Дай бог каждому - Каганов Леонид Александрович - Страница 4

«Инспектор – три звонка, Инспекторша – два звонка, дети и секретарши – один звонок».

Я аккуратно потянул за веревку колокольчика – так, чтоб, не дай Господь, не прозвонил более одного раза.

Тут же дверь распахнулась, и я увидел в сенях дородную тетку в кокошнике.

– Вы пришли в дом Инспектора, нам очень дорог ваш визит, – лениво прошамкала тетка слова этикета. – Как вас представить?

– Представьте, что пришел Мигель-пастух, сын Марии, для сдачи экзамена по вождению, – заученно отчеканил я.

– Что-то больно молод, а туда же, в ведуны, – проворчала зловредная тетка, осматривая меня. – Двадцать один-то есть?

– Весною стукнуло… – Я потупился. – Мне семью кормить надо, мать у меня и два брата мелких…

– Ну, входи уж тогда, не топчись в дверях… – Тетка посторонилась и крикнула в комнаты: – Мигель-пастух, сын Марии! – и тут же наябедничала: – В двери мешкался, открытою держал долго, злых сквозняков радиоактивных напустил, поди, в хату…

«Вот ведь подлюга!» – опешил я, но ничего не сказал, только сжал челюсти.

2. Знаки

Кабинет Инспектора впечатлял. Первое, что бросалось в глаза, – мохнатая паучья шкура, распятая на стене. Это был просто огромный паук-шатун, я таких здоровенных никогда не видел – ни на нашем хуторе, ни даже в Музее мегаполиса. Паука в неволе держать нельзя, вырвется – перережет половину мегаполиса. А убить паука и вовсе никак невозможно – это к страшной беде. Ну а перед своей смертью паук зарывается глубоко в землю, так что выследить паука в дикой зоне – дело гиблое.

Ярко пылали свечи в бронзовых картриджах и недобро сверкали угольки в ксероксе, сложенном из силикатного кирпича. Беленные стены были изрисованы знаками. Над ксероксом висели крест-накрест два булатных галстука в ножнах, а выше располагался большой портрет Мэра мегаполиса – тончайшей работы угольком по побелке. Квадрат с портретом сильно выдавался вперед – значит дом был очень старый, раз столько Мэров забеливали и перерисовывали заново.

Сам Инспектор оказался толстым, лысым и неприветливым. Был одет он в серый халат и ворочал кочергой в ксероксе.

– За ваше здоровье! – поприветствовал я его и постарался склониться как можно ниже.

– Готов к экзамену-то? – ворчливо спросил Инспектор, не поворачиваясь.

– Готовился, ваше благородие…

Инспектор отложил кочергу, отряхнул ладони и цепко глянул на меня.

– Что такое управлять удачей? – спросил он с ходу.

– Ну, это если… – начал я.

– Без «если»! – строго оборвал Инспектор. – Точное определение.

– Виноват, ваше благородие. Управление удачей есть доставшаяся нам от Предков совокупность теоретических правил и практических навыков, которая позволяет предсказать грядущее, истолковать прошедшее и выбрать наиболее удачный путь.

– Наиболее удачный путь – в настоящем… – поправил Инспектор, задумчиво глядя сквозь меня. – Кто называется ведуном?

– Ведуном называется человек, сдавший экзамен, получивший Талисман удачи и право выходить за окружную мегаполиса на местность в дикие места.

– В самостоятельном порядке или для вождения, – ворчливо поправил Инспектор. – Сколько спутников позволяет водить с собой категория «В»?

– До трех, ваше благородие…

– До трех спутников старше восемнадцати лет… – поправил Инспектор. – Неуверенно, неуверенно отвечаем. Ладно, о’кей… – Он кивнул на стену. – Покажи знак Силы?

– Вот.

– Знак Ума, Чести и Совести?

– Вот.

– Знак Радиации?

– Э-э-э… Сейчас найду… А, вот они, все тридцать три: зараженная местность, зараженное место, зараженные ветры, зараженные вещи, зараженная дичь, зараженный галстук, зараженные люди, зараженные хаты…

– Достаточно, – проворчал Инспектор. – Черная мошка, перебежавшая дорогу?

– Пути не будет… – насторожился я такому простому вопросу.

– Что?! – гневно вскричал инспектор. – Любую дорогу? В любую погоду? А в полнолуние?!

– Как бы… вроде бы… да, тоже… – растерялся я.

– «Если», «вроде», «как бы»… – возмущенно передразнил инспектор. – Что за неуверенный лепет?

– Виноват, ваше благородие, пути не будет в любую погоду при любой луне на любой дороге в совокупности и без исключений!

– И еще в двери топтался, сквозняка напустил… – припомнил Инспектор.

– Секретарша меня не впускала! – обиделся я. – Все расспрашивала, сколько лет, и все такое…

– О’кей, – махнул рукой Инспектор. – Посмотрим, как площадку сдашь.

– И все? – вырвалось у меня. – И больше ничего по знакам спрашивать не будете?

– Иди! – повелительно махнул рукой Инспектор.

– За ваше здоровье! – с восторгом поклонился я на прощание.

На сердце стало легко и радостно. И я уже развернулся, чтобы уйти, но тут меня прошибло потом. Я искоса глянул на Инспектора – тот внимательно на меня смотрел.

– Где у вас зеркало, ваше благородие? – спросил я.

– Вот именно… – проворчал Инспектор. – Слева у косяка посмотришься.

3. Площадка

Продраться сквозь кактусовую гряду оказалось нелегко, а вот площадка оказалась почти такой же, как во дворе Наставника. В центре площадки стоял задумчивый Инспектор. Не тот, что принимал знаки, другой, моложе, – видать, его сын.

– За ваше здоровье! – поклонился я низко-низко. – Мигель-пастух, сын Марии, пришел сдавать экзамен.

– Это которой Марии? – обернулся молодой Инспектор. – Которая из восемнадцатого квартала, парализованная?

– Никак нет, ваше благородие гражданин Инспектор! – помотал я головой. – Мы из сто сорок третьего квартала мегаполиса.

– А… – поморщился Инспектор и сразу потерял ко мне интерес. – Ну, давай что ли, эта… Вспышка слева!

Я бросился на сухую землю площадки, поджал коленки и закрыл руками голову.

– Достаточно, – произнес Инспектор. – Почему не посмотрел, куда падаешь?

– Посмотрел, ваше благородие! – возразил я, поднимаясь и отряхиваясь.

– Что-то я не видел, – пробурчал Инспектор.

– Зато я видел, – возразил я, потому что чувствовал, что с молодым Инспектором можно быть и наглее.

– Помеха справа! – крикнул Инспектор.

Я отпрыгнул влево и замер в стойке.

– Ну, более-менее… – пробурчал Инспектор. – О’кей. Плевок через левое плечо?

– Тьфу-тьфу-тьфу!

– Еще раз!

– Тьфу-тьфу-тьфу!

– Еще раз! Мало слюны! Точнее бить! Не брызгаться!

– Тьфу-тьфу-тьфу!!!

Инспектор подошел к мишени и начал считать попадания. Я тем временем вынул деревяшку и постучал по ней – громко, чтоб Инспектор слышал.

– Восьмерка… Девятка… Семерка… – считал инспектор. – Что стоишь без дела? Спой пока древнее заклинание майя!

– Майя-хыы, майя-хуу, майя-хоо, майя-ха, ха! Майя-хыы, майя-хуу, майя-хоо, майя-ха, ха!

– Достаточно. – Инспектор развернулся. – Ну, вроде ничего так… Выбирай галстук.

Облегченно вздохнув, я подошел к стойке и начал выбирать. Мне сразу понравился галстук, что висел с краю, – не длинный, зато легкий, удобно ложившийся в ладонь. Но брать его сразу было никак нельзя, следовало перещупать все остальные – я четко помнил слова Наставника: Предки выбирали галстуки долго, а завязывали быстро.

– Что копаешься? – проворчал за моей спиной Инспектор.

– Выбираю с умом, ваше благородие. Вот этот! – Я снял галстук и быстро повязал его на пояс.

– Встань в стойку! – приказал Инспектор. – Галстук наголо! Слева – руби! С плеча – руби! Выпад! Коли! Нале-во! Кр-р-ругом! С плеча – руби! Подсечка! Справа с разворотом – режь! Еще! Еще! Отставить! Стоп! Галстук поднять! Замереть!

Я замер, с трудом переводя дыхание. Хорошо, что выбрал легкий галстук.

– Держать, держать! – прикрикнул Инспектор и обошел меня кругом, глядя, к чему бы придраться. – Ноги в коленках плохо согнуты, – объявил он наконец.

Как могут быть ноги согнуты плохо – я представлял смутно, но решил промолчать.

– Стоп. Прячь в ножны, – скомандовал Инспектор.

Я быстро запихнул галстук в ножны и замер.