Любовь к красному - Гусейнова Ольга - Страница 11

В полутемном коридоре стоял, прислонившись к стене, молодой щеголь с пузатым коньячным бокалом в тонких пальцах. Глаза этого прилично, вернее, неприлично набравшегося алкоголем мужчины горели нездоровым огнем.

– Хозяин, – на старинный лад обратился к нему дворецкий, – дамы от господина Ноэре…

– Не называй меня хозяином! – вдруг испуганно взвизгнул мужчина. – Иржи старше меня, значит, он наследник!

Мы с Ясминой вздрогнули и переглянулись: впервые на моем веку так категорично от огромного наследства отказываются. Дворецкий благоразумно не отреагировал на пьяного психованного «нехозяина» и провел нас к двустворчатым высоким дверям, возле которых на мгновение замер, глубоко вдохнул, добавляя напряжения и таинственности, и широко распахнул створки, пропуская нас внутрь.

В большой гостиной на нас, рыжих и красивых, безмолвно уставились несколько мужчин и женщин. Вот так сюрприз – здесь мой сосед-ищейка, похожий на поджарую черную гончую! Заметив Ясмину и меня, он вскинул брови в немом удивлении. Должно быть, семейство в сборе и, вместе с представителями Внутреннего контроля, ожидало только нашего прихода.

– Госпожа Ясмина Лали и госпожа Эвелина Кыш из компании «Теренс и Крылов», – важно объявил дворецкий. Мы по очереди кивнули, указав, кто есть кто.

Пока нас представляли, я мельком осмотрела просторное помещение, вполне современно, шикарно и со вкусом обставленное. Мне нравится, когда, как здесь, органично сочетаются хорошо сохранившиеся старинные вещи и стильный, дорогой, штучного изготовления новодел. Ничего продавленного, изъеденного молью и временем. Мягкая, удобная на вид мебель так и манила отдохнуть в своих широких объятиях, погреться в кресле у старинного каменного камина, в котором можно целиком кабана запечь, присесть за небольшой карточный столик и сыграть партию-другую с партнерами. Антикварный деревянный буфет красного дерева с баром, где наверняка хранится алкоголь лучших марок. Несколько старых зеркал в бронзовых оправах отражают высокие напольные вазоны с цветами и картины всемирно известных художников.

От компактно устроившейся группы встревоженных родственников отделилась седоволосая пожилая женщина в черном платье, подошла к нам и натянуто улыбнулась:

– Анна Равартесс. Вас ввели в курс дела?

– Видимо, не совсем, – пришлось признаться Ясмине. – Нас очень просили поторопиться к вам.

– Неужели мы мало платим Ноэре? Мог бы прислать более компетентных туманников, а не двух девиц… тем более – рыжих, – гневно процедил с дивана еще один молодой выпивоха, как две капли воды похожий на встретившегося нам в коридоре.

Госпожа Равартесс напряженно обернулась и растерянно замолчала.

– Вы, видимо, господин Иржи Равартесс, тот самый первый наследник? – спокойно, доброжелательно поинтересовалась Ясмина, профессионально проявляя расположение к весьма непростому клиенту.

– Скорее, очередной смертник, – услышали мы за спиной. Оказалось, первый брат вернулся, хотя если младший, значит – второй.

– Может быть, мы перейдем к сути дела? – холодно предложила я. Только пьяной истерики не хватало.

– Простите мальчиков, – попросила Анна Равартесс. – После произошедшего вчера…

– Я Мартин Равартесс – кузен отца близнецов, – вмешался в разговор солидный мужчина. – Это я просил Ноэре о помощи.

– У нас больше никаких сил нет терпеть эти пытки. А после случившегося с Амелией…

Мартин остановил пожилую даму выразительным предупреждающим взглядом. Странно. Затем посмотрел на меня. Наверное, его предупредили о зеркальщике.

– Сто пятьдесят лет назад наш род прокляли, – продолжила родственница, послушно подкорректировав тему. – В семье родился одержимый. Нет, не маг, а просто… сумасшедший. Он прожил жизнь, творя насилие и жестокость, пока собственные дети не придушили его в собственной кровати…

– Лучше бы сожгли где-нибудь в другом месте…

– Лучше утопили в океане! Там бы его Голодный туман прибрал, – перебил брата близнец, и оба одновременно допили коньяк залпом.

– Заткнитесь оба! – рявкнул их дядюшка.

– Зато этот кошмар и после смерти не шастал бы по дому, когда скучает, – истерично завопил Иржи.

К нам подошел знакомый незнакомец и, протянув руку сначала мне, потом Ясмине, представился:

– Арджан Хловелесс. Старший следователь по особо важным делам Внутреннего контроля.

Законник с хрипловатым сексуальным баритоном произвел на подругу неизгладимое впечатление. Но выдали ее лишь горящие интересом карие глаза.

Ищейка, неохотно выпустив ладошку Ясмины, заявил:

– Времени мало, буду краток.

Наконец-то хоть кто-то приступил к сути дела, и я сосредоточилась, приготовившись слушать информацию.

– Мы вызвали зеркальщика с одной целью. Согласно показаниям членов семьи Равартесс, их покой беспокоит призрак. Где он обитает – в стенах дома, в зеркалах или картинах, непонятно. Медиумы, которых вызывали ранее, не смогли указать точное место. Парочка вообще сказала, что проклят весь дом.

– Последний посоветовал отказаться от всего поместья… в его пользу, – пьяно хохотнул Иржи с дивана. – И в принципе, я не против.

Арджан не обернулся в сторону пьяного болтуна. Лишь раздраженно сверкнул синими глазами – и в следующий миг цепким, каким-то препарирующим взглядом впился в меня:

– Вы можете проверить все предметы в доме и как-то определить, существует ли призрак? Откуда он берется? И главное – появлялся ли он в этой гостиной вчера!

– Почему именно вчера? – тоном «попробуй не сказать» уточнила Ясмина. – И почему этим делом занимается следователь по особо важным делам?

– Произошло… очень неприятное событие, и нам важно знать, виноват ли призрак или кто-то другой… – обтекаемо сообщил Мартин Равартесс.

– Чем больше подробностей, тем больше у нас шансов вам помочь, – настаивала подруга-юрист, кивнув на меня.

– У нас слишком мало времени на разговоры, – в голосе законника чувствовались стальные нотки. И явное нетерпение, и желание надавить.

– Господин Ноэре клятвенно заверил, что пришлет специалиста, который сможет решить нашу проблему. Должен решить! – повысил голос пожилой аристократ.

– Не волнуйтесь, господин Ноэре никогда не дает ложных надежд и обещаний. – Я выдавила скупую улыбку.

Картина прояснилась: начальство, откровенно опасаясь, что я откажусь, не посвятило меня полностью в суть дела, да и юриста тоже, по причине нашей дружбы, о которой в компании известно. Поэтому либо я всеми правдами и неправдами работаю на благо и репутацию «Теренс и Крылов», либо вылетаю за ворота с волчьим билетом. Грустно сознавать, что тебя использовали втемную и, чтобы не тратить времени на уговоры, просто поставили перед фактом.

Отбросив мрачные мысли, я спокойным, но не допускающим компромиссов тоном объявила:

– Уважаемые дамы и господа, прошу всех присесть, – указала на многочисленные диваны и кресла, – не вмешиваться в мою работу и не отвлекать. Если кто-то не способен вести себя достойно и спокойно, прошу выйти.

Все присутствующие с облегчением расселись, наверняка сгруппировавшись по родству или интересам. Ясмина тоже заняла кресло, а вот следователь – нет, но настаивать, чтобы и он сел, не стала. Ищейка не сможет остаться в стороне, раз уже напал на след.

Медленно, ни на что не отвлекаясь, я обошла помещение по периметру, остановившись в углу, где на стене, в самом неосвещенном месте, висел портрет мужчины во весь рост. В черном сюртуке, облегающих штанах и высоких сапогах этот, надо полагать, давно почивший Равартесс выглядит красавчиком. И импозантности ему добавляет ярко-рыжая шевелюра. Только вот взгляд карих глаз необычный – темный, дикий… одержимый. Не как у туманника-шелона, например, а, как говорят, с сумасшедшинкой.

Послав импульс дара сутевика, я коснулась кончиками пальцев богатой рамы картины – и чуть не обожглась от вала безумия и злобы. Затем, продолжая пребывать в легком трансе, ровным голосом как ни в чем не бывало поинтересовалась: