Остров неопытных физиков - Домбровский Кирилл - Страница 16

— Пойдем, ребята, нечего время терять! — заторопился Витька.

Алек сказал американцу какую-то вежливую фразу, тот ответил, и все разошлись. Последним шел Яшка.

— Ребята, а это хорошая идея, — сказал Витька. — Если Алек может говорить по-английски так хорошо, что его американцы понимают, то мы сумеем объясниться. Надо просто говорить по-английски. Русский язык здесь, наверное, никто не знает, а английский могут знать. В крайнем случае найдем какого-нибудь школьника. Не может быть, чтобы у них в школах не изучали английский!

Ребята шли по улице, приглядываясь к прохожим и выбирая человека посимпатичнее, который мог бы знать английский язык. Но все выглядели занятыми, и было как-то неудобно их останавливать.

— Алек, иди вперед, тебе спрашивать!.. А где Яшка? — Витька обернулся. — Яшка, ты чего отстаешь?

— Я… и-ду… — произнес Яшка, с трудом раздирая челюсти.

— Яшка, ты что как-то странно говоришь, точно у тебя рот полон? Или ты по-английски тренируешься?

— Я… жу-ю…

— Что жуешь? — Витька остановился и строго посмотрел на Яшку. — Говори, что жуешь!

— Жвачку. Матрос дал.

— Покажи.

Яшка запустил пальцы за щеку и с трудом вытянул длинную липкую резинку.

— Ну и что ж, она вкусная?

— Ни-че-го. Мятой… пахнет.

— Сам жует, а с нами не поделился, — капризно заметил Алек.

— Я же не всю сразу зажевал, я и вам по кусочку оставил.

Яшка остановился и полез в карман за остатком жвачки. При этом он так неловко развернулся, что нечаянно толкнул какого-то мальчишку, который шел навстречу.

— Sorry, — сказал мальчишка.

— Чего-о? — переспросил Яшка.

— I am sorry, — опять повторил мальчишка по-английски, видя, что имеет дело с иностранцем.

— Сам ты "соря"! — проворчал Яшка. — Катись, пока не попало! — И Яшка слегка двинул плечом, что могло означать только то, что если мальчишка не уберется немедленно, ему действительно может попасть.

Это мальчишка понял, но и не подумал убраться. Наоборот, он опять сказал что-то непонятное, но уже совсем не таким любезным тоном, как вначале, пригнул голову, как это делают боксеры в кино, и пошел на Яшку.

Яшка развернулся боком и приготовился стукнуть.

Двое дерутся — третий не лезь. Этот неписаный закон одинаково строго соблюдается среди мальчишек на всех континентах мира. И в Советском Союзе, и в Норвегии, и в Америке, и на диких Соломоновых островах. Но здесь Витька его нарушил: он моментально очутился между Яшкой и незнакомым мальчишкой и так дал Яшке правой в бок, что он только охнул.

— Ты что, совсем сдурел?! — зашипел Витька на Яшку. — Тоже нашел время драку затевать!.. Проходи! — кивнул он норвежскому мальчишке.

Норвежец удовлетворенно улыбнулся, презрительно отряхнул руки и с видом победителя зашагал дальше.

— Как же ты, Яшка, не понимаешь! Всегда нужно соблюдать свое достоинство, достоинство советского пионера, а ты в драку полез!

— А чего же он меня обозвал?

— А ты знаешь, что это значит?

— А ты?

— Я — нет.

— И я не знаю.

— Так чего же драться?

— Он сам…

— Брось, я видел, как "он сам"! Ты же его первый толкнул.

— Я нечаянно.

В это время Алек, стоявший в стороне и не принимавший участия в ссоре, заговорил с одним из прохожих на самом лучшем английском языке, на который он только был способен. Алек спросил, как найти музей Тора Хейердала.

Норвежец развел руками и отрицательно покачал головой в знак того, что он ничего не понял.

Алек повторил свой вопрос как можно медленнее.

Прохожий ответил что-то по-норвежски и опять покачал головой. Вслед за этим он сам обратился к другому прохожему, очевидно спрашивая, не поймет ли он язык, на котором говорит Алек. Второй прохожий, в свою очередь, обратился к проходившей женщине. Постепенно вокруг Сереги и Алека стала собираться небольшая толпа, и каждый давал советы. Тогда Алек постарался возможно яснее сказать фразу:

— Does anybody here speak english or russian? (Говорит ли здесь кто-нибудь по-английски или по-русски?)

Как только Алек произнес слово «russian» ("по-русски"), так сейчас же первый прохожий, к которому он обратился раньше всех, радостно воскликнул:

— Русски? Я говорю русски! Я быль концентрационс лагер с русски сольдат! Я училь русски: Хитлер капут! За родину!

Алек опешил. Он готовился к мучительному объяснению по-английски, а оказалось, что первый же встречный норвежец говорит по-русски. Алек стал объяснять, что он и его товарищи приехали сюда из Москвы, для того чтобы побывать в музее Тора Хейердала, где установлен плот «Кон-Тики», на котором Хейердал и его товарищи переплыли Тихий океан.

Норвежец, слушал его очень внимательно и все время утвердительно кивал головой. Когда Алек кончил, норвежец ответил:

— Не понимай.

Алек снова стал рассказывать длинную историю о том, как норвежские этнографы плыли через океан на плоту из бальcовых бревен, как они высадились на острове и что теперь этот всемирно известный плот «Кон-Тики» находится где-то здесь, в Осло, но они не знают, как его найти.

Норвежец опять все выслушал и опять с искренним сожалением повторил:

— Не понимай.

— Да ты объясни ему, что там рядом стоит памятник Нансену. Может быть, он его знает? — вмешался в разговор Серега. — Фритьоф Нансен! Фритьоф Нансен! — громко, как для глухого, повторил Серега, обращаясь уже непосредственно к норвежцу.

— Нансен? Я знай Нансен плассен! Это близко… Как сказать русски? Я знай мало русски слова… Война, хлеб, охрана… Я знай мало русски, мало…

Норвежец при всем его желании помочь ребятам слишком плохо знал русский язык — только то, чему его успел научить неизвестный русский солдат, сидевший с ним вместе в концлагере во время войны. Да и много лет прошло с той поры. Норвежец ничего не понял из пространных объяснений Алека, но имя знаменитого норвежского путешественника и большого друга Советской страны Нансена звучит одинаково и по-русски, и по-норвежски, и на всех языках мира. Услышав это имя, норвежец подумал, что ребята ищут площадь Нансена, а это было совсем недалеко — это была та площадь, на которой стояло большое красное здание ратуши и где ребята уже были.

Норвежец, путая русские и норвежские слова, стал подробно объяснять ребятам дорогу на площадь Нансена. Однако из его объяснений они поняли только, что это не очень далеко и надо идти в обратном направлении. Ребята поняли так же, что норвежец сам охотно проводил бы их до площади Нансена, но он спешит домой, где его ждут ребята, совсем такие же, как Серега и Алек.

— Так, так, харашо! — говорил он, показывая рукой направление, куда надо идти. — Харашо! Дас-виданья! За родину!

— Спасибо! До свидания! — крикнули ребята и зашагали по улице.

Магазин марок

Ребята шли по узкой кривой улице в том направлении, которое указал им симпатичный норвежец. Им уже начала надоедать эта беготня по чужому городу. Они устали и от ходьбы, и от обилия впечатлений, и от чужой, непонятной речи.

— А где Яшка? — спохватился Витька. — Опять Яшка отстает!

Яшка действительно отстал — он задержался у витрины магазина марок. Это был совсем маленький магазинчик — всего одна витрина, но выставленные марки были великолепны. Здесь были и Венесуэла, и республика Гаити, и Конго, и Новая Зеландия… Больше всего, конечно, было шведских и норвежских марок, но были здесь и марки Советского Союза. Правда, их было мало, и стоили они сравнительно дорого.

Яшка стоял у витрины, разглядывая марки, когда к нему подошли остальные ребята.

— Яшка, ты что?

— Марки! — восторженно сказал Яшка. — Ребята, вы посмотрите, какие марки!

Марками интересовались все, кроме Алека, но по-настоящему марки собирал только Яшка. Он даже был членом юношеской секции филателистов.

На витрине лавчонки, кроме марок, была выставлена еще самая разнообразная рухлядь: старый морской компас; чучело чайки; охотничий нож; негритянский божок из темного дерева; потускневшая медная подзорная труба, которой вполне мог бы пользоваться еще капитан Кук; обшарпанная немецкая полевая радиостанция времен мировой войны и множество других, самых различных предметов, назначение которых было невозможно определить.