Дай бог каждому - Каганов Леонид Александрович - Страница 46

Я перекувыркнулся и снова прыгнул – новый малиновый кокон вспыхнул почти рядом.

– Сзади!!! – вдруг услышал я крик Оксаны.

Я рывком обернулся – за моей спиной стояли еще два кубаря, оба с оружием. Дальше я помню смутно – несколько секунд метался между огней, кувыркался по полу, прыгал и стрелял в ответ. Помню крик Оксаны, но я не видел, что с ней происходит. Когда с обоими кубарями было покончено, я развернулся.

Оксана корчилась на полу. К полу ее прижимали два кубаря, а третий раз за разом бил ее в открытое лицо тонкими заостренными клешнями сустава. Я вскинул резак и срезал двоих, а третий проворно отполз и что-то прощелкал.

– Сопротивление бесполезно, бешеный организм, – произнес Словарь. – Сопротивление бесполезно. Бешеных уничтожают.

Я мельком нажал на гашетку, и скрежет оборвался. Бросившись к Оксане, я рухнул перед ней на колени. Она лежала на спине, судорожно сжав на животе руки, и рывками дышала. Ее лицо превратилось в кровавую кашу. Губы и щеки разорваны. А там, где раньше были зеленые глаза, теперь бились две пустые исковерканные глазницы, выкидывая бурую кровь.

– Гена… – прошептала она. – Ты сможешь… Беги… Скажи…

– Оксана! – прошептал я. – Оксана!

Ее тело вдруг резко выгнулось, а затем медленно обмякло. Руки на животе расцепились и упали вдоль туловища безвольными полотенцами. Теперь стало видно, что все это время – пока она боролась, пока ее били суставами в глазницы – она сжимала круглый шар, который отобрала у второго нападавшего.

– Прощай, Оксана, – прошептал я. – Я постараюсь.

Я снял с ее запястья тонкую серебряную цепочку и положил в карман куртки. Мы были знакомы всего четыре дня, но она всегда носила эту цепочку. Я вскинул резак и побежал по коридору.

Если мне попадались кубари – стрелял. Однажды навстречу выскочила целая группа с шарами-излучателями, но я удачно нырнул в боковой коридор, хотя плечо немного обожгло. Я знал, что нахожусь под землей и надо идти наверх – туда, где Портал. Но дороги я не помнил, а коридоры, поднимавшиеся было вверх, нередко изгибались и уходили глубоко вниз. Но я все-таки вылез на поверхность. А когда вылез – понял, что к Порталу не пробиться. Открытое пространство было усеяно кубарями, их было тут столько же, сколько бывает днем людей на оживленных улицах большого города. А в той стороне, где был Портал, маячили фигуры кубарей-бойцов, в поднятых суставах они держали шары. И тогда я понесся в другую сторону – туда, где торчала самая широкая колонна. В конце концов, захват заложника – это тоже метод. Захват высокопоставленного заложника – особенно. Как же я ошибался…

Чужая логика

– Не вижу логики, – повторил кубарь.

Разговаривать с ним было бесполезно. Пора было делать то, за чем пришел.

– Слушай меня внимательно, – сказал я. – Сейчас ты включишь терминал и свяжешься со своими заместителями. Понял? Объяснишь, что твоя жизнь в моих руках. Если они не выполнят мои требования, ты умрешь. Я требую, во-первых, вернуть меня в родной мир. Во-вторых, вернуть останки моей группы…

– Я слышал новости, ты – бешеный человек, сбежавший из лаборатории с резаком, – сообщил кубарь спокойно. – Ты очень агрессивен.

– Да, очень агрессивен, – кивнул я и сжал зубы. – Кажется, ты не понимаешь слов?

– Твой народ вообще очень агрессивен, – добавил кубарь.

Я не выдержал и вскинул раструб – луч плазмы пропахал в стенке над кубарем длинную дугу. Его обсыпало дымящимся пеплом.

– Как ты смеешь называть мой народ агрессивным? Вы – убийцы! Лицемеры! Подонки!

– Если тебе нужна моя жизнь, – перебил кубарь, – почему ты ее не заберешь? А если не нужна – чего ты хочешь от меня, бешеный? Пойми: твои действия агрессивны. Бешеных уничтожают.

– Это будет не так просто сделать. – Я твердо сжал приклад. – И я умру вместе с тобой, президент. Или как у вас называется главная должность?

– У нас нет главной должности, – ответил кубарь после долгой паузы.

– Разве это не главное здание? – насторожился я.

– Это здание самое крупное, – согласился кубарь.

– Разве это не кабинет верховного правителя? – Я запоздало понял, почему мне удалось сюда пробиться гораздо легче, чем предполагал.

– Это антикварная библиотека, – объяснил кубарь. – Я… – Словарь замялся, подыскивая слово. – Я визирь. Визирь библиотеки.

– А где президент? – спросил я упавшим голосом, уже понимая, что он не врет.

– Что такое президент? – спросил кубарь.

– Ну а кто же у вас? – закричал я, понимая, что мы так ничего и не узнали о кубарях. – Кто? Верховная матка? Император? Где главная особь, которая принимает решения?

– Решения принимает общество, а не особь, – возразил кубарь. – Есть система принятия решений, но она слишком сложна, чтобы ее тебе объяснить. Есть совет экспертов, коллегия выбора, сумма суждений… Даже в самом маленьком решении участвуют не меньше тысячи кубарей. Но сейчас все эксперты заняты вопросами войны.

Я почувствовал комок в горле.

– Войны? Уж не с нами ли вы воюете?

– Мы хотим мира и дружбы. Воюете вы. Вы полны страха и подозрений. Вы готовитесь к войне, демонстрируете агрессию, вы не принимаете… – Словарь замялся, подыскивая нужное слово, – наших подарков…

Я поднял ствол резака и подошел ближе.

– Значит, агрессию мы демонстрируем? Готовимся к войне? А кто начал контакт с демонстрации кровавой битвы? Дюжина кубарей изрубила друг друга в лоскуты – это не демонстрация агрессии и готовности к войне?

Кубарь молчал долго. Наконец произнес:

– Человек, если у твоего народа есть логика, она бесконечно далека от логики разумных существ. Вы действительно так превратно поняли нас? Это был первый подарок, который наш народ принес людям, чтобы вы смогли изучить устройство наших тел. Мы отдали эти несколько жизней, чтобы показать наши добрые намерения. Что тут непонятного? Если кто-то дарит еду – значит он не голоден и не собирается отнимать чужой кусок. Если общество дарит свои жизни – значит ему не нужны ваши, логично?

– Логично?!! – взревел я возмущенно.

– Объясняю, – терпеливо продолжил кубарь. – Для войны требуется много боевых единиц. Если общество легко расстается с единицами – значит оно не планирует войну. Логично? А если экономит ресурсы – значит готовится к бою, логично? Мы совершили акт доверия. Вы – отреагировали недоверием и подозрительностью.

– А вы не подумали, что, может, мы просто ненавидим любое насилие? – закричал я, размахивая резаком из стороны в сторону. – Может, для нас кощунственна сама мысль отнять чужую жизнь?!

– А если я готов отдать ее добровольно?

– Зачем?! У тебя же собственная голова, или чего там у тебя есть! Разве тебе не хочется жить дальше? Делать свои дела? Создавать что-то?

– Это второстепенные желания, – ответил визирь. – А есть главные. Возможно, тебе тоже сейчас хочется чего-то второстепенного, например, взять с полки кристаллы с книгами и почитать их. Но ты занят беседой, потому что она для нас важнее, верно? Скорее всего тебе больше никогда не представится случая полистать эти книги. Но тебя же это мало волнует, потому что есть дела важнее, верно? Так почему меня должно волновать, что мне больше не представится возможность почитать мои книги и сделать другие личные дела?

– Но… – растерялся я.

– Вообще, – продолжал кубарь, – почему тебя так беспокоит, что ты чего-то не сможешь в будущем? Почему тебя, например, не волнует, что ты чего-то не смог в прошлом? Почему тебя вообще волнуют личные успехи больше, чем успехи твоего общества?

– Да при чем тут общество, если речь идет о моей жизни! Что у вас за идиотская логика?!!

– Человек, – произнес кубарь. – Логика не бывает идиотской, иначе это не логика. Если логика существует – она логична. Если я разумное существо – я смогу объяснить. Если ты разумное существо – ты сможешь понять. Иногда мне кажется, что ты разумен. Наверное, это потому, что с помощью Словаря ты хорошо владеешь языком. Наверное, ты хорошо понимаешь и мои слова. Понимаешь?