Треугольник (СИ) - "shizandra" - Страница 25

Но Дане повезло. Жени дома не было. Даня облегченно перевел дух и метнулся в ванную. Ожесточенно водя мочалкой по уже начавшей краснеть коже, он словно пытался избавиться от воспоминаний. О том, как касались его Сашины пальцы, как прижималось к нему гибкое тело. От его дурманящего запаха. Кажется, немного помогло. Даня облегченно выдохнул и, быстро закончив с водными процедурами, вышел из ванной. Чтобы тут же попасть в знакомые объятия.

- М-м-м… обожаю тебя такого… - Женя провел ладонями по обнаженной, еще влажной груди, зарывшись лицом в волосы. – Мягкий, нежный… распаренный… - язык прочертил дорожку от шеи до ключицы. А потом шею обожгло легкой болью от собственнического поцелуя. Даня вздрогнул, запоздало начиная вспоминать, не оставил ли Саша на нем похожих следов.

- Что случилось, Жень? – Даня неосознанно попытался выбраться из тесных объятий, но руки только сильнее сжали его. – Ты сегодня странный.

- Всего лишь хочу тебя, - Женя развернул его лицом к себе, и Даня напрягся, увидев странный, не совсем здоровый блеск в ставших почти черными глазах. – Ты слишком долго держал меня на голодном пайке, - последнее слово Женя выдыхал ему уже в рот. Даня покорно принял довольно жесткий поцелуй, но он был словно вне его жизни или реальности. Судя по тому, как возбужден Женя, «головной болью» Даня сегодня не отделается. Ему самому хотелось только лечь и уснуть. Никакого секса, никакой близости. Ничего. После Саши…

Пальцы на плечах Жени сжались сами собой, когда уснувшая, было, вина полоснула по сердцу. И желание оттолкнуть от себя любовника просто смялось под другим желанием. Заслужить прощение. Получить наказание. Все равно. Только бы стало легче. Только бы…

Это было больно. Жестко. Сильно. Без подготовки и с минимумом смазки. Никакого удовольствия. Кусая угол подушки, давя стоны боли, Даня сам подавался навстречу раздирающим движениям. Дрожал и сбрасывал с себя ласкающие, пытающиеся успокоить руки Жени. Ему не нужно было удовольствие. Сегодня он получил его сполна вместе с любимым человеком. Сейчас он требовал наказания. И с радостью принимал его. И когда Женя излился внутрь него с громким, протяжным стоном, только вздохнул. Вина ушла. Но теперь появилось ощущение грязи. Выскользнув из-под придавившего его тела Жени, Даня свернулся на краю постели и затих, глядя прямо перед собой ничего не видящими глазами. Было холодно, больно. И до бешенства, до стона хотелось к НЕМУ. Пусть и рядом с НИМ он не согреется, но… Он бы просто смотрел на НЕГО и любовался.

- Больше не смей так делать, - глухо, зло проговорил Женя, придвигаясь и набрасывая на него одеяло. Даня еле подавил в себе порыв сбросить с себя и эту тряпку, и эти руки, обнявшие его. – Что на тебя нашло? Тебе было больно, почему ты меня не остановил? – проворные пальцы прошлись по телу и устремились к паху. Даня тут же отстранился:

- Не надо.

- Но ты же не…

- Я не хочу.

Женя медленно отодвинулся, и Даня снова остался один. На мгновение зажмурился, а потом с тихим выдохом развернулся.

- Жень… - начал он и остановился, не зная, что сказать дальше. – Жень, прости. Я просто сегодня устал. И очень хочу спать.

- Тогда почему ты позволил мне это сделать? – в полумраке спальни глаза Жени тускло сияли. Как металл клинка.

- Может, потому, что хотел доставить тебе удовольствие? – Даня призвал на помощь все свои актерские способности и лукаво улыбнулся.

Женя пару мгновений озадаченно смотрел на него, и покачал головой, словно отказываясь от попыток понять, и просто привлек его к себе. Даня стиснул зубы и позволил себя обнять. Почему-то сегодня обычные теплота и забота лишь раздражали. Но обидеть Женю снова Даня не мог. Поэтому просто заставил себя расслабиться и попытаться уснуть. Возможно… Возможно, это лишь последствия свидания с Сашей. И завтра все изменится.

2.

«Завтра» действительно все изменилось. Женя больше не вызывал почти-отвращения, но и влечения к нему Даня не испытывал. Он с удовольствием стал бы Жене братом, другом, но любовником… От этой мысли пока еще не воротило, но Даня был уверен, что это не за горами. И что с этим делать, он понятия не имел. Он совершил ошибку. Большую. И вовсе не ту, о которой думал. Он позволил себе надеяться, что сможет избавиться от мыслей о Саше с помощью Жени. Он эгоист, который думал только о себе. И дав ложную надежду, обманул гораздо больнее, чем когда изменил.

Даня зло затушил окурок в пепельнице. За прошедшие дни он только еще больше убедился в том, что человек – такая скотина, которая ко всему привыкает. Хорошо, что Женя уехал. Хоть эту ночь Дане не придется притворяться. Он потянулся к чашке с кофе, но звонок в дверь заставил его застыть на месте. Черт… Неужели Женька? Хотя с чего бы ему звонить, у него есть ключ. Хотя чужой позвонил бы сначала в домофон. Может, соседи? Даня нехотя поднялся с табуретки и дошел до двери. Заглянул в глазок и выругался. Лампочка в подъезде перегорела еще вчера вечером, и теперь за дверью стоял непроглядный мрак. Решив почему-то, что спрашивать «кто там?» глупо, Даня щелкнул замком и потянул ручку на себя, открывая дверь.

- Черт! – сначала он заметил только взметнувшуюся руку, прикрывающуюся глаза от света, который после темного подъезда, видимо, был слишком резким, а потом узнал… Голос, пальцы, пряди волос. И сердце пропустило удар.

- Саша?

Тот убрал руку от лица, часто моргая, и Даня про себя застонал. Растерянный, почему-то растрепанный, он казался маленьким котенком, которого хотелось прижать к себе.

- Пустишь? – Саша улыбнулся криво и как-то неуверенно, и Даня молча посторонился. Саша прошел мимо него в квартиру, Даня закрыл за ним дверь и, пытаясь поймать хоть одну мысль, развернулся.

- А у тебя… красиво, - Саша с любопытством осматривался.

- Спасибо, - Даня выдохнул и, оторвав взгляд от спины Саши, прошел вперед. – Чай или кофе?

- Кофе, - тот перевел на него странный, тяжелый взгляд, и Даня поспешил сбежать на кухню, кивнув в сторону дивана.

Голова была готова взорваться от мыслей в то время, как руки автоматически что-то делали. Зачем он пришел?! Зачем, зачем, зачем?! Ответа не было. Зато появилось дикое, нестерпимое желание позвонить Жене и попросить его вернуться. Оставаться с Сашей наедине было… страшно. Им не о чем говорить. Только не после того, что уже было. Но что же…

Чашка вылетела из пальцев, как в замедленной съемке долетела до пола и разбилась. В разные стороны брызнули осколки, попрощавшись тихим, мелодичным звоном. Руки, обвившие его талию, сжались еще сильнее. На долгую секунду все остановилось, оглушив тишиной, а потом время ударило наотмашь. Сорвавшимся дыханием, жаром прижимающегося тела, чужими губами на шее…

Даня дернулся, развернулся и на его губы лег палец, запирая готовые вырваться слова. Даня снова замер, и Саша, подавшись вперед, быстро поцеловал его. Так быстро, что Дане показалось, что ему это приснилось. Но от этого невесомого поцелуя исчез вдруг весь мир. А потом Саша прижался к нему. Сильно, страстно. Обнял, запустил руки под домашнюю майку и принялся медленно, словно издеваясь, осыпать короткими поцелуями шею Дани, спускаясь к ключицам. А когда майка начала мешать, с коротким рыком содрал ее. И снова вернулся к своему изучению. Кожа под его губами горела, и Даня только тихо стонал, судорожно стискивая рубашку Саши. Когда, в какой момент тот оказался стоящим перед ним на коленях, Даня не понял. И когда вжикнула «молния» - не услышал. Но его крик, отразившийся от стен и рассыпавшийся по квартире, почти оглушил его. Саша ласкал умело, нежно. Сводя с ума.

Даня зарылся руками в его волосы, почувствовал, как напрягся Саша, и успокаивающе пропустил пряди сквозь пальцы. Не принуждая и не требуя. Лаская. Но чем ближе подступало освобождение, тем сильнее хотелось… большего. Сашу. Его всего. И когда это желание затмило все, он рывком поднял Сашу с пола. Тот, поймав его бешеный взгляд, только усмехнулся, облизываясь донельзя порочно. Кинул взгляд за спину Дани и, отступив на шаг, начал раздеваться. Быстро, ничуть не рисуясь. Даня выругался: еще секунда, и он разложит его прямо на кухонном столе. Но Саша, похоже, был совсем не против. Избавившись от белья, он только шагнул вперед и снова прижался к Дане. Медленно заскользил телом вверх, а потом вниз, давая почувствовать свое возбуждение. Даня глухо застонал и стиснул руками его талию. Вплел пальцы в волосы, дернул назад, принуждая отогнуть голову, и прижался к губам. Вламываясь внутрь и подчиняя. Саша застонал прямо в насилующие его рот губы, жадно отвечая, и Даня окончательно распрощался с рассудком. Подхватил Сашу, развернулся вокруг себя и, смахнув со стола пустой стакан, опрокинул любовника на столешницу. Навалился сверху, жадно целуя, лаская, царапая кожу. Под его прикосновениями Саша стонал, выгибался. Его пальцы то сжимали плечи Дани, то скользили по спине, притягивая его еще ближе. А потом он обвил ногами его талию, и Дане показалось, что из глаз посыпались искры. Безумными, мутными глазами Даня оглядел кухню и только яростно улыбнулся, когда взгляд остановился на бутылке оливкового масла. Потянувшись за ней, он почти полностью лег на Сашу и тот, воспользовавшись этим, впился губами в открывшуюся шею. Больно, горячо, оставляя след. Даня слабо охнул, застонал. В отместку прикусил плечо и выпрямился. Поймал горящий взгляд Саши и, отвинтив крышку, вылил немного масла во впадинку мгновенно втянувшегося живота. Погрузил пальцы в вязкую жидкость и погладил кожу, отлично зная, насколько возросла чувствительность нервных окончаний. Саша замер, и глухо, протяжно застонал. Даня улыбнулся и взял его в руку, лаская и поглаживая. Саша дернулся и выгнулся в дугу. Опустил ноги, раздвигая их еще шире. Даня с силой прикусил губу и, обмакнув пальцы в почти растекшееся по животу Саши масло, кончиками пальцев помассировал вход в его тело и не торопясь, проник внутрь. Растягивая его неторопливо и осторожно, он заставлял Сашу тихо стонать и подаваться навстречу подготавливающим движениям. От его вида… Широко распахнутых глаз, приоткрытых губ и судорожно цепляющихся за край стола рук, у Дани кружилась голова. Собственное возбуждение отзывалось болью в теле, но он медлил. Любуясь, сходя с ума. А потом Саша вдруг поймал его руку, потянул на себя и провел губами по запястью, глядя на Даню пьяными, безумными глазами. Чувствуя, как медленно, но верно, он теряет контроль над собственным телом, Даня вытащил пальцы. Саша выгнулся и с легким стоном принял его в себя. Сразу до конца. Даня стиснул зубы и, решив, что Саше не нужно время для того, чтобы привыкнуть к вторжению, начал двигаться. Убыстряя темп, увеличивая силу, придерживая его бедра, он входил в Сашу до упора. Ножки стола скрипели, но от этого звука становилось только еще жарче.