Рассказы. Повести. Юморески. 1880—1882 - Чехов Антон Павлович - Страница 118

Название и пометка «Перевод с французского» пародийно связывали чеховский «роман» с уголовными романами Понсон дю Террайля «Похождения Рокамболя» и «Воскресший Рокамболь». Но всё содержание «Русского Рокамболя» и большинство его персонажей, за которыми Чехов сохранил имена реальных лиц, заимствованы из газетной хроники 1882 г., из многочисленных сообщений о катастрофе на Московско-Курской железной дороге («кукуевское крушение»). Причина катастрофы, указанная у Чехова, соответствует техническому заключению, опубликованному в газетах в августе 1882 г.

«Кукуевка» вызвала бурную газетную полемику о порядках на русских железных дорогах. Полемику открыл в своей газете Н. П. Ланин («Русский курьер», 1882, № 180). В статьях «Русского курьера», обличавших Министерство путей сообщения, содержались и личные выпады против отдельных железнодорожных чинов. Задет был, в частности, Аркадий Владимирович Свентицкий, начальник 3-й дистанции Московско-Курской железной дороги (его «Письмо к редактору» напечатано в «Московском листке», 1882, № 208, 31 августа). Никакого отношения к катастрофе Свентицкий не имел, но, защищая честь мундира, 26 июля 1882 г. явился к Н. П. Ланину в сопровождении своего секунданта (студента института инженеров путей сообщения Юлия Мстиславовича Узембло) с вызовом на дуэль. Произошла стычка, которую «Русский курьер» квалифицировал в дальнейшем как покушение («О покушении на Ланина», 1882, № 204, 27 июля). Таинственные фигуры вооруженных до зубов злодеев (Узембло и Свентицкий, глава II «Рокамболя») и вся сюжетная ситуация второй главы, таким образом, напоминают действительное происшествие, интерес к которому искусно подогревался «Русским курьером». Верность реальным фактам Чехов сохранил даже в деталях, которые на первый взгляд кажутся вымышленными. Так, усыпление с помощью хлороформа (в главе II «Рокамболя»: «Во флаконе был хлороформ») было в обычае у железнодорожных грабителей (И. Вашков. Заметки незаметного. — «Московский листок», 1882, № 272, 3 октября).

Персонажи «Рокамболя» разделены на «друзей» и «врагов» героя, в зависимости от их отношения к делу о кукуевской катастрофе. Так, упомянутый среди друзей «отставной гвардии поручик Миллер» — реальное лицо, адвокат, действительно отставной поручик, поверенный потерпевших в крушении («Московский листок», 1882, № 199). Напротив, «врагом» героя оказался «отставной портупей-юнкер» Эжен Львов-Кочетов, т. е. корреспондент «Московских ведомостей» Евгений Львов. Опубликовав ряд материалов в защиту железнодорожного начальства, он упрочил за собой славу продажного журналиста. «Мирской толк», например, писал о нем в заметке «Курьез»: «„Газета г. Гатцука“ сообщает, говорят „Русские ведомости“, что сотрудник „Московских ведомостей“, подписывающийся „Евгений Львов“, есть не кто иной, как разжалованный портупей-юнкер, Евгений Львов-Кочетов, выдержанный в Вильно около года в арестантских ротах за какой-то, вероятно, очень патриотический подвиг это уже не первый сотрудник г. Каткова в таком роде. Теперь, конечно, каждому станет понятно, добавим мы, почему Евгений Львов так горячо принял сторону воротил московско-курской костоломки. Изведавший все прелести острога, он, по чувству христианского милосердия, не хочет, чтобы даже самые злейшие враги испытали ту же участь» («Мирской толк», 1882, № 29, стр. 116).

По-разному оценивали кукуевскую катастрофу и ее последствия издатели и редакторы русских газет, упомянутые Чеховым в «Рокамболе». Н. П. Ланин и В. М. Соболевский, редактор «Русских ведомостей», оказались среди друзей — они защищали потерпевших и резко критиковали железнодорожных воротил. Напротив, в стан врагов отнесены кн. В. П. Мещерский (газета «Гражданин» и юмористический еженедельник «Добряк»), И. А. Баталин (газета «Минута»). В характерном контексте (глава II) упомянут М. П. Федоров: «Вечером я посетил в темнице моего друга и собутыльника, редактора Федорова. Я застал его молящимся…

Этот человек нес кару за чужие преступления!» М. П. Федоров действительно привлекался к ответственности, но должности официального редактора, за публикацию в «Новом времени» корреспонденции репортера А. Молчанова. Обстоятельства крушения в этих корреспонденциях освещались неверно, что и вызвало протест прокурора («Московский листок», 1882, № 197).

Только для 1882 г. злободневны имена других реальных лиц из «Рокамболя» Чехова. Так, один из руководителей национально-освободительного движения в Египте Араби-паша (глава III), очень популярный в русских газетах 1882 г. (подробнее — на стр. 597 этого тома), в 1884 г. уже не упоминался, поскольку суд над ним закончился в том же 1882 г. Католический ксендз Ипполит Лютостанский (глава III), нашумевший в 1881—1882 гг. рядом антисемитских выступлений, отмечен у Чехова еще лишь однажды («юдофоб Лютостанский», письмо к С. Крамареву от 8 мая 1881 г.).

И, наконец, последним по времени, но также в 1882 г. возникло дело М. Свиридова («дядя Свиридов», глава I «Рокамболя»): «Киев. В обществе взаимного кредита обнаружена растрата…» («Московский листок», 1882, № 350).

Сопоставление «романа» Чехова с русской прессой 1881—1882 гг. с очевидностью свидетельствует, что он написан не позднее декабря 1882 г.

Появиться в печати «роман» не мог, поскольку еще 14 августа 1882 г. последовало распоряжение министра внутренних дел «о непечатании статей агитационного характера против Министерства путей сообщения по поводу несчастных случаев на железных дорогах. Распоряжение это „было объявлено редакторам бесцензурных периодических изданий за подписками“ (Архив Московского цензурного комитета. ЦГАМ, ф. 31, оп. 3, ед. хр. 2173, л. 178).

Гречневая каша сама себя хвалит

Впервые — А. П. Чехов. Полн. собр. соч., т. IV, М. — Л., 1931, стр. 408.

Черновой автограф хранится в ГБЛ.

Печатается по автографу.

Юмореска предназначалась для журнала «Осколки» и представляла собой своеобразную рекламу журнала накануне подписки на 1883 г. Как явствует из письма Чехову от 9 января 1883 г., опубликовать юмореску Н. А. Лейкин не решился: «„Гречневая каша“ вещичка остренькая, но я не решаюсь ее печатать просто из скромности. Ведь это значит восхвалять себя. У меня, правда, в этом духе проскользнуло несколько строчек в статейке И. Грека, но я потом долго каялся» (ЦГАЛИ).

По-видимому, Чехов посылал в «Осколки» не черновик, сохранившийся в ГБЛ, а перебеленную рукопись, которая до нас не дошла.