Постмодернизм от истоков до конца столетия - эволюция научного мифа - Ильин Илья - Страница 54

верхностного мира превратились в экстатическую критику культу

ры" (284, с. 176). Чем была вызвана эта негативная оценка?

Долгие годы подготавливаемая развитием искусства модер

низма и постмодернизма переориентация эстетических вкусов.

переоценка самих эстетических ценностей привели к изменению

общего представления о культуре, о ее составляющих, о ее роли и

функции, о ее предназначении. Культура перестала быть тем, чем

она была раньше: сферой должного и идеального, областью не

зыблемого господства нетленных канонов красоты, изящества и

совершенства. Изучение культуры приобрело, если можно так

сказать, археологический привкус: появился пристальный интерес

к материальной, предметной культуре. Разумеется, ничего прин

ципиально нового здесь нет: всегда существовали прикладные

дисциплины с конкретным предметом исследования (костюмы,

мода, обычаи и манеры, интерьер и т. д.). Теперь же особое

внимание стали привлекать стилистика частной и деловой пере

писки, терминология научных, общественно -политических и фило

софских представлений конкретного исторического периода, по

которым ученые, как археологи по останкам материальной куль

туры исследуемой эпохи, воссоздают ее духовный облик. В центр

внимания культурологов стали попадать явления, казалось бы,

совсем не совместимые с исконным предназначением данной сфе

ры знания: не только гуманитарные науки в целом (философия,

история и т. д.), но и столь -- в прошлом -- далекие от литера

турной критики феномены, как семиотическая проблема мусора

(как знаковая система девальвированных культурных ценностей)

или туризма, -- все то, что наряду с чисто критическими пробле

мами литературы изучает в своей книге "Фреймовая организация

знака" (1988) (88) известный теоретик постструктурализма и

постмодернизма Джонатан Каллер.

172

ГЛАВА III

Почему именно туризм? Потому что туризм, утверждает

Каллер, "выявляет то, что может оказаться главнейшей чертой

современной капиталистической культуры: культурный консенсус,

создающий скорее враждебность, нежели общность среди инди

видуумов"; потому что "производство туристических знаков осно

вано на семиотических механизмах, действие которых может по

казаться локальным и случайным, но общая структура, как и ко

нечный результат этих обозначающих механизмов, представляет

собой современный консенсус широкого масштаба, систематизиро

ванное, ценностное познание

мира" (там же, с. 158, 166).

Изучение "культурных практик"

Таким образом, преимуще

ственным предметом изучения

этой относительно новой (почему

относительно -- об этом ниже)

тенденции гуманитарных наук, получившей терминологическое

определение "культурных исследований", стал анализ воздействия

на мышление и поведение людей "культурных практик", их сис

тем обозначения и общественно-духовных институтов, обеспечи

вающих функционирование этих практик в обществе.

Хотя радикальный перелом в исследовательском сознании

произошел, как отмечают многие теоретики критики и культуро

логи, в 80-х годах, однако теоретическое обоснование подобному

подходу к изучаемому материалу было дано гораздо раньше -

еще в 60-х годах, когда французский философ Жак Деррида

впервые сформулировал свою концепцию деконструкции, тем са

мым заложив основы постструктурализма. Но многое из методи

ки того, что сегодня называют деконструкцией, было, если не

впервые, то в историческом плане гораздо раньше, концептуально

отрефлексировано в трудах основателей "Школы анналов" -

Люсьена Февра и Марка Блока и продолжено в трудах Фернана

Броделя, Жака Ле Гоффа и других. А. Гуревич, с точки зрения

историка, следующим образом характеризует задачу исследования

"анналистов", -- ту же самую задачу, которую на другом уров

не, с другими акцентами, другими методиками и аналитическими

приемами и в другое время, решал и постструктуралист Мишель

Фуко: "Историк должен стремиться к тому, чтобы обнаружить

те мыслительные процедуры, способы мировосприятия, привычки

сознания, которые были присущи людям данной эпохи и о кото

рых сами эти люди могли и не отдавать себе ясного отчета, при

меняя их как бы автоматически, не рассуждая о них, а потому и

не подвергая их критике. При таком подходе удалось бы про

173

ПОСТМОДЕРНЫЙ ЛИК СОВРЕМЕННОСТИ

биться к более глубокому пласту сознания, теснейшим образом

связанному с социальным поведением людей, подслушать то, о

чем эти люди самое большее могли только проговориться незави

симо от своей воли" (16, с. 48).

Гуревич называет подобный подход непривычным для исто

рической науки, хотя непривычность его скорее относится к рус

скому научному сознанию, нежели к западному, где традиции

духовно-исторического подхода или работы культурологов типа

Хейзинги имеют достаточно давние и прочные корни. Не говоря

уже о том, что более чем тридцатилетняя практика поструктура

листских исследований развивалась именно в этом направлении.

Гуревича как историка интересуют прежде всего новые возмож

ности изучения прошлого: "Этот подход... коренным образом

изменяет исследование сознания и поведения людей: от поверхно

сти явлений он ведет историка в неизведанные глубины. История

высказываний великих людей потеснена историей потаенных мыс

лительных структур, которые присущи всем членам данного об

щества... Исследуя эти социально-психологические механизмы,

историк из области идеологии переходит в иную область, где

мысли тесно связаны с эмоциями, а учения, верования, идеи ко

ренятся в более расплывчатых и неформулированных комплексах

коллективных представлений. Историк вступает здесь в сферу

"коллективного неосознанного" (я предпочитаю этот термин по

нятию "коллективного бессознательного", поскольку оно отягоще

но идеологическими и мистиче

скими обертонами)" (там же).

"Культурное бессознательное"

За исключением акцента на

исторической перспективе и

весьма знаменательного для тра

диционного академического соз

нания нежелания затрагивать подозрительную сферу бессозна

тельного, описываемый Гуревичем "новый подход" является ос

новой той методологической процедуры, которая получила назва

ние деконструкции. Собственно выявлением бессознательных ме

ханизмов, обуславливающих мысли и поведение людей, неважно,

в прошлом ли (хотя и в прошлом тоже -- вспомним труды

М. Фуко и П. де Мана, посвященные историческому культурно

му бессознательному), или в нынешнем сегодня, теми поисками

"детерминации невысказанного" (19, с. 159), по определению

Ж. Дерриды, и занята многочисленная рать зарубежных и отече

ственных деконструктивистов, подчеркивающих, в отличие от

174

ГЛАВА III

Гуревича, бессознательный и алогический характер искомого кол

лективного "культурного бессознательного".

В самом общем плане Гуревич называет этот подход

"изучением ментальности", что, по его мнению, "дает возмож

ность ближе подойти к пониманию социального поведения людей

-- поведения индивида в группе, группового поведения, ибо это

поведение формируется под мощным воздействием ментальных

структура (16, с. 48), и делает из этого вывод, имеющий самое

непосредственное отношение к тем задачам, которые ставят перед

собой современные западные культурологи: "По моему глубокому

убеждению, исследование ментальностей может дать возможность

перебросить мостик над пропастью, создавшейся в результате