A Choriambic Progression (СИ) - "Mairead Triste and Aristide" - Страница 53

— Никогда не знаешь точно, как это происходит, — сказал старший Гарри так, будто они продолжали давно начатый разговор. В его манере держаться было что-то военное — он шел, сцепив руки за спиной, гордо выпрямив спину, широкими, целеустремленными шагами, и казалось, что Гарри суетливо подпрыгивает рядом с ним. — Оно начинается, а ты и не догадываешься — ты слишком занят, чтобы обращать внимание. А оно понемногу овладевает тобой, и к тому времени, когда начнешь замечать, оказывается, что уже слишком поздно. Уже не остановишь.

— Что? — спросил Гарри, почти переходя на бег, чтобы не отставать от собеседника. — Что не остановишь?

— Я считаю, что все дело тут в том, что мы выбираем, — задумчиво произнес старший Гарри. — Приходится выбирать, принимать решения — и никто не может сделать этого за тебя, и выбор никогда не бывает легким. А потом тебя сжирают.

— Меня… что? — переспросил Гарри, и чуть было не проскочил мимо старшего Гарри, который вдруг резко остановился около двери и широко распахнул ее, будто пасть, разверзнутую в черную пустоту.

— Мы всегда так делаем, — с горечью сказал старший Гарри, — мы всегда проходим через эту дверь. Так уж мы устроены.

Гарри расправил плечи.

— Я сам выбираю то, как я буду устроен. И не надо… не надо мне тут всем этим пудрить мозги. Я и сам кое в чем разбираюсь. Я знаю…

— Ты разбираешься, — задумчиво протянул старший, потирая щетинистый подбородок и глядя в темноту за дверью. Казалось, он полностью поглощен своими мыслями. — А знаешь ли ты… знаешь ли ты…

— Что я должен знать? — спросил Гарри и задохнулся, потому что старший Гарри упал перед ним на колени и железной хваткой стиснул ему руки, излучая чудовищную темную силу. Глаза его внезапно стали дьявольски красными, зубы обнажились и превратились в ужасающие острые клыки, торчащие из огромной пасти, способной в один миг откусить Гарри голову.

— А знаешь ли ты, как убежать? — спросило чудовище, истекая слюной.

* * *

Гарри проснулся только когда Снейп дал ему пощечину, и на миг ему показалось, что уже поздно — что он уже разрушил дом, и уже высвободилось то, что в нем таилось, и сейчас оно начнет повсюду сеять смерть, а он не сможет этого остановить — но это всего лишь гром расколол небо, вырвав у Гарри вопль ужаса и стыда.

Снейп был рядом, пока его не перестало трясти. Когда Гарри понял, что и слова не может из себя выдавить — у него слишком сильно стучали зубы, — Снейп вытащил его из кровати, отвел в душ и вымыл там его и себя уверенными отрывистыми движениями, и эта деловитость успокаивала лучше, чем просто близость.

И когда случилось неизбежное, когда Гарри настолько вернулся в реальность, что почувствовал наслаждение от рук, касавшихся его, зарывавшихся ему в волосы, Снейп прервал его смущенное бормотание поцелуем, обхватил сильной рукой полувозбужденный член, а когда у Гарри начали подкашиваться ноги, подхватил его, прижал к себе под струей горячей воды, и не отпускал до тех пор, пока Гарри не кончил с тихим, долгим стоном.

Уже позже, перед тем как вернуться в кровать, он заставил Гарри сменить простыни.

* * *

Утро было чистым и ясным, и в то, что на свете вообще существуют дожди, поверить можно было только ступив на противно хлюпавшую слякоть под ногами. На лужайке невозможно было найти сухого места, чтобы присесть, но к счастью, солнце уже успело высушить то местечко на большом камне, где Гарри сидел вчера, и он снова забрался туда и вытянул ноги, чтобы не пачкать камень грязными ботинками.

Он оглядывал искрящуюся на солнце влажную зелень и пытался найти в этой красоте хоть немного покоя и надежды. Ему нужно было подумать, а в хижине это было почти невозможно. Гарри вздохнул. Если выражаться точнее, было почти невозможно думать, если рядом Снейп. Гарри отдавал себе отчет в том, что рядом со Снейпом все его мыслительные процессы неизбежно сводились к одному… Конечно, это была очень приятная тема для размышления, но не из тех, которые помогут ему разрешить проблемы.

А проблем у Гарри было много — лето почти закончилось, через пару недель начнется новый учебный год. Если бы еще месяц назад кто-нибудь сказал Гарри, что его будет угнетать мысль о возвращении в Хогварц, он бы только рассмеялся. Но сейчас так и было — от него ждут, что через пару недель он вернется в школу, к прежней жизни, к старым друзьям и урокам, к игре в квиддич, к подготовке к ТРИТОНам, к ублюдку Малфою и всем остальным, которые тут же начнут спрашивать, как он провел лето, а этого вопроса Гарри боялся больше всего. Ну что он может ответить? Я повзрослел? Я стал по-настоящему могущественным и убил человека? Я немного поработал в саду? Я обнаружил, что больше всего возбуждаюсь, когда беру в рот член Снейпа?

Но какими бы неприятными ни были эти перспективы, мысль о том, что пройти через все это придется без Снейпа — которому никак нельзя показываться рядом со школой, если, конечно, он не хочет, чтобы студенты навалились на него всей толпой и разорвали в клочья — казалась просто невыносимой. Уже от одной этой мысли Гарри чувствовал себя таким одиноким, каким никогда еще не был и не хотел быть.

Ему нужно было подумать. Ему был срочно необходим хороший, надежный план, но пока еще ни одной сколько-нибудь стоящей идейки не промелькнуло. Он уже был согласен на…

— Вас трудно отыскать, Гарри Поттер, — раздался за его спиной незнакомый голос.

Гарри вздрогнул от неожиданности и быстро соскочил с камня. Он резко обернулся и увидел нечто совершенно не способствующее сохранению самообладания: широкий дубовый стол, на котором словно башни возвышались стопки бумаг и который на зеленом холмике выглядел совершенно неуместно, даже нереально. За столом сидел человек в черной колдовской мантии — маленький, c аккуратно подстриженными прилизанными волосами, в круглых очках, которые отражали свет и не позволяли разглядеть, что за глаза за ними скрываются.

У Гарри отвисла челюсть.

— Что? — еле выговорил он. — Кто вы? Что вы здесь делаете? Откуда вы знаете, как меня зовут?

Мужчина чопорно кивнул, как будто не ожидал ничего другого, и сложил руки на столе.

— Знать — это моя работа, мистер Поттер, — вежливо ответил он. — Вы, конечно, слышали выражение "знание — сила"? По-моему, за последние несколько сотен лет это единственная мысль, которая стоит затраченного на ее произнесение воздуха. — Он укоризненно покачал головой, будто сокрушаясь о прискорбном состоянии этого мира, а потом снова повернулся к Гарри, слегка оживившись. — Что касается остальных вопросов, на них можно ответить одной фразой. Я — Делец, и искал вас потому, что хочу предложить вам сделку, от которой, надеюсь, вы не сможете отказаться.

Некоторое время Гарри изучал очки странного человека, но сквозь них невозможно было ничего разглядеть.

— Я никаких дельцов не знаю, — сказал он. — И… что за предложение?

Мужчина слегка нахмурился.

— Не дельцы, а Делец. Я единственный. И прошу прощения, но ваше образование оставляет желать лучшего — чему только теперь учат в школах? — Одно движение руки, и в воздухе перед Гарри материализовалась толстая книга в кожаном переплете. Она сама собой открылась, зашелестели страницы, пока не остановились примерно на середине тома, где на одной из страниц уже светился нужный абзац.

Делец. Сказочный персонаж, одно из представлений о Магическом мире. Принято считать, что он возник в результате слияния и переработки мифов о Трикстере и Волшебном Покровителе. Делец — древнее создание, способное совершать невозможное в обмен на что-либо ценное, принадлежащее просителю. Для этого с ним надо заключить сделку. Часто появляясь в сказках-аллегориях, Делец символизирует смену ценностей в Средневековом мире, предостерегает читателя против непомерной жадности или подчеркивает благородство самопожертвования.

Как только Гарри дочитал, книга захлопнулась у него перед носом и исчезла. Гарри моргнул, потом уставился на человека за столом.