Путеводная звезда (ЛП) - Мессенджер Шеннон - Страница 36

- Это могла бы быть очень интересная история, - сказала Джулин, несколько раз поворачиваясь и стряхивая свою маскировку. - На самом деле я единственный член Коллектива, живущий с семьей, которая могла заметить мое отсутствие. Призрак тоже беспокоился, что Декс узнает меня.

Декс рассмеялся... мрачно и, определенно, не потому что он счел что-то забавным.

- Думаю, он ошибался. Видимо я - идиот.

- Нет, это не так, - заверила его Софи.

- Она права, - сказал Кеслер. - Нет ничего идиотского в доверии матери.

- Я не лгала, - тихо сказала Джулин. - Но да, у меня были секреты. Мне пришлось... тот, кто знал правду, не должен был рисковать и жертвовать, также я не могла допустить, чтобы любой из вас пострадал.

- А что если бы я принять участие? - спросил Кеслер. - Ты знаешь, что у меня нет теплых чувств к Совету.

- Знаю. - Она взяла его за руку, и на секунду показалось, что он мог отстраниться. Но Кеслер вздохнул, и позволил Джулин переплести свои пальцы с его. - Если бы мы оба были частью незаконного восстания, это поставило бы под угрозу всю нашу семью. Кто бы заботился о наших детях, если бы нас обнаружили и схватили?

- Хорошо, но что относительно меня? - спросил Декс. - Я - часть Черного Лебедя. Как ты могла стоять там в Аллюветерре после того, как я поклялся в верности, и ничего мне не сказать?

- Это было решение Коллектива... хотя я поддерживала его. - Она потянулась к Дексу, но в отличие от отца, он отстранился. - Мне жаль, дорогой... Я знаю, насколько тяжело это должно чувствоваться. Но я должна была защитить нашу организацию. Мы никогда не планировали позволять любому из вас присоединяться...

- Даже мне? - перебила Софи.

- Не так рано. Но если мы чему-то и научились за эти годы, так только тому, что мы должны адаптироваться, чтобы выжить. Поэтому мы позволили вам пятерым поклясться в верности, но мы также приняли меры, чтобы свести к минимуму свои риски. И одной из этих мер было сохранение анонимности наших личностей, пока каждый из вас не доказал, что вы могли защитить наши секреты. Как выяснилось, это было мудрое решение, учитывая то, что сделал Киф.

Разочарование в ее голосе напомнило Софи, что Призрак и Визг входили в группу, которая не доверяла Кифу.

- Ладно, хорошо, - сказал Декс. - Но Форкл и Гранит открылись нам через пару недель... ты могла признаться тогда!

Джулин посмотрела на землю, где вокруг ее ног циркулировали крошечные кристаллы льда.

- Я могу дать тебе тысячу оправданий, но ни одно из них не изменит то, что я все делала неправильно. Я должна была рассказать тебе до того, как твои друзья поймали меня.

Биана ссутулилась.

- Еще раз простите.

- Это не твоя вина, - сказала ей Джулин. - В любом случае, это ценное напоминание, почему ни один из нас никогда не должен недооценивать вас четверых.

- Ты имеешь в виду, нас троих, - сказал Декс и пнул снег. - Я - придурок, который не смог узнать родную мать.

- Эй, мой брат шпионил за семьей большую часть моей жизни, и я никогда не замечал этого, - напомнил ему Фитц. - По крайней мере, твоя мама на стороне хороших парней.

Декс пожал плечами:

- Ну, не знаю. Черный Лебедь делал некоторые довольно сомнительные вещи... даже не пытайся отрицать это.

- Не буду, - сказала Джулин. - Это еще одна причина, почему я не хотела вовлекать в это свою семью. Я никогда не делала ничего, во что не верила... но это не означает, что я не пересекала жесткие линии.

Софи вспомнила кошмары, которые мучили ее после того, как она узнала, что Визг заморозила ногти Гезена, чтобы удалить их вместе с ферментом, позволяющим Невидимкам следить за ним. Визг заверила ее, что процесс был безболезненным, но...

- Видишь? - спросил Декс, когда Софи вздрогнула. - Софи понимает.

- Да, - сказала Софи. - Но также я думаю, что все мы знаем о трудном выборе, с которым нам пришлось столкнуться по этой причине. Не победить группу убийц с радугами и леденцами.

- Знаю, - пробормотал Декс. - Это просто... странно.

- Разве не ты всегда говорил, что любишь странности? - спросила Джулин.

Она снова потянулась к Дексу. На сей раз он не отстранился. Он даже не вздрогнул, когда она погладила его по щеке.

Но он все равно не прекратил хмуриться.

- А можно узнать, сколько вы уже в Черном Лебеде? - спросила Софи.

- Не столько, сколько, вероятно, ты думаешь. Проект Мунларк уже шел полным ходом, когда я поклялась в верности. На самом деле, ты уже родилась.

- Так когда это было? - надавил Кеслер.

Джулин прикусила губу:

- Спустя несколько месяцев после того, как родились тройняшки.

- После тройняшек? - повторили Кеслер и Декс.

- Вы говорите о нас? - прокричала Бекс откуда-то из-за деревьев.

- Я делюсь историями о том, когда вы были младенцами. Хотите присоединиться к нам?

Ответ Джулин был прекрасен... не ложь, но все трое прокричали:

- НИ ЗА ЧТО!

Кеслер понизил голос, когда произнес:

- Ты была в Черном Лебеде одиннадцать лет?

- Ближе к десяти, - поправила Джулин. - Но, да, это уже значительное время. И не то, чтобы я это планировала. Я была в родильном доме, держала своих трех невинных, восхитительных младенцев и думала о том, как ужасно наш мир будет к ним относиться. Я уже видела, как это происходило. Мои врачи продолжали заканчивать каждое предложение «для тройняшек», будто у них автоматически были низкие ожидания. Младенцы здоровы «для тройняшек». Их разговорные навыки нормальны «для тройняшек». Их интеллект силен «для тройняшек». Это разбивало мне сердце, мне хотелось кричать, бить людей, собрать наши вещи и покинуть Потерянные Города.

Кеслер подошел к Джулин и обнял ее за плечи.

- Почему ты не сказала мне, что происходит?

- Потому что я не хотела, чтобы ты винил себя. Иногда ты ведешь себя так, будто разрушил мою жизнь, женившись на мне... и я ненавижу это. Я люблю тебя. Я никогда не жалела о своем решении ни на секунду. Но это также помогло мне понять, что наш мир глубоко заблуждается. Вот почему я была так благодарна, что нашла Снадобье.

- Снадобье тебя завербовала? - спросила Софи, переглядываясь с Фитцем.

Снадобье была врачом, которая приходила в Аллюветерре, чтобы спасти жизнь Фитцу после того, как он был ранен в Изгнании.

Джулин кивнула:

- Когда я покинула родильный дом, то попросила у Элвина список детских врачей, которые будут... менее предубежденными.

- Это значит, что Элвин знает, кто такая Снадобье? - спросила Биана.

- Знать и понимать - разные вещи, но я уверена, что Снадобье скоро покажет себя. Она не поклонница всяких уверток. На самом деле от меня она никогда не предпринимала попыток скрыть то, кто она. Когда она пришла в дом на первую проверку, то поинтересовалась, почему я не в родильном доме, и когда я ответила неопределенно, она тонко спросила, волновалась ли я, что Совет слеп на предрассудки нашего мира. После этого, каждый раз, когда она приходила для проверки, то не прекращала поднимать эту тему, пока я не признала черствости, которую люди говорили или делали. Несколько месяцев спустя она спросила меня: «Хотела бы ты изменить наш мир, а?» И когда я сказала «да», она спросила, будет ли мой ответ отличаться, если единственный способ изменить мир, включает нарушение правил. Я была удивлена, когда призналась, что это не будет иметь значения. Именно тогда она рассказала мне о Черном Лебеде и попросила, чтобы я присоединилась. Я поклялась в верности несколько недель спустя и начала как простой информационный канал. Но со временем, они стали больше мне доверять. В конечном итоге, когда Снадобье вышла из Коллектива, она предложила меня в качестве своей замены... и я приняла предложение.

- Снадобье была частью Коллектива? - спросил Фитц. - Почему она решила уйти?

Джулин посмотрела на Софи.

- Это произошло из-за моей аллергии, да? - предположила Софи.

Одно из воспоминаний, которое украл у нее Черный Лебедь (то, которое они еще не отдали), было про то время, когда Софи исполнилось девять лет, и она проснулась в больнице после серьезной аллергической реакции. Ее человеческие врачи не могли выяснить, что ее вызвало, но как только она переехала в Потерянные Города, то обнаружила, что аллергия была на лимбиум — эльфийское вещество. Таким образом, эльф, должно быть, дал ей что-то, что вызвало у нее реакцию. Но, кто, как и почему - все в тумане.