Самая темная дорога - Кей Гай Гэвриел - Страница 134

Пол понял. Он чувствовал то же самое по отношению к Кевину. Точно то же самое.

Больше никто из них ничего не сказал. Пол посмотрел вдаль, на запад, туда, где сверкало море под ярким солнцем. Под волнами сияли звезды. Он их видел раньше. В душе он попрощался с Лирананом, Богом, который называл его своим братом.

Колл взглянул на него. Пол кивнул, и они оба развернулись и поехали назад, в Парас Дерваль.

На следующий вечер после пира в зале – на этот раз подавали блюда Катала, приготовленные собственным шеф-поваром Шальхассана, – он оказался в «Черном кабане» вместе с Дейвом и Коллом и всеми воинами Южной твердыни, с теми, которые плавали с ним на «Придуин» к Кадер Седату.

Они много пили, и хозяин таверны отказался взять с кого-либо из людей Дьярмуда плату за эль. Тегид из Родена, который не мог позволить себе упустить возможность воспользоваться подобной щедростью, опустошил десять огромных кружек для начала, а затем всю ночь набирал темп. Пол и сам слегка опьянел, что было необычно, и, вероятно, из-за своих воспоминаний не захотел уйти. Всю ночь в его ушах звучала «Песнь Рэчел» среди смеха и прощальных объятий.

Следующий день, предпоследний, он провел в доме магов в городе. Дейв был с дальри, но Ким на этот раз пошла с ним, и они провели несколько часов с Лорином, Мэттом, Тейрноном и Бараком, сидя в саду за домом.

Лорин Серебряный Плащ, уже не маг, теперь жил в Банир Лок в качестве главного советника короля гномов. Тейрнон и Барак были явно довольны, что эти двое остановились у них, пусть и ненадолго. Тейрнон весело суетился вокруг них в лучах солнца, следя за тем, чтобы бокалы были наполнены до краев.

– Скажите, – обратился несколько смущенно Барак к Лорину и Мэтту, – как вы думаете, вы не могли бы взять в обучение ученика на несколько месяцев в будущем году? Или вы к тому времени забудете все, что знали?

Мзтт бросил на него быстрый взгляд.

– У вас уже появился ученик? Хорошо, очень хорошо. Нам нужно еще двое или трое, по крайней мере.

– Нам? – поддразнил его Тейрнон.

Мэтт нахмурился.

– Трудно расставаться с привычками. А с некоторыми я надеюсь никогда не расставаться.

– И не нужно, – серьезно сказал Тейрнон. – Вы двое всегда будете членами Совета магов.

– Кто этот новый ученик? – спросил Лорин. – Мы его знаем?

Вместо ответа Тейрнон поднял взгляд на окно третьего этажа, выходящее в сад.

– Мальчик! – крикнул он, стараясь придать голосу строгость. – Надеюсь, ты занимаешься, а не прислушиваешься к доносящимся снизу сплетням!

Через секунду в открытом окне появилась голова с непокорными каштановыми волосами.

– Конечно, занимаюсь, – ответил Табор, – но, если честно, все это не слишком сложно.

Мэтт зарычал с шутливым неодобрением. Лорин, пытаясь нахмуриться, сурово рявкнул:

– Тейрнон, дай ему Книгу Абхара, и тогда поглядим, сочтет ли он учебу трудной!

Пол ухмыльнулся и услышал, как Ким рассмеялась от радости при виде улыбающегося им сверху Табора.

– Табор! – воскликнула она. – Когда это произошло?

– Два дня назад, – ответил мальчик. – Отец дал согласие после того, как Гиринт попросил меня в следующем году вернуться и научить его чему-нибудь новенькому.

Пол переглянулся с Лорином. В этом было истинное облегчение, обещание радости. Мальчик еще юн; кажется, он сможет исцелиться. Более того, Пол испытывал интуитивное ощущение правильности, даже необходимости нового пути Табора: какой конь на Равнине, каким бы он ни был быстрым, мог бы теперь удовлетворить того, кто скакал на создании Даны по небу?

Позже в тот день, возвращаясь обратно во дворец вместе с Ким, Пол узнал, что она тоже собирается вернуться домой. Они все еще ничего не знали о намерениях Дейва.

На следующее утро, последнее утро, Пол снова пришел к Древу Жизни.

Впервые он находился здесь один после тех трех ночей, когда висел на нем в качестве жертвы Богу. Он оставил коня на опушке леса Морнира, неподалеку от могилы Эйдин (хоть он и не подозревал об этом), куда Мэтт однажды утром привел Дженнифер.

Он шел среди деревьев по знакомой тропинке и видел, как утреннее солнце становится тусклым, и все явственнее ощущал с каждым шагом чье-то присутствие.

Со времени последней битвы у Андарьен, – когда он отказался от мести Галадану, хотя поклялся отомстить, и вместо этого направил свою силу на исцеление, на то, чтобы вызвать морские волны и покончить с горестным круговоротом жизни Артура, – с того вечера Пол не искал в себе присутствия Бога. В каком-то смысле он его избегал.

Но теперь он его снова ощутил. И когда он пришел туда, где деревья образовали двойной коридор, неуклонно ведущий его на поляну, к Древу, Пол понял, что Морнир всегда будет в нем. Он навсегда останется Пуйлом Дважды Рожденным, повелителем Древа Жизни, куда бы он ни отправился. Эта реальность стала частью его и будет таковой, пока он снова не умрет.

Думая об этом, он вышел на поляну и увидел Древо. Здесь было светло, так как над поляной можно было видеть небо, нежно-голубое, с редкими пушистыми облаками. Он вспомнил то белое жгучее солнце в бездонном небе.

Пол посмотрел на ствол и ветви. Они были такими же древними, как этот первый мир. И, взглянув вверх, он без удивления увидел в густой зеленой листве двух воронов, которые смотрели на него блестящими желтыми глазами. Было очень тихо. Гром не гремел. Только ощущалось глубоко в биении его сердца это постоянное присутствие Бога.

Тут Пол осознал, что от этого ему уже никогда по-настоящему не скрыться, даже если бы он захотел, а именно это он и пытался сделать в сладостные дни нынешнего лета.

Он не мог изменить того, каким он стал. Это не то, что приходит и уходит. Ему придется примириться с тем, что он отмечен и отделен от других. В каком-то смысле он всегда был таким. Углубленным в себя и одиноким, слишком одиноким: именно поэтому Рэчел его собиралась оставить в ту ночь, когда она погибла на шоссе под дождем.

Он был силой, братом Богов. Это так, и всегда будет так. Он подумал о Кернане и Галадане, о том, где они сейчас. Оба они поклонились ему.

Никто не сделал этого сейчас. И Морнир проявлял свое присутствие всего лишь биением пульса, не более. Казалось, Древо размышляло, глубоко погрузившись в землю, в паутину своих лет. Вороны молча наблюдали за ним. Он мог бы заставить их заговорить; теперь он знал, как это сделать. Он мог бы даже заставить зашелестеть листья Древа, словно под грозовым ветром, и со временем, если бы очень постарался, мог бы вызвать удар божьего грома. Здесь было место его наибольшей силы.