Самая темная дорога - Кей Гай Гэвриел - Страница 10

Джаэль долго смотрела на нее. Шарра подошла и положила руку на плечо Лилы. Спутанные волосы снова упали на лицо девочки, и снова жрица их убрала назад.

Кто-то вернулся в главный зал Храма. Звонили колокола.

Джаэль встала.

– Пойдем, – сказала она. – Молитвы не закончены. Мы прочтем их все вместе. Пойдем.

Она повела их по изогнутым коридорам к тому месту, где стоял священный топор. Но во время вечерних песнопений в ее ушах продолжал звучать другой голос.

«Это грозит смертью». Это был ее собственный голос, и не только ее собственный. Ее и Богини.

А это всегда означало, что в ее словах – истина.

На следующее утро, в самый серый предрассветный час, «Придуин» далеко в открытом море встретила Пожирателя Душ. В это же время на Равнине Дейв Мартынюк проснулся в одиночестве на могильном кургане неподалеку от Селидона.

Он никогда не отличался особой проницательностью, но и не требовалось большого ума, чтобы понять все значение минувшей ночи, проведенной в объятиях Кинуин на зеленой, с серебристым оттенком траве. Сначала он был потрясен, его охватило благоговение и смирение, но только сначала, и не очень надолго. В слепом, инстинктивном самоутверждении во время любовных объятий Дейв искал и нашел подтверждение тому, что жизнь продолжается и после ужасной бойни у реки.

Он живо помнил залитый светом луны пруд в роще Фалинн год тому назад. Как олень, сраженный стрелой Зеленой Кинуин, воскрес, поднялся, покорно склонил голову перед Охотницей и ушел от собственной смерти.

Теперь у Дейва появилось еще одно воспоминание. Он ощущал, что Богиня прошлой ночью разделила с ним – и еще сильнее возбудила в нем – страстное желание еще раз утвердить мощное присутствие живых в мире, осажденном Тьмой. Именно поэтому, как он подозревал, он получил от нее этот дар. Уже третий дар: в первый раз даром была его жизнь там, в роще Фалинн, потом Рог Оуина, а теперь она подарила ему себя, чтобы унять его боль.

Думая так, он не ошибался, но в том, что сделала Кинуин, скрывалось гораздо большее, только даже самые проницательные из смертных этого не смогли бы понять. Но так и должно было быть, так всегда и было. Тем не менее Маха знала, и Красная Немаин, и Дана, Богиня-мать, знала лучше всех. Боги могли догадываться, как и некоторые из полубогов-андаинов, но лишь Богини знали наверняка.

Взошло солнце. Дейв поднялся и оглянулся вокруг под светлеющим небом. Ни облачка. Стояло чудесное утро. Примерно в миле к северу от него блестела Адеин, на берегу двигались люди и кони. Дальше к востоку он различал вертикально стоящие камни, обозначающие границы Селидона, центра Равнины, дома Первого племени дальри и места сбора всех племен. Там тоже наблюдались признаки движения, жизни.

Но кто и сколько?

«Не обязательно всем умирать», – сказала ему Кинуин год назад и повторила это снова, сегодня ночью. Возможно, не всем, но битва была жестокой, очень жестокой, и многие погибли.

События прошлого вечера и ночи изменили его, но в основном Дейв остался точно таким же, каким был всегда, и поэтому ощущал в желудке тугой комок страха, когда спустился с кургана и быстро зашагал к берегу реки, где царило оживление.

Кто? И сколько? Тогда царил такой хаос, такая неразбериха среди грязи и крови: волки, появление альвов, выводок Авайи в потемневшем небе, а потом, после того как он протрубил в Рог, что-то иное в небе, что-то дикое. Оуин и короли. И ребенок. Несущие смерть, олицетворяющие ее. Он ускорил шаги, почти перешел на бег. Кто?

Тут он отчасти получил ответ на свой вопрос и резко остановился, ослабев от облегчения. От группы всадников у Адеина внезапно отделились двое: один на темно-сером коне, второй – на гнедом, почти золотистом, и помчались к нему. Он узнал обоих.

И их всадников тоже. Кони с грохотом подлетели к нему, оба всадника спрыгнули на землю еще до того, как остановились, с неосознанной, врожденной грацией дальри. И Дейв оказался лицом к лицу с людьми, ставшими его побратимами однажды ночью в Пендаранском лесу.

Они испытывали радость и облегчение, и каждый по-своему их проявлял, но они не стали обниматься.

– Айвор? – произнес Дейв. Одно лишь имя.

– С ним все в порядке, – спокойно ответил Ливон. – Несколько ран, ничего серьезного. – У самого Ливона, как заметил Дейв, появился короткий шрам на виске, уходящий под его светлые волосы.

– Мы нашли твой топор, – объяснил Ливон. – На берегу. Но никто тебя не видел после того… после того, как ты протрубил в Рог, Дейвор.

Дейв вдохнул воздух и медленно выдохнул.

– Кинуин? – сказал он. – Вы слышали ее голос?

Оба дальри молча кивнули.

– Она остановила Охоту, – сказал Дейв, – а потом… унесла меня прочь. Когда я очнулся, она была со мной и сказала, что она… собрала убитых. – Больше он ничего не стал рассказывать. Остальное касалось только его одного и не было предназначено для чужих ушей.

Он увидел, как Ливон, быстро соображающий, как всегда, бросил взгляд поверх его головы на курган, а потом Торк сделал то же самое. Воцарилось долгое молчание. Дейв чувствовал свежесть утреннего ветра, видел колыхание высокой травы на Равнине. Затем с болью в сердце он увидел, что Торк, всегда такой сдержанный, беззвучно плачет, глядя на могильный курган.

– Так много, – прошептал Торк. – Они убили так много наших, альвов…

– Мабон, герцог Родена, получил тяжелую рану в плечо, – сказал Ливон. – Один из лебедей налетел на него.

Мабон, вспомнил Дейв, спас ему жизнь всего два дня назад, когда сама Авайя бросилась на него с неба, словно смертоносный вихрь. Он глотнул и с трудом произнес:

– Торк, я видел Барта и Нейвона, обоих. Они…

Торк скованно кивнул:

– Знаю. Я их тоже видел.

Барт и Нейвон, которым едва исполнилось по четырнадцать лет перед смертью, были теми мальчиками, которых они с Торком охраняли в роще Фалинн в первую ночь Дейва в Фьонаваре. Охраняли и спасли от ургаха, чтобы потом…

– Это был ургах в белом, – сказал Дейв, горечь во рту мешала ему говорить. – Самый крупный из них. Он убил их обоих. Одним ударом.

– Уатах. – Это имя слетело с губ Ливона, как плевок. – Я слышал, как его так называли другие. Пытался добраться до него, но не мог пробиться…