Хочешь мира — готовься к войне (СИ) - "shizandra" - Страница 1

Мегаполисы похожи друг на друга, даже если находятся в разных точках планеты. Небоскребы, стекло, яркие огни витрин, пестрые баннеры рекламы – что в Токио, что в Нью-Йорке одинаковы. Но душа все равно будет у каждого города своя. Как пульс, ритм, история. Юри скучал по «музыке ветра», по непередаваемому аромату специй и вкусу имбиря, который здесь был совсем другим. Здесь не цвела сакура, посетители не кланялись при входе в ресторан, и младшие больше не уважали старших.

- Оябун, – Мицуро открыл дверцу машины и застыл рядом в почтительном поклоне. – Мы на месте.

Юри кивнул, вышел из салона и прошел следом за личным помощником. После городской жары прохлада ледового дворца приятно коснулась лица. Они успели пройти почти половину пути, когда им наперерез выскочил невысокий пожилой администратор. Увидев Юри, он заметно побледнел, испарина мгновенно выступила на его лбу.

- Господин Кацуки… – губы задрожали, взгляд заметался. – Мы не ждали вас так рано. Каток еще занят…

Юри вскинул бровь, Мицуро выступил вперед, но Юри его придержал и обратился к администратору.

- Сколько еще?

Администратор шумно сглотнул:

- Пятнадцать минут, господин.

- Это не страшно, – Юри позволил себе улыбку и, отстранив администратора, направился дальше. Мицуро догнал его и пристроился за спиной. Его напряжение Юри чувствовал затылком, но успокаивать помощника не хотел. Неизвестность пугает сильнее всего – эту аксиому Юри знал уже в шесть лет. Мицуро ошибся. А Юри ненавидел опаздывать и ждать. Наказывать помощника Кацуки не собирался, но Мицуро об этом знать было необязательно. Тот страх, что он испытывает сейчас, послужит ему лучшим уроком.

…Коньки Юри надевал сам. Повседневную деловую одежду оставил на скамье, проигнорировав шкафчик. Скользнул взглядом по спортивной сумке в углу и вышел из раздевалки. И чем ближе он подходил к катку, тем сильнее билось сердце. Дома его увлечение терпели лишь только потому, что оно никому не мешало, а за самого Юри заступился дядя, пока жил в Японии. Здесь было проще. И за одно это он был благодарен Штатам.

На льду был всего один человек. И еще один у бортика. Тренер похоже, если судить по тому, как внимательно он наблюдал за движениями молодого человека, едва-едва переступившего порог детства.

- Попробуй еще раз кантилевер. Как мы обсуждали, – у мужчины были темно-русые с проседью волосы, собранные в хвост. Волевое приятное лицо, квадратный подбородок с выразительной ямочкой. Он был в спортивной одежде и на коньках, как и его подопечный. Только лезвия были закрыты протекторами.

Парень на льду остановился, тяжело дыша, кивнул, смахнул рукой со лба влажные пряди и вытер мокрое лицо. Видно, что он устал и устал адски, и тренировался на чистом упорстве. Оттолкнулся от бортика, набирая скорость, зашел на круг. Это было фантастически красивое движение. «Кораблик», вот только парень плавно присел, идеально выдерживая баланс, узкие бедра напряглись, а тело вытянулось параллельно льду, безупречно, изящно зависнув на столь необходимые для фиксации элемента бесконечно долгие восемь секунд.

- Отлично, Юра! – тренер звонко похлопал в ладоши и, сняв протекторы, красиво, но тяжеловато вышел на лед.

Парень, меж тем, снова выпрямился и завершил движение красивой дугой. Остановился рядом, принял протянутое полотенце и с удовольствием вытер лицо снова.

- Я хочу добавить бильман и флип на конце, это добавит сложности и даст программе дополнительные очки, – предложил он.

- Думаю, мы обсудим это, – кивнул тренер. – Но не раньше, чем ты станешь чисто выполнять кантилевер. Пока что только два из трех. Доведи процент до девяти из десяти, и я готов буду с тобой поторговаться за усложнение программы, Юра...

- Оябун, мы можем убрать их оттуда, – за плечом появился Мицуро, готовый к тому, чтобы загладить свой промах.

- Нет, – резко ответил Юри, привлекая внимание тех двоих, что были на катке. – В этом нет необходимости. Они не виноваты в том, что твои часы спешат.

- Да, господин. Простите, – Мицуро вспыхнул и отступил назад, сливаясь с тенью. Хотя, наверное, он мог бы припомнить Юри, что тот сам торопился закончить все дела и приехать на каток. Однако угрызений совести Юри не испытывал. Отслеживать наличие или отсутствие пробок и корректировку расписания хозяина с их учетом, входило в обязанности помощника. Заметив, что на него смотрят, Юри виновато улыбнулся.

- Простите, что помешали. Мы приехали раньше, чем было нужно.

- Ничего, мы почти закончили, – покачал головой тренер и, довольно легко развернувшись, подъехал к бортику. Улыбнулся, протягивая посетителю руку. – Cелестино Чалдини. А это мой подопечный, Юрий Плисецкий. В этом сезоне дебютирует во взрослой лиге.

Парень по льду двигался так, словно в воздухе парил. Подъехал к бортику, плавно притормозил и замер, улыбаясь. Тонкий, наверное, к нему вполне можно применить термин «изящный», он больше походил на иероглиф «мечта».

- Здравствуйте, – поклон получился несколько неловким, но вполне искренним.

- Здравствуйте, – Юри пожал протянутую руку тренера. Скользнул взглядом по Юрию и кивнул, почти профессионально подмечая все то, что было спрятано за фасадом кажущейся почти хрупкой фигуры. Сильные развитые мышцы у фигуриста никого не удивят. Но движения, посадка, осанка… говорили гораздо больше. Вкупе с неуверенной улыбкой вызывало ощущение диссонанса и интерес. – Вы отлично катаетесь. Я почти завидую. – Чистая правда. На свете было мало вещей, которым Юри завидовал. Тот уровень мастерства, достичь которого он не мог – был в этом списке.

- Спасибо, – улыбка Юры стала чуть-чуть шире.

- В удовольствие или пытаетесь выйти на любительский уровень? – спросил Селестино. – Здесь тренируется довольно много любителей, некоторые выходят на рейтинговые соревнования. Вы кажетесь одним из таких спортсменов.

- Первое, – без колебаний ответил Юри. Мечты о профессиональном спорте из него выбили довольно быстро, оставив лишь отдушину – возможность просто работать с тренером «для себя» и только в свободное время. Слова тренера о том, что у него был талант, который позволил бы довести его до медали, он постарался забыть сразу, как услышал. – Я для такого слишком стар. И слишком неповоротлив. – Ложь. О его выносливости и скорости в семье ходили легенды. Но это не то, чем можно было похвастаться.

- Извините что спрашиваю, – Юра склонил голову к плечу, поежился, и принялся бодро вытирать мокрые волосы полотенцем. Разгоряченное в движении тело медленно, но верно теряло энергию, стоило только остановиться. – Вы часто здесь намерены бывать? Нам нужно знать, придется ли корректировать расписание.

- Да, – Селестино так же озадаченно хмыкнул и посмотрел на подопечного. – Есть такая вероятность.

- Не стоит, – Юри нахмурился. – Я не так давно в Штатах, и свободного времени у меня почти нет. Мы бы и сегодня не встретились, если бы не… обстоятельства. Так что не волнуйтесь.

Юра кивнул и шагнул вперед, к выходу. Чуть покачнулся, когда надевал на лезвия протекторы, но удержал равновесие. Он был ниже даже на коньках, но совсем не казался хлипким или мелким. Скорее складывалось впечатление, что свое он еще наверстает в ближайшие год-два.

- Тогда хорошего вам катания, – его взгляд был не менее внимательным. – Только квадры не прыгайте. Можете травмироваться.

- Я похож на человека, который способен на прыжки? – губы Юри тронула улыбка, и он, пропустив своих новых знакомых, сам вышел на лед. Для пробы сделал два пустых круга, а потом сунул в уши наушники и, не вытаскивая плеера из кармана, включил музыку.

…Сямисен. Здесь и только здесь он был самим собой. Снова мог вернуться в детство, когда катана и пистолет были лишь игрушками, которые можно было найти в кабинете у дяди. Когда коньки в подарок были той самой сбывшейся мечтой. Его техника была хоть и не безупречна, но умение отключаться от реальной жизни и полностью уходить в себя делали его «выступления» эмоциональными и живыми настолько, что ошибки забывались. С возрастом он потерял в гибкости, но его дорожки до сих пор были великолепны, и он это знал. Растяжка тоже была не идеальна, но тренировки с мечом помогали держать равновесие. Он четко знал, когда нужно остановиться, когда резкость движений нужно сменить плавностью. Он катался для себя. И за возможность делать это дальше был готов убивать снова и снова. Если Семья хочет видеть его Оябуном – он им будет. Но за любой косой взгляд в его сторону или смешок – дуло пистолета Юри или его катана будет последним, что увидит в своей жизни этот человек.