Тридцать дней (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 10

— Заодно и помылась.

После огляделась. Великая Тьма, темница! Настоящая! Соломенный тюфяк в углу, кособокий стол у стены, один грубый стул, на котором восседала крыса.

— Брысь.

Крыса спрыгнула со стула и деловито удалилась, всем своим видом показывая, что место хозяйки уже занято, и я всего лишь временный гость в ее жилище. Хотелось ответить, что мы еще посмотрим, кто тут гость, а кто хозяин, но как-то вовремя опомнилась и спорить с крысой не стала. Ну ее, лучше уж она, чем я. А меня бы лучше на свободу.

Я поднялась на ноги, доковыляла до отвоеванного стула и уселась на него. Неожиданно вспомнила об одной немаловажной детали. Пощупала шею, но ошейник был на месте, а вот цепь болталась. Я с любопытством осмотрела последнее звено. Его словно разрезали пополам. Похоже так и случилось, когда пузырь сомкнулся, поймав меня в ловушку. Хорошо еще, что я не додумалась высунуть руку или ног. Еще неизвестно, что стало бы с ними… Передернув плечами, я задрала подол, осмотрела разбитые колен и, подняв лицо к потолку, от души пожелала:

— Чтоб тебя перекорежило, изверг.

Изверг появился спустя четверть часа… наверное. Громыхнул засов, дверь открылась, и вошел мрачный водник.

— Живая? — спросил он, заметил мой задранный подол, разбитые колени и поморщился: — Прости, я… не хотел. Не знаю, как это вышло.

— И что дальше? — спросила я, немного забыв, чем в прошлый раз закончилось мое любопытство. — Чем вообще я провинилась? Лавки и стола стало жалко?

— Нет, — хмуро ответил он, а мне вдруг пришла в голову забавная мысль.

После этой ночи меня как-то многого лишили. Вайторис забрал свой дар назад, воин отправил из купальни в темницу. И что, спрашивается, я такого сделала, что не угодила сразу двум мужчинам? Ну ладно Господин, он видел, как я позволяю…

— Бесконечный Хаос, — выдохнула я, тут же помотала головой и протянула: — Не-ет… Не может быть… Нет!

— Что — нет? — насторожился бывший пленник.

И я растерялась. Поняла, что не знаю, что сказать. Спросить, что ему снилось, или прямо: «Дорогой, не совокуплялся ли ты со мной этой ночью?». Да нет… Как?! Одно дело Вайтор. Во мне его кровь, его огонь, я принадлежу ему… Кровь? Не-е-ет, ну, нет же! Если его затащило в мой сон на самом деле, тогда Вайторис взбесился, выходит, не зря, и тогда я и… Великая Тьма, нет, нет и нет! Ничего не было. Не было!

— Ты плакать собралась?

— Обойдешься, — буркнула я, перестав страдальчески кривиться. — Меня будут кормить? Я уже чистая, можешь пощупать.

— Пощупать, — эхом отозвался водник, вдруг зло сплюнул и стремительно покинул темницу, бросив на ходу: — Сейчас накормят.

— Пощупать, — повторила я и замотала головой. — Ну уж нет, никаких щупать.

Вскоре к раздражению и злости на свой необдуманный поступок прибавился холод. В моей темнице было сыро, холодно и мрачно. И даже маленькое окошко под потолком не радовало скудным дневным светом, проникавшим внутрь, потому что кроме решетки на этом окошке ничего не было, и прохладный воздух гулял мерзким сквозняком, обещая мне скорую простуду.

Какой дар я ждала теперь? О, нет! Не дар имени Господина, с ним встречаться мне как раз резко расхотелось. Оказаться рядом с ним, зная, что он увидел в странной реальности, сотворенной сном, или им самим, мне совсем не хотелось. Испытать силу его гнева, будучи смертной? Ну уж нет, увольте. Пусть сначала перебесится. А если умирать, то хотя бы с гордо поднятой головой, а не стоя на коленях. Так что пересижу бурю у водника, целей буду.

А вот дар огня мне бы совсем не помешал. Зубы уже выбивали дробь, меня трясло, как в лихорадке, и согреться не удавалось, сколько я не прыгала по своему узилищу то одной ноге, то на второй. Да и прыгала я босая, потому что обувью меня снабдить вчера забыли, а каменный пол, и без того ледяной, был еще и покрыт водой из лопнувшего пузыря. Убирать ее никто не спешил, а иначе исчезнуть воде было некуда. Ни стока, ни тепла.

— Н-н-ненавижу в-вод-д-дника, — отстучала я зубами и забралась на стол с ногами, чтобы хоть так сбежать от воды.

Протяжно вздохнув, я прислушалась к себе. Нигде пока не зудело, не кололо, не жгло. Только холод. На злость и размышления сил уже не осталось, все мысли сосредоточились вокруг одного желания — согреться. Ничего так не хотелось, как сменить одежду, завернуться в теплое покрывало и усесться подле камина с кружкой горячего травяного настоя.

Ш-ш-ш. Я вскинула голову, вглядываясь в сумрак. Вода на полу шла рябью, больше ничего подозрительного не наблюдалось. Но рябь могла появиться от ветра, врывавшегося в окошко, и особо значения этому я не придала. Подтянула колени к груди, натянула сверху подол, обняла их руками и сжалась в комочек, ища хоть какого-нибудь тепла. Перед глазами стояла спальня Вайториса и огромный камин в виде головы чудовища с беснующимся пламенем в распахнутой в оскале пасти…

Ш-ш-ш…

— Покажись! — громко произнесла я. Постаралась, чтобы окрик казался властным и угрожающим, но мне всего лишь хотелось скрыть неприятный испуг, скользнувший по позвоночнику стайкой мурашек.

Вода заволновалась сильней…

— Бесконечный Хаос! — вскрикнула я, отползая к самой стене, у которой стоял стол.

Волнение воды продолжалось, оно становилось сильней и сильней, пока не появилось течение. Оно неспешно двинулось по кругу, вновь ускорившись. Вода вдруг отделилась от стен, поднимаясь в воздух, задела меня, и я едва не слетела со стола от неожиданной силы. А вскоре посреди темницы кружил настоящий вихрь, закручиваясь в спираль. Уплотнился, сузился, и вот уже по стенам, по потолку, по полу хлещет жгут воды. Он метался, словно объятый агонией, и мне пришлось скатиться со стола, чтобы не попасть под мощный удар. Жгут задел стол, и он отлетел, грохнул об стену и рассыпался на части. Забилась в угол, не в силах даже пискнуть. Слишком давно я не ощущала паники и даже сразу не поняла, что трясет меня уже от нее, а не от холода. О последнем я забыла, как только поняла, что в любое мгновение меня может расплющить и изломать, как убогий стол.

Я видела, как на верхнем конце жгута вытягивается морда с уже знакомыми белесыми глазами. Наконец водяной змей шлепнулся на пол и уставился на меня, приоткрыв прозрачную пасть, а в его чреве отчаянно билась захваченная в ловушку крыса. Это было жуткое зрелище. И, несмотря на всю мою толстокожесть, равнодушие и цинизм, я вдруг ощутила забытое — жалость.

Сделала осторожный шаг из своего угла, змей остался неподвижен, только, не отрываясь, смотрел на меня. Я выдохнула, поджала губы и боком протиснулась к стулу, упавшему, но чудом выжившему в том безумии, что недавно творилось в темнице. Перехватив свое оружие, я выставила его перед собой ножками вперед. Змей поворачивал голову, следил за мной, но по-прежнему ничего не делал.

— Что смотришь, тварь? — спросила я.

Змеиный хвост дернулся, зашуршав по полу, но вновь создание водника не попыталось напасть. Лишь следило, не отводя глаз. Я перевела взгляд на тело змея. Крыса уже почти не боролась. Зверек вяло шевелил лапками, наконец, совсем замер и медленно поплыл по прозрачному телу. Загнала страх поглубже, одарила водяное чудище надменным взглядом, он не шевельнулся, и я рванула к тому месту, где виднелась несчастная крыса. Размахнулась, насколько позволили силы смертной, умноженные испугом и гневом, вернувшегося ко мне. На Вайториса, на воина, на проклятое порождение, на себя, в конце концов.

— Сдохни! — заорала я и опустила стул на тело змея.

Белоглазая голова взметнулась вверх, издав булькающий звук, а затем я услышала рев. Кажется, ему стало больно от того, что тяжелый стул перерубил водяное тело. Крысу вынесло потоком к моим ногам. Я подхватила зверька и бросилась назад в свой угол. Прижала крысу к себе не столько желая согреть, сколько от страха, потому что тварь вновь бесновалась, метаясь от стенки к стенке.

И пока голова билась в агонии боли, вода, разлившаяся из разорванного тела, начала стягиваться ручейками, латая образовавшуюся прореху, вновь собирая змея в единое целое. Я отупело смотрела на происходящее, осознавая невероятное — водник создал сущность. Не морок, не тварь, наполненную магией на время, пока от нее что-то требуется, и которая исчезнет, как только выполнит свою задачу. Нет, водяной змей не был кратковременным порождением, он был именно сущностью, способной ощущать боль, восстанавливаться и воссоздавать себя из бесформенной лужи. Только, похоже, мой похититель создал эту сущность неосознанно, слишком красноречив был его ошеломленный взгляд. Вновь шалости крови Вайториса, наполнявшей меня? Но… Но! Бесконечный Хаос, кровь Разрушителя не создает жизнь, она ее отнимает! Уж не знаю, как ему удалось вернуть меня к жизни, и это то, о чем он говорить отказывается, но все его создания, за исключением меня, такие же временные, как и у обычных магов.