Черное солнце (СИ) - "shizandra" - Страница 26

Влад отвел глаза, и Никита отодвинул тарелку, собираясь с духом. Такого благоприятного момента может больше и не представится. Пока у него достаточно смелости и наглости…

- Я могу задать тебе несколько вопросов? – осторожно спросил он у Влада, готовый тут же сдать назад, если получит резкую отповедь: настроение Влада менялось слишком быстро и всегда непредсказуемо. Но сегодня тот, похоже, был в благодушном настроении или же ему было просто все равно.

- Задавай, - он пожал плечами и, отодвинувшись от стола, вытащил из пачки сигарету. Никита выдохнул.

- Почему я здесь?

Влад улыбнулся кончиками губ и снова стал тем Владом, к которому Никита привык:

- Ты принадлежишь мне. Тебя мне подарили, а потом я сам купил тебя. А я терпеть не могу, когда кто-то покушается на то, что принадлежит мне. Еще вопросы?

Никита вскинул голову. Слышать это от Влада было больно, но сейчас не время. Он должен знать все. Все, что Влад позволит ему узнать.

- Откуда ты узнал, что со мной случилось?

- Твой дружок мне позвонил. Он решил, что это сделал я, и поспешил высказать свое «фи».

Никита поморщился от издевки в словах и в тоне Влада. Но потом, все потом.

- Что с ним?

Влад медленно выдохнул дым и, словно спрятавшись за ним, небрежно бросил:

- Живет и здравствует, я полагаю. Он не сильно сопротивлялся, когда я сказал, что забираю тебя.

Никита поспешно отвел глаза, отчаянно надеясь, что Влад не успел заметить, какую реакцию вызвали его слова. Это «забираю тебя»… Отдалось в теле болью и теплом.

- А где…

- Его нет. Он уехал в тот же вечер по делам компании.

Никита невольно перевел дух: с того момента, как он вообще вспомнил о существовании Данилы, он прислушивался к каждому шороху, неосознанно ожидая его появления. Почему-то при одной мысли о Дане где-то в груди сворачивался ледяной клубок.

- Еще вопросы? – Влад затушил сигарету в пепельнице и встал, собирая со стола грязную посуду.

- Сколько я здесь еще пробуду?

- Столько, сколько я захочу…

3.

Никита резко встал с кровати. Голова тут же закружилась, и он поспешно сел, пережидая. Влад ошибся. Никита уйдет раньше. И без его разрешения. Никита снова встал, на этот раз осторожно и не торопясь. Эта комната навевала на него слишком яркие воспоминания. Хотя все в этой квартире навевало яркие воспоминания. Например, когда он сидел в том уютном кресле маленького холла на втором этаже, то рассмешил Влада и тот в первый раз по-настоящему рассмеялся. По-детски. Чисто и невинно, когда забывшийся и потерявшийся в его глазах Никита рассказал в лицах какой-то анекдот, так кстати всплывший в памяти. И после того, как отсмеялся, не нахмурился и не закрылся, а продолжал с улыбкой смотреть на Никиту, пряча за длинными ресницами тепло и невольное любопытство.

А вот на этом диване… Влад поцеловал его в первый раз после показавшегося Никите таким долгим перерыва. Просто притянул к себе и прижался к губам, зарываясь пальцами в волосы. А потом, когда Никита ему жадно ответил, то просто подхватил на руки и отнес на этот раз в гостевую спальню, потому что она была ближе, а тела горели, как в лихорадке. Да и спал Влад именно здесь, благородно уступив хозяйскую Никите. Ночь была жаркой, болезненной, но сладкой. После разрыва тканей все было, как в первый раз. Но Влад был нежен и очень осторожен. Да и Никита больше не стеснялся. Забыв про все, он показывал свою любовь, все, на что был способен, лаская Влада так, словно это было последнее, что он делал в своей жизни.

И утром они проснулись вместе в одной постели. А следующую ночь Влад вернулся в свою собственную. Они провели в ней почти двое суток. День слился с ночью: плотные портьеры не пропускали свет. А под конец этих суток Никита сам поцеловал Влада. Забывшись, потерявшись в своих чувствах и в океане голубых глаз, он потянулся вперед и нежно коснулся губами губ Влада.

И это было его ошибкой… Первой, но не самой страшной. Самой страшной ошибкой стало его признание. Когда на исходе ночи не понимающий что творится с его жизнью, Никита наклонился к спящему Владу и тихо, очень тихо шепнул куда-то ему в затылок:

- Я люблю тебя…

Просто он не мог больше молчать. Это стало сильнее его. Пусть так, пусть спящему… Но Влад не спал. И когда Никита отстранился, легко поцеловав тяжелую прядь, он открыл полные чего-то страшного глаза и небрежно бросил:

- Сочувствую.

Это было началом конца. Долгого, выматывающего душу конца. Потому, что следующим утром так и не сомкнувший глаз Никита увидел уже другого Влада. Того, о котором он почти уже забыл. Холодного, чуть надменного. Ни грамма тепла или заботы. Ничего того, к чему Никита привык и без чего, как оказалось, уже не мог жить. Он влюбился в такого Влада. Но по-настоящему полюбил позже. Когда холодность Влада была похожа на маску. Когда чувство защищенности окутывало его со всех сторон и голубые глаза больше не пугали. Он был готов отдать ради этого человека все. Но Владу это было не нужно.

Уже этим же днем Влад уехал из дома. Он и раньше уезжал куда-то, явно по каким-то серьезным делам, но всегда ненадолго. А тогда он вернулся только под утро. Весело-пьяный, заласканный и пахнущий чужими духами. Он шумно прошелся по комнате, раздеваясь, принял душ и буквально рухнул на кровать рядом со сжавшимся и отчаянно пытающимся притвориться спящим Никитой. Повертелся, устраиваясь поудобнее, а потом затих. Никита подождал еще немного, прислушиваясь к его спокойному дыханию за спиной, и осторожно встал. Вышел на балкон и замер, бездумно вглядываясь в светлеющее небо. Решение далось нелегко, но оно было лучшим, что он мог придумать. Днем он уйдет. Больше он Владу не нужен.

Но у того было другое мнение. Никите почти удался побег: он подождал, пока Влад снова уедет, и только потом начал собираться сам. Побросал вещи в старую сумку Клима, с которым, кстати, за это время уже успел пару раз переговорить по телефону и успокоить, и направился к двери, запрещая себе задумываться над тем, что вообще собирается сделать. Влад ждал его. Прислонившись к стене подъезда напротив входной двери, он тяжело и зло смотрел на застывшего на пороге Никиту.

- Разве я отпускал тебя? – Влад чуть склонил голову к плечу, и длинная прядь волос скользнула по черной футболке.

Никита опустил глаза, чувствуя себя одновременно виновато и хорошо. Облегчение буквально затапливало его. Он ругал себя за слабость, но это ничего не меняло: он был счастлив. Но гордость еще не до конца сдалась:

- Я уже здоров, - Никита вскинул голову, даже не пряча за ресницами умоляющее выражение глаз. Пожалуйста… Только не отпускай…

- Я. Отпускал. Тебя? – Влад выпрямился и сделал шаг к нему. Никита опустил голову и молча развернулся, возвращаясь в квартиру. Влад переступил порог следом за ним и силой захлопнул дверь. Щелкнул замком, словно ставя точку…

И снова потянулись дни. Однообразные, серые и тоскливые. Влад почти не обращал на Никиту внимания. Лишь изредка тот ловил на себе тяжелые взгляды, значение которых не мог разгадать. Никита читал книги и, на удивление, не чувствовал себя запертым в клетке. Скучно не было, он всегда мог найти себе какое-нибудь интересное занятие. Но тишина его убивала. Она и раньше царила в квартире, но никогда не была такой тяжелой, давящей. Никита сходил от нее с ума. Иногда он думал, что был бы рад даже возвращению Дани. Но тот как сквозь землю провалился. По обрывкам разговоров Влада Никита понял, что Даня уехал куда-то по их совместным делам и что Влад каждый день дает ему какие-то новые указания. Жаль, что Никита ничего не понимал в бизнесе и такие слова, как «маркетинг», «франшиза» и другие, ему ничего не говорили. Может, если бы он понимал, о чем говорит Влад, то смог хотя бы приблизительно прикинуть, когда Даня вернется.

А ночью… Ночью Влад уходил. С той самой ночи, когда Никита признался в любви, Влад к нему больше не притронулся. Он пропадал в клубах, возвращаясь из них веселым, зацелованным, расслабленным. Сытым. Принимал душ и ложился спать, не обращая никакого внимания на Никиту. И иногда тот думал о том, чтобы «переехать» в гостевую спальню. Все равно Влад даже не заметит. Но каждый раз останавливался. Ведь только глубокой ночью, когда сон особенно крепок, он мог позволить себе коснуться Влада. Провести кончиком пальца по прядям его рассыпанных по подушке волос, не касаясь, очертить контур губ и почувствовать жар дыхания. Больно. Невыносимо. Но Никита ждал этих минут весь день. Его счастье. Его маленькое тайное, такое неправильное счастье…