Мир в ХХ веке - Коллектив авторов - Страница 38

Вместе с тем практика конкордатов и попыток мирного урегулирования взаимоотношений с тоталитарными режимами оказала Церкви не слишком хорошую услугу, послужив основой для позднейших обвинений в коллаборационизме, попустительстве и симпатиях к фашизму и нацизму. Наиболее характерной в этом отношении является знаменитая пьеса немецкого драматурга Р. Хоххута “Наместник” (1963), обвинившая высшее католическое духовенство в пособничестве фашистским и нацистским властям и послужившая толчком для новой волны исследований и обвинений. Но наряду с образом, созданным Хоххутом, в литературе и кино неизменно присутствует образ священника (патера или пастора), терпимого и достойного, но непреклонного в своих пацифистских убеждениях и неприятии расистских концепций, идей ненависти к врагу и агрессивных внешнеполитических устремлений. Достаточно вспомнить подобного рода священника в фильме “Рим — открытый город”. Такой образ был воспроизведен даже в советском телевизионном кино — это пастор Шлаг из фильма “Семнадцать мгновений весны”. Эти духовные лица олицетворяли собой духовное же сопротивление режимам, в основе которых лежали антигуманные и антигуманистические ценности и понятия. В деятельности церкви, церковных и светских католических организаций традиционные ценности христианской морали и культуры, утверждающие достоинство и права человеческой личности, объективно приобретали антифашистское звучание.

Борьба за общечеловеческие ценности, защита прав и достоинства человеческой личности — были основой, на которой строился авторитет как Католической церкви, так и конфессиональных партий, партий христианских демократов, которые после второй мировой войны заняли доминирующее место в партийно-политической системе ряда европейских стран.

Но роль католицизма в период преобладания тоталитарных режимов в Европе можно рассматривать и несколько глубже. Как пишет Л.В. Пономарева, действенная сила христианских доктрин проявилась (хотя и по-разному) в странах с тоталитарным режимом и «существенно сказалась на их чертах. Католическое общество Италии устояло перед давлением сплошной идеологизации (в том числе антифашистской), сумев сохранить некую норму гражданских отношений, облегчившую его последующее вступление в демократический режим… В Германии антихристианские и неоязыческие тенденции нацизма коррелируют с жестокостью тоталитарного режима. В Испании франкистского времени влияние Католической церкви изначала препятствовало фашизации народного менталитета, свидетельством чему стало уже пастырское послание примаса испанской Церкви кардинала Гома от августа 1939 г. с призывом к победившим в гражданской войне “простить и любить своих бывших врагов”»[176].

Позиция Католической церкви в Испании в конце 30-х годов рассматривалась как пример наиболее полного слияния и сотрудничества Церкви с тоталитарным режимом. Однако, несмотря на справедливость многих обвинений Церкви, которая все же ставила во главу угла интересы католицизма и верующих, следует подчеркнуть, что испанский фашизм имел особенности, значительно отличавшие его от других режимов в Европе: так, отметим отсутствие в Испании лагерей смерти, категорический отказ Франко следовать Германии в вопросе введения в стране расовых законов, отказ от вступления во вторую мировую войну и т. д. Кроме того, по словам А.В. Пономаревой, “намечавшиеся… тенденции к соединению тоталитарного импульса XX в. с христианством… заключали в себе не возможности синтеза, а лишь симбиоза, с неминуемым распадом или перерождением одной из сторон (так во франкистской Испании был постепенно преодолен тоталитаризм)”[177].

В сложившемся после второй мировой войны идеологическом противостоянии Запада и Востока Ватикан никоим образом не отождествлял себя и (вопреки обвинениям советских публицистов и историков) не мог быть отождествлен с каким-либо политическим блоком. Несмотря на достаточно жесткую антикоммунистическую позицию послевоенного Ватикана, он ни в малейшей степени не склонен был полностью идентифицировать себя с Западным блоком. А всего каких-то 12–15 лет спустя острота идеологического конфликта и вовсе исчезает, и папа Иоанн XXIII решается отказаться от политики осуждения коммунизма, хотя и продолжая считать его заблуждением.

Можно утверждать, что Католическая церковь в ее отношениях с различными государствами не проводит политику в узком политическом смысле этого слова, а вся ее деятельность ориентирована на воплощение высших ценностей. К тому же, папа, выступая с различными акциями как политический лидер, является не столько главой государства Ватикан, сколько главой Католической церкви.

Церковь и социальный вопрос. Социальное учение

Христианство, христианская церковь, католицизм изначально существуют “в миру”, и с этим связана необходимость в том или ином виде участвовать в общественной жизни. В самой общей форме ответ на вопрос о том, каким образом делать это, дан уже в Новом Завете (“Кесарево кесарю, а Божие Богу” — Матф. 22,21; “Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога… Итак отдавайте всякому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь” — Римл. 13. 1–7).

Обращение к социальной проблематике не является чем-то, выходящим за пределы христианского учения. Дело лишь в том, что Католическая церковь делает это необходимым и неотъемлемым компонентом всей своей деятельности. Начиная со знаменитой “социальной” энциклики папы Льва XIII (1878–1903) “Rerum novarum” (1891), социальные проблемы становятся объектом ее пристального внимания и оформляются в социальную доктрину католицизма.

Социальную энциклику Льва XIII можно рассматривать с точки зрения принятия реалий современной жизни, стремления дать им оценку и предложить пути разрешения социальных конфликтов. Важным был уже сам факт признания того, что социальный вопрос, общественно-политическая борьба существуют и причиной этого являются пороки той общественной системы, в которой человек, создающий материальные блага, не пользуется ими в достаточной степени, а огромные богатства сосредоточены в руках небольшой группы людей. Из этого напрашивался вывод о необходимости “перераспределения” собственности и предоставления ее большей части в руки тех, кто трудится на фабрике, заводе, в поле и т. д. Именно этот путь, чреватый серьезными социальными потрясениями, предлагало социалистическое учение.

Лев XIII провозгласил незыблемость частной собственности, считая, что ее отмена может принести вред самим рабочим и привести к деградации общества, поскольку общественная собственность не создает необходимых условий для свободного развития личности. Это являлось не просто констатацией, но и альтернативой при решении социальных проблем на пути здоровой социальной политики, субъектами которой должны стать Церковь, государство и профессиональные объединения рабочих.

Энциклика Льва XIII, будучи официальным документом, сыграла важную роль в ориентации Католической церкви на социальные проблемы. Она повлияла на развитие католического общественного учения, которое развивалось наиболее активно в Бельгии и во Франции. Под руководством примаса Бельгии архиепископа г. Мехелена Д.Ж. Мерсье была создана Международная уния социальных исследований (1920). Ее задачами провозглашались изучение социальных вопросов в свете католической морали; публикация директив для общественных деятелей и практических результатов социальных исследований, предпринятых по инициативе Унии; создание консультативного органа по социальным вопросам. Одним из проявлений деятельности Унии стало издание Социального кодекса (1927, 1934, 1948). Причем его первое издание появилось до энциклики “Quadragesimo anno” и оказало влияние на ее содержание.

На основе социальной доктрины Льва XIII в последние годы предыдущего столетия и в начале XX в. возникают католические профсоюзы, как рабочие, так и крестьянские (в Италии Итальянская конфедерация трудящихся, во Франции Французская конфедерация христианских профсоюзов, в Германии, в Бельгии Бельгийская демократическая лига, в Польше Польский профессиональный союз христианских рабочих и в других странах), чья деятельность наложила глубокий отпечаток на развитие рабочего и крестьянского движения в первой половине XX в. После первой мировой войны была сделана попытка создать Интернационал христианских профессиональных союзов, однако, хотя в 1919 г. в нем числилось 3 млн 367 тыс. членов, к началу 30-х годов эта цифра резко сократилась в связи с победой тоталитарных режимов в ряде стран Европы.