который у него уже давно был готов. Настолько давно, что Маарет удивился бы, узнав об этом. Да, сейчас можно было признаться хотя бы самому себе, что он представлял себе это. Втайне мечтал хотя бы коснуться этих волос, провести губами по гладкой коже щеки. Но это казалось кощунством, и он запретил себе даже думать об этом. Он отводил взгляд, когда в кабинет Повелителя входил его сын, при встрече он старался вжаться в стену, только бы случайно не задеть его. Повелитель был красив, при одном взгляде на него захватывало дух, но его красота была холодной, и почти замораживала. Красота его сына была…порочна. Она звала и соблазняла. И Амиран сдался ей.

И на вопрос Маарета он только выдохнул беспомощное:

- Да…

И это короткое слово словно что-то сдвинуло в них обоих. Маарет только тихо, еле слышно застонал и, сжав пальцы на его бедрах, с силой поцеловал обнаженную кожу. Пробежался языком, изучая, по плоскому животу, спустился ниже, а потом, на долю секунды, замерев, решил попробовать Амирана на вкус. Тот тихо вскрикнул, пальцы инстинктивно вцепились в густые волосы Маарета.

- Нет... Не надо, не надо так...

Но принцу было плевать на все его мольбы и просьбы, он словно сошел с ума. Кончики его волос невесомой лаской касались бедер, заставляя Амирана беспомощно стонать. Маарет творил с ним что-то невероятное, ноги начали дрожать и уже отказывались держать своего хозяина. Еще секунда – и он просто упадет.

- Маарет... Пожалуйста... Я больше не могу…

И на этот раз Маарет услышал его. Он оставил его в покое, отстраняясь, облизываясь – соблазнительно, порочно.

- А ты сладкий, мой Амиран, – тягучим, хриплым голосом произнес он, вставая, вытягиваясь перед ним. – Ты знал об этом?

Амиран только покачал головой, не в силах произнести хоть слово: разбуженное Мааретом желание искало выхода, а разочарование от прерванной ласки кружило голову. Ему хотелось снова ощутить это, почувствовать жар его рта и мягкость его губ. Но Маарет уже тянул его из комнаты в свою спальню. Как только они переступили ее порог, он закрыл за ними дверь и одним сильным толчком почти кинул его на кровать. Опустил полог, погрузив их в сумрак. Мягкий, тягучий, до невозможности интимный. Амиран напряг зрение в попытке разглядеть хоть что-то, но быстрое, захватническое прикосновение вернувшегося к своей забаве Маарета свело все усилие на нет. Перед глазами мгновенно замелькали яркие, слепящие круги, и Амиран выгнулся на постели, беспомощно хватая ртом воздух. По комнате разлился стон раненного зверя, и только спустя пару секунд Амиран понял, что он вырвался из его груди. Маарет сводил его с ума медленно, с каждым движением, с каждой лаской подталкивая все ближе к краю пропасти. Он изучал руками, губами его тело, целовал лицо, лишь изредка касаясь губ, словно это было лакомство, которое он оставлял на десерт.

- Ты такой чувствительный, мой Амиран, такой податливый и послушный. Мой, ты будешь только моим, – Маарет оторвался от него и навис над ним, заглядывая в его лицо тлеющими в темноте, словно угли, глазами. – Только моим.

- Да... МОЙ ПОВЕЛИТЕЛЬ, – теперь Амиран смотрел на Маарета также жадно. – Только твоим.

В ответ глаза Маарета только полыхнули еще ярче, и он обрушился вниз, накрывая собой сильное, напряженное тело распростертого на кровати демона. Нежность поцелуев сменялась жесткостью рук, порочностью языка. Но теперь Амирану было этого мало. Им обоим этого уже было мало. И, когда Маарет одним сильным ударом раздвинул его бедра, Амиран только облегченно выдохнул. Казалось, что утром он увидит на коже с внутренней стороне бедра ожоги – так горячи были губы и пальцы Маарета. Но все это отступило на задний план, когда Амиран почувствовал, что значит принадлежать кому-то. Больно до звезд в глазах. Хорошо, словно стоишь под теплым водопадом. Маарет вторгся в него осторожно и почти нежно, но Амиран все равно задохнулся от боли. Маарет тут же замер, нежно касаясь его лица, стирая с висков капельки пота.

- Ты восхитителен, мой Амиран... Ты похож на сладкий бред... – дыхание Маарета было таким тяжелым, он держался из последних сил. И Амиран, подчиняясь его желанию, безумному, бешенному, молча обвил его руками, прижимаясь к нему. Раскрываясь для него как можно больше, пуская его в себя так глубоко, что дальше уже невозможно. Маарет всхлипнул и качнулся вперед, с такой силой закусывая губу, что прокусил ее до крови. И Амиран, боль которого вдруг превратилась в нечто настолько невероятное и восхитительное, что ему на миг показалось, что он не выдержит и умрет прямо сейчас, потянулся вперед и слизнул выступившие на губе капельки крови. Маарет дернулся, а потом просто сорвался. Он разомкнул объятия Амирана и с силой прижал его запястья к постели. Наклонился, кусая его губы до крови, мешая ее со своею. И рванулся вперед со всей силой, со всей яростью и страстью, отражавшейся сейчас в его глазах. Амиран дернулся, протяжно застонал прямо в насилующие его рот губы, а потом страсть подхватила его и унесла с собой. Он не кричал, он почти не мог стонать. Беспомощный перед бешеным натиском, он только отдавался, покорно принимая сумасшедшее удовольствие, которое его Повелитель дарил ему. А он дарил так много... Но мгновения неслись за мгновениями, его изнемогающее тело с каждым резким движением все ближе оказывалось к краю пропасти, но ему казалось, что он устоит, сможет не рухнуть туда, в манящую глубину. Но даже тогда он уже не мог противиться Маарету. Одно движение – длинное, но сильное, глубокое – и Амиран закричал так громко, как не кричал за всю свою жизнь. Его выгнуло в постели, из глаз брызнули слезы, и дно пропасти вдруг оказалось так близко. Так же мучительно близко, как и глаза Маарета – бесконечно жгущие и прекрасные, забирающие саму душу и взамен обещающие ему всю боль и все наслаждение вселенной...