Девять дней Дюнкерка - Сквайрс Ричард - Страница 21

Около 16.00, когда суда приближались к Кале, закрытому густой пеленой дыма, им пришлось отклониться от курса, чтобы обойти два эсминца, ведущие бой с береговыми батареями. Когда они подошли к Дюнкерку, окутанному еще более плотными облаками дыма, чем Кале, им пришлось прокладывать себе путь среди множества потопленных судов, из-за которых навигация уже становилась опасной. Тотчас же началась погрузка, и к 21.55 оба судна приняли на борт намного больше раненых, чем допускала обычная норма. Обратный путь прошел без инцидентов.

В это же время судно «Мейд оф Орлиенс» вышло в рейс, имея на борту 600 девятилитровых банок с водой и 250 солдат армейской службы снабжения и войск связи, которые должны были помочь в организации обслуживания порта. Избрав кратчайший путь, судно попало под действительный огонь батарей из района Кале. Оно приблизилось к молам Дюнкерка как раз в тот момент, когда порт подвергался мощному воздушному налету. Простояв некоторое время на внешнем рейде, оно получило распоряжение возвратиться в Дувр. В конце дня оно вторично попыталось подойти к причалу – на этот раз успешно.

«Кентербери» вышел около 18.00 и тоже подвергся артиллерийскому обстрелу из Кале. В Дюнкерке он пришвартовался у борта «Мейд оф Орлиенс», и оба судна под непрерывными ударами с воздуха приступили к погрузке войск. «Кентербери» отошел, имея на борту 1340 человек, за ним следовала «Мейд оф Орлиенс» с 988 солдатами. В это же время французский пароход ла-маншской линии «Руан» подобрал 420 раненых и направился в Шербур.

Донесения капитанов этих судов служат наглядной иллюстрацией невероятных трудностей, с которыми пришлось встретиться Рамсею с самого начала: в них указывалось на интенсивный огонь батарей Кале, на быстро нарастающую мощь воздушных атак противника, на разрушение портовых сооружений Дюнкерка и на опасность вхождения в порт под непрерывными ударами с воздуха.

К исходу этого воскресного дня Дюнкеркский порт являл собой ужасное зрелище. К западу от большого бассейна, заключенного между внешними молами, полыхали в огне нефтяные баки. Горели склады, разбросанные на 46 гектарах площади порта. Ярко освещенные огнем пожаров, стояли искалеченные краны. Время от времени над городом возникали столбы дыма, обозначая места новых пожаров. И всю ночь, не переставая, раздавался грохот бомб и яркие вспышки разрывов отмечали места новых разрушений.

Разрывы бомб можно было слышать в тишине дуврских скал, где штаб, руководивший операцией «Динамо», начал планировать использование необорудованного побережья. Самой трудной проблемой для Рамсея в то время была нехватка малых судов. В ту ночь в его распоряжении были моторные катера Рамсгетской базы, предназначавшиеся для борьбы с контрабандой, дрифтеры и малые суда Дуврской базы и четыре бельгийских пассажирских катера. Это было все, не считая корабельных шлюпок.

Но подкрепление уже было в пути. В воскресенье утром первый заместитель начальника главного морского штаба контр-адмирал Филлипс созвал совещание по вопросу о малых судах. На нем присутствовали адмирал Престон из штаба резерва малых судов и его заместитель, капитан 1-го ранга Уортон. Капитан Уортон, будучи уверен, что в самом ближайшем будущем возникнет острая потребность в малых судах, уже в течение нескольких дней занимался их сбором. 40 судов уже стояли в районе Вестминстерского пирса, в какой-нибудь четверти мили от здания адмиралтейства. Уортон не имел разрешения на реквизицию этих судов и с некоторым опасением ждал, как отнесется к этому начальство. На этом совещании принятые им меры получили единодушное одобрение. Все офицеры штаба резерва малых судов, кого только можно было освободить от текущей работы, были разосланы по главным центрам стоянки яхт. В помощь был привлечен «Кинг Элфрид» – учебная база добровольческого резерва флота южного побережья. Были посланы радиограммы командиру Лондонского военного порта, командующему морской базой в Плимуте и другим морским начальникам. Отдельным яхтсменам, уже вставшим на учет после объявления, переданного Би-Би-Си 14 мая, были даны указания по телефону.

Малые суда пришли в движение.

«Пока что не видно никаких признаков использования или подготовки такого рода транспортных средств», – указывал в тот день в своей памятной записке Герингу адмирал Шнивинд, начальник штаба адмирала Редера. В протоколах совещаний, проводившихся у фюрера, сохранилась эта памятная записка с карандашной пометкой: «Перевозка, вне всякого сомнения, уже проводится».

К полуночи 26 мая в Англию было вывезено всего 27 936 человек. Это были «лишние рты», солдаты, обслуживающие коммуникации, личный состав базовых тыловых органов и учебных лагерей. Всю предшествующую неделю непрерывно курсировали суда. Дуврский порт был переполнен; Дауне – историческая якорная стоянка между Гудвин-Сэндсом и Кентским побережьем, была забита ла-маншскими пароходами, каботажными судами и баржами; Рамсгет кишел малыми судами, и уже начали прибывать новые суда из всех портов между Плимутом и Халлом. Удивительно, что немецкая разведка не смогла сообщить об этих передвижениях германскому морскому командованию. Неспособность адмирала Шнивинда оценить сообщения, поступавшие к нему от танковых частей Гудериана из Кале, от авиации и от его собственных торпедных катеров, не поддается объяснению.

Глава восьмая

Понедельник, 27 мая

Это горестное замечание Гудериана показывает, насколько сильны были досада и разочарование, охватившие личный состав немецких танковых войск. Рундштедт остановил свои дивизии, когда Дюнкерк был уже на виду. С Ваттенских высот можно было видеть здания порта.

В яростном нетерпении они были вынуждены целых три дня топтаться на месте. Наконец они ринулись вперед.

Приказ Гитлера о возобновлении наступления танковых сил поступил слишком поздно, чтобы его можно было начать осуществлять 26-го, но с рассветом 27 мая группа Клейста начала продвижение на восток на 56-километровом фронте между Гравлином и Робеком, имея 1-ю танковую дивизию на побережье, 2-ю – к югу от 1-й до Арнека, 20-ю моторизованную дивизию между Арнеком и Касселем, 6-ю и 8-ю танковые дивизии между Касселем и Азбруком. Далее на юг группа Гота, развивая двухстороннее охватывающее движение, начатое накануне, выдвинула четыре танковые дивизии в направлении Армантьера и Кеммела, чтобы отрезать английские экспедиционные силы на их позициях, окружить 1-ю французскую армию, нанести удар в тыл вновь созданного фронта группировки Брука и установить контакт с 6-й армией Бока, ведущей мощное фронтальное наступление.

Роммель, находясь в 7-й танковой дивизии, действовавшей в первом эшелоне южного крыла охватывающих клещей, писал своей жене:

«Я чувствую себя хорошо. Мы теперь осуществляем окружение англичан и французов в районе Лилля. Я принимаю в этом участие с юго-запада…»

Роммель поторопился со своим письмом. Клещи окружения сомкнулись с опозданием на двадцать четыре часа. Через 16-километровый разрыв между Комином и передовыми частями танковых сил Роммеля 27 мая под покровом темноты успешно отошли 1, 3, 4 и 42-я дивизии английских экспедиционных сил, а с ними – треть сил 1-й французской армии. Немцам не удавалось сомкнуть клещи, потому что 2-я английская дивизия, дравшаяся в одиночестве и отрезанная от своих войск, выдержала в течение этого грозного дня тяжелейшие удары артиллерии, пикирующих бомбардировщиков и танков. Упорно обороняя свои позиции, отстаивая каждую пядь земли, дивизия медленно отходила, подвергаясь обходам и окружениям. К исходу дня 4-я бригада, находившаяся в центре, прекратила свое существование, а 5-я и 6-я бригады по обе стороны от нее были раздроблены на мелкие группы. Силы дивизии уменьшились до размеров одной бригады. Но она, однако, сдерживала удар всех танковых сил группы Гота, и под покровом темноты под ее прикрытием был начат отвод главных сил.