Разведчик в Вечном городе. Операции КГБ в Италии - Колосов Леонид Сергеевич - Страница 9

Чтобы усилить и абсолютизировать власть римского епископа над всей христианской религией, был придуман миф о том, что все римские папы есть не кто иные, как всамделишные преемники апостола Петра, который по указанию самого Иисуса Христа явился к христианским мученикам в Рим и основал там первое епископство. Но обратимся к книге французского философа Поля Гольбаха «Галерея святых», который почти два века тому назад писал: «Ученые критики доказали, что путешествие Св. Петра в Рим вымышлено и что история его мученичества при Нероне основана только на недостоверном предании… и на некоторых легендах, которые здоровая критика вынуждена отвергнуть… А так как эти легенды и недостоверные слухи соответствовали политическим целям и интересам римских епископов, то они делали все возможное, чтобы внушить доверие к ним. Очевидно, они считали выгодным выдавать себя за преемников Св. Петра, тем более что в принятых у христиан Евангелиях они вычитали, что этот апостол был первым служителем Христа, его правой рукой во всех начинаниях, хранителем его тайн».

Тайн было не так уж много, и основная заключалась в том, чтобы любыми средствами, начиная от красивых сказок и кончая кострами инквизиции, сохранять власть католической церкви и приумножать ее богатства. Христианство, возникшее как религия рабов и вольноотпущенников, как религия угнетенных и обездоленных, как бессильный протест рабов, землевладельцев и городской бедноты против насилия сильных мира сего, превратилось в итоге в основной инструмент этого насилия. Христианство, как вы знаете, отличается от католицизма большей, скажем так, мягкостью нравов. Но при всей кажущейся строгости католической религии: обязательности безбрачия, воздержания и так далее, которые церковь пытается объяснять «нравственными мотивами», сие есть не что иное, как сказка для простачков. Папа Григорий VII, установивший в конце XI века целибат – безбрачие католического духовенства – руководствовался отнюдь не моральными, а чисто экономическими соображениями, ибо не хотел допускать дробления церковного богатства, то есть, короче говоря, упразднил институт наследования. Что же касается «чистоты жизни» и «воздержания», то история донесла до наших дней описания безобразных оргий, которыми «прославились» монастыри, как женские, так и мужские, превратившиеся в бастионы пьянства и разврата. Да и сами папы не отличались «святой» жизнью. У них были и жены, и любовницы…

Вот так. А ведь на протяжении многих веков римские папы всеми силами добивались признания за ними «абсолютной непогрешимости». И это более чем понятно. Как можно совместить служение Богу с грязью и развратом, которые сопутствовали жизни многих пап? Они хотели быть вне критики, но этому противились не только светские власти, но и сами рядовые католики. И только в 1870 году в Ватиканском Соборе под яростным нажимом представителей ордена иезуитов был принят догмат о папской непогрешимости…

А вот Вечный город, местожительство пап, в Средние века продолжал оставаться одним из крупных центров проституции. «До такого состояния дошла жизнь священства, – писал римский викарий Ботта, – что нет ни одного, который не имел бы сожительницы или проститутки». Ульрих фон Гуттен, яростный борец против пап, едко высмеивал в своей сатире против Рима нравы, царящие в этом городе: «Три вещи приносят с собой странники из Рима: нечистую совесть, расстроенный желудок и пустой кошелек… Тремя вещами торгуют в Риме: Христом, священническими местами и женщинами… Три вещи ценятся особенно дорого в Риме: женская красота, превосходные лошади и папские грамоты… Тремя вещами занимаются праздные люди в Риме: прогулками, блудом и играми… Тремя вещами подчиняет себе Рим все: насилием, хитростью и лицемерием… Три вещи в избытке в Риме: проститутки, священники и писцы…»

В 1870 году папское государство было ликвидировано. В Риме началось народное восстание против власти папы. Итальянский король, опасаясь, что бунт может разрастись, ввел свои войска в Вечный город, лишил папу светской власти, а территорию Ватикана присоединил к королевству. Папа Пий IX проклял всех, кто имел отношение к свержению его со «святого престола» и лишению светской власти, удалился в Ватиканский дворец и объявил себя «узником». Папского государства не существовало 59 лет. И только в 1929 году нуждавшееся в поддержке католической церкви фашистское правительство Муссолини подписало конкордат, или так называемые Латеранские договоры, с папой Пием XI, по которым на территории Вечного города, на Ватиканском холме, вновь создавалось государство Ватикан. Папа опять-таки был объявлен неограниченным владыкой мини-государства. Италия взяла на себя обязательство выплатить Ватикану за потери, понесенные им в 1870 году, 750 миллионов лир наличными деньгами и передать пакет ценных бумаг стоимостью в 1 миллиард лир. Конкордат узаконивал господствующее положение католической церкви в стране. Во всех школах было введено обязательное религиозное обучение. Между Муссолини и Святым Престолом наладились вполне джентльменские отношения. Ватикан поддерживал тесный союз и с Гитлером.

В 1939 году папский престол занял Пий XII, он же Евгений Пачелли, бывший нунций, то бишь ватиканский представитель в Германии. Его имя и деяния – одна из не очень симпатичных страниц истории католической церкви, если смотреть на нее из вчерашнего и даже нынешнего дня. Именно Пий XII благословил мятеж Франко, который обернулся большой кровью для испанского народа. «С большой радостью мы обращаемся к вам, дражайшие сыны католической Испании, с тем, чтобы по-отечески поздравить вас с благословенным миром и победой, – писал папа новому испанскому диктатору, – которыми Господь соблаговолил увенчать вас». Католическая церковь отпускала авансом грехи гитлеровским солдатам, убивавшим стариков, женщин и детей на оккупированной территории бывшего Советского Союза. Пий XII ни разу не поднял своего голоса в защиту миллионов людей, которых душили в газовых камерах и сжигали в крематориях фашистских лагерей смерти. И тот же Пий XII не постеснялся призвать к милосердию по отношению к главным военным преступникам, попавшим на скамью подсудимых в Нюрнберге… Антикоммунистическая и профашистская позиция Ватикана во Второй мировой войне не прибавила авторитета всей папской верхушке не только в глазах рядовых католиков, но и всех людей планеты, особенно после окончания войны. Вот почему в условиях резкого падения престижа католической церкви явилась острая необходимость пересмотра позиций Святого Престола по целому ряду не только теологических, но и социальных проблем.

…Всех этих деталей, конечно же, не знал главный редактор «Известий» Алексей Аджубей, которого мы встречали на римском вокзале Термини в один из мартовских дней 1963 года. Он приехал вместе со своей женой Радой – дочерью Хрущева – и небольшой свитой разных официальных лиц (тогда о них писали: «…и другие сопровождающие лица»). На перроне высокого гостя приветствовали посол Семен Козырев, довольно пронырливый карьерный дипломат с весьма скандальным характером, вместе со своей второй, молодой, женой Татьяной, под стать ему ужасно злющей (видимо, по причине возрастной разницы с супругом), мой резидент в должности советника посольства, несколько посольских дипломатов высшего ранга, почти весь наш дружный журналистский корпус и итальянские представители общества «Италия – СССР», по приглашению которого прибыл в Рим главный редактор «Известий». После коротких церемоний на вокзале Аджубея отвезли в уютную гостиницу неподалеку от нашего посольства, где он, холодно попрощавшись с послом, которого почему-то сразу же невзлюбил, попросил «товарищей газетчиков» немного задержаться. Рада Никитишна ушла в другую комнату номера отдохнуть с дороги, а Алексей Иванович, раскрыв один из чемоданов, достал из него несколько бутылок «Московской» в экспортном исполнении по 0,75 литра и марочного армянского коньяка, две небольшие круглые коробки «кремлевской» селедки специального посола и баночки с черной икрой. Консервного ножа ни у кого не оказалось, хлеба – тоже. Заказывать хлеб Аджубей запретил. Посему открывал селедочные банки я при помощи перочинного ножа. Рюмки и фужеры нашлись в серванте номера, посему никаких проблем не возникло. Мы расстелили на столе многополосный номер свежей коммунистической газеты «Унита», взяли каждый в руку по селедке, наполнили фужеры, и импровизированный пир начался… Пили за великий Советский Союз, нашего дорогого Никиту Сергеевича, за Кузькину мать (любимое выражение Хрущева) и, конечно же, за талантливейшего газетчика Алешу Аджубея. Нагрузились все основательно. «Дорогие друзья, – сказал наконец главный редактор „Известий“, – завтра тяжелый день… Идите-ка вы все к… отдыхать. А вы, Леня, останьтесь»…