И.С.Т. (СИ) - "shizandra" - Страница 79

— И кстати, вы его сегодня задели. Если не обидели. Он слишком многое принимает на свой счет, — добавил Анжей, отходя от окна. — Мне кажется, или здесь присутствует кто-то еще помимо нас?

— Не кажется, — Матей опередил с ответом Арестова. — Слишком концентрированное пространство, несколько слоев. Примерно там, где ты только что стоял.

— Думаете, стоит переговорить еще разок с вашим обидчивым другом? — блистательно проигнорировав реплику о постороннем присутствии, поинтересовался Арестов.

— Ну, это уж вам решать, — фыркнул пан Михновский. — Вряд ли там спрятан ректор. Или кто-то из кураторов, или член Совета. Мы ж еще мелкие, даром что талантливые.

Арестов покачал головой, не слишком старательно пряча усмешку:

— Выметайтесь. И навестите господина Силиверстова, теперь его очередь для беседы.

— Злой ты, Анж, — откликнулся Санада, покидая кабинет. — Вот зачем было так напрягать нашего уважаемого преподавателя Контроля?

— Но он так мило улыбается, что я начинаю понимать, что в нем нашел Тимурчик, — фыркнул поляк, выходя следом.

— Я один такой слепой, что ничего не замечал? — почти обиженно поинтересовался Матей. — Мне казалось, что они с этим англичанином — парочка не разлей вода и отлично ладят. Тим его разве что взглядом не облизывает.

— Если тебе будет легче, то я тоже не в курсе. Вернее, особо не присматривался, — «успокоил» его Айвен.

— Якорь не равняется запечатлению, — передернул плечами Санада, закрывая за всеми дверь. — Подрастете — поймете…

Шаги постепенно стихли, а Александр на своем импровизированном насесте вздохнул спокойнее.

— Утверждение по поводу Ширинского комментировать не стану. Сам разбирайся… Но… это Натан. Это совершенно точно Натан.

— Пока это неизвестно точно, — Арестов рухнул в кресло, взмахом руки убирая остатки щита. — Поэтому не смей даже заикаться Гейру. Я не хочу получить ко всему прочему еще и не вменяемого ректора. Возможно, кто-то хочет, чтобы мы думали, что это Натан. Мы оба с тобой знаем, что сильный технолог с зачатками дара материалиста или хроника способен стать на планаре каким угодно, но это не повод. Его появление в Заводи, как и его исчезновение — вот что меня напрягает. Складывается ощущение, что этот странный тип проделывает это с легкостью. Но я не имею права не думать о том, что это вообще было нечто… наведенное. Для нас оставили зацепки: очки и ритм песни, как наживку. Смотрится как наживка. Или дорожка из хлебных крошек.

— Все запутывается. И очень сильно, — Лемешев присел в кресло напротив, и закусил губу. Прорвись он в Заводь, как знать, что он сам там увидел бы. И появился бы тогда Натан или нет. — Ты представляешь, что сделает Гейр, когда узнает что мы скрыли от него информацию? Марек, он нас просто удавит к чертовой матери.

— Ты все еще помнишь мое имя, я почти польщен, — Арестов улыбнулся и усталым жестом откинул голову на спинку. — А ты представляешь себе, что будет, когда он просто узнает. Особенно, если окажется, что это — не Натан, м?

— Конечно помню, учитывая тот факт, что когда-то сам на тебя чуть было не запал, — фыркнул Александр. — Если это не Натан, Гейр того, кто присвоил внешность малыша, из-под земли выкопает, походя разруливая Рождественский бал. Это же Гейр. Он просто гений планирования и упорядочивания хаоса.

— И все же — нет, Александр. Если тебе нужно непременно кому-то об этом рассказать — поделись с Греком. И дело тут не только в Натане. А еще и в этом мальчике, Симеоне. Гейру не нравится идея нового оператора, да еще и такого неопытного, и я его отлично понимаю, но то, что он держит мальчишку подальше от себя… Чего он ждет, на что надеется? Что это само рассосется? С его стороны — может быть. Но Сима уже вытянут. Что будет с ним?

— Спайка оракул-оператор очень плотная. И почти всегда оракул и его оператор — любовники. Это сближает даже не на физическом уровне. Это делает двоих одним целым. Гейр все это время был один. И вынудить его принять Симу как оператора… не знаю, Марек, не нравится мне эта идея, — покачал головой Александр. — Это слишком.

— Я тоже от нее не в восторге, — почти рыкнул Арестов. — Но Гейр взрослый и знающий, что это такое. А кто будет вытягивать мальчишку, если он даже своему оракулу не нужен? Силиверстов умудрился влиться в квартет, и они за него глотку перегрызут любому, даже если сейчас сами не понимают этого. Остальные тоже нашли того, за кого можно зацепиться. А ты предлагаешь мне оставить в одиночестве парня, способного притянуть шторм за полчаса?

— Симе нравится Ромка. По-человечески нравится. Хоть он и цепляется за свою «нормальность». Все-таки лучше бы это был Силиверстов, а не Гейр… Не кричи на меня, пожалуйста. В конечном итоге это — только первый год. Ширинский тоже м-м-м… способен притянуть шторм. Правда, за сорок минут. Но он в гордом одиночестве ходит три года.

— Его гордое одиночество закончилось с приходом этого набора, — Марек вздохнул, заставляя себя расслабиться. — Да и не видел я, чтобы он сильно страдал от этого своего одиночества. И я был бы счастлив, если бы Сима и Рома составили пару во всех смыслах. Это здорово бы облегчило нам всем жизнь. Но мечтать не вредно.

— Значит, ты не туда смотрел, — хмыкнул господин Лемешев. — Ладно… что там наш распрекрасный Совет? Зачем тебя вызывали?

— А это, Сашенька, информация исключительно для служебного пользования, — осклабился Арестов. — И оставлю я ее при себе.

— Злой ты, уйду я от тебя… — вздохнул Лемешев. — Вот что ты за человек? Я же тоже здесь работаю, между прочим, вожусь с теми же студентами, что и ты. И вдруг — для служебного пользования!

Марек мгновенно стал серьезным. Словно закрылся, спрятавшись за сковавшим его холодом:

— Это не моя прихоть и не мои желания. Есть вещи, без которых спится гораздо крепче, — он повернулся, глядя на часы, да так и остался в том же положении.

— Дурак ты, Арестов, и уши у тебя холодные, — Александр отвел взгляд. — Совет — там. Мы — здесь. Это не члены Совета каждый день успокаивают истерящих мальчишек и разруливают ситуации, о которых ни в одной методичке не написано. И не члены Совета столкнулись с патовой ситуацией. Но как скажешь. Не буду мешать твоей работе. Храни свои тайны «для служебного использования».

— Этот год — последний мой здесь, — после недолгого молчания произнес Марек. — Как оказалось, я вовсе не такой железный, как пугают мной младшие курсы. Рома там заблудился что ли? — он гибко поднялся из кресла и подошел к другому окну. — Ты все еще любишь брауни?

— Почему спрашиваешь? — Последний год? И что потом? Корректоров просто так не списывают и в отставку не отправляют. Их обычно выносят вперед ногами с занимаемых должностей. И это заявление Сашу почти напугало.

— Проверяю память и как меняются вкусы со временем, — Марек безразлично пожал плечами. — Ничего личного, Саша, не напрягайся.

— Ты так уверен, что тебя отпустят? — если бы не скорое явление Ромы, Саша бы с ногами влез в кресло. Старые привычки не так легко изжить. — Чем станешь заниматься? Докторской? Исследованиями займешься? Или свалишь выращивать помидоры?

— Корректоров невозможно заставить работать насильно из-за особенностей дара. Переведусь в другой филиал. Попроще. Где самая большая тайна — это сколько кексов повар спалил сегодня.

— Как минимум один человек по тебе точно будет скучать, — заметил Лемешев.

— Думаешь, я не в курсе, что считаюсь местным «серым волком» и скучать по мне будет разве что пес у задних ворот? Но попытка была хорошей, — фыркнул Марек. — Жаль только, что мистера Блэкберри прикрывать будет некому.

— — Если бы в свое время ты пошире распахнул свои глаза, я был бы с тобой, а не с Греком, — обронил Александр. — Что касается Ягодки, не беспокойся, присмотрю за ним. Хоть я и не корректор.

— Я еще не ушел, — почти-угрюмо бросил Марек, разворачиваясь к нему. — Саша, ты перенапрягся? Ты с Деймом чуть ли не с первого курса.

— С конца первого курса, если быть точнее… Я люблю Дейма. Но в самом начале я не видел его. Я видел тебя. Сейчас я не сожалею о том, что все так сложилось. Просто тебе стоит иногда думать не о работе, которая не заканчивается никогда. Тебе стоит смотреть по сторонам и замечать тех, кто по-настоящему интересуется тобой. Спорю, что за все эти годы ты кроме как на учебные и проблемные темы ни с кем не разговаривал.