Цена страсти - Брэдли Селеста - Страница 15

Дом можно спасти. Настанет один прекрасный день – и Атти будет бегать по этим комнатам. Ведь бедняжка была этого лишена! В один прекрасный день эти стены вновь станут домом для большой дружной семьи, как это и было когда-то.

Электра знала, как вернуть Атти дом. И ей, и им всем. Если она удачно выйдет замуж, все вернется на круги своя.

Стоя у окна, она теребила ленту, висящую у нее на шее. Потянув за нее, она извлекла из-под рубашки ключ. Затейливый и очень красивый стальной ключ от входных дверей усадьбы – ключ от дверей, которых больше нет. Наверное, дверные панели давным-давно сгорели в чьем-то камине в зимнюю стужу…

Но она по-прежнему хранила ключ. Он всегда был с нею. В один прекрасный день дверь вновь появится, и она отомкнет ее этим самым ключом…

Луч солнца упал на лицо Эрона… Пробуждаясь, он ощутил, что впервые за много лет в его теле появился источник тепла.

Нет, не совсем так… тепло излучал – вернее, даже пылал – совершенно определенный орган, не доставлявший хозяину никаких проблем многие годы.

Повинуясь мужскому инстинкту, древнему как мир, еще не вполне проснувшись, он потянул на себя импровизированное одеяло, чтоб прикрыть промежность.

Это самое одеяло на ощупь оказалось влажным и противным. Это заставило Эрона вздрогнуть и открыть глаза.

Боже милосердный, что за потрясающая красавица!..

Отчаянная и сумасшедшая разбойница с большой дороги стояла у окна, словно окутанная золотым облаком, запрокинув лицо и скрестив на груди руки. Глаза ее были закрыты.

От этого зрелища у Эрона перехватило дыхание. Даже перепачканная, в измятой мальчишечьей одежде, со взлохмаченными и спутанными волосами она была хороша. Изгиб стройной шеи был горделив и в то же время трогательно-беззащитен. А дивными параллельными линиями скул и челюсти, особенно ценимыми знатоками женской красоты, он мог бы любоваться целую вечность…

Увы, вечности в запасе не было. Когда миновало первое потрясение, Эрон вспомнил, что перед ним все та же женщина – взбалмошная и избалованная, для которой разрушение чужих жизней не более чем забава… Увольте. В эти игры он играть не намерен.

Обдумав свою стратегию, Эрон избрал в качестве оружия издевку. К тому же это был конек Хейстингза.

– Молишь небеса о милосердии? – растягивая слова, произнес он. – Неужто просишь прощенья у Господа за то, что похитила бедного работягу да еще заставила целую ночь протрястись от холода в этой дыре?

– Я молю Господа разразить тебя на месте! – не открывая глаз, произнесла красотка. – Молю ниспослать молнию, чтоб испепелить тебя без остатка. Потоп или голод не подойдут.

Повернувшись к нему, она сама едва не испепелила его взглядом. Что ж, если он не ошибся, то девушка ничуть не меньше, чем он сам, уязвлена тем, что им пришлось провести вместе столь… м-м-м… странную ночь.

При свете дня он впервые как следует рассмотрел ее фантастические глаза – сине-зеленые, широко расставленные… А еще он заметил, что девушка слишком худенькая. Все это делало ее похожей на некое мифическое создание, хоронящееся в развалинах и пугающее поздних путников.

Оглядевшись, Эрон впервые оценил степень царящего здесь хаоса. Похоже, когда-то тут была гостиная. Повсюду стояли жалкие останки некогда добротной мебели – казалось, их расставила здесь некая безумная рука…

И хоть в темных углах было еще мокро, но в проемы, где располагались некогда изящные стрельчатые окна, лился яркий солнечный свет, безжалостно освещая всю мерзость царящего здесь запустения.

Эрона обуял самый настоящий ужас, его словно ледяной водой окатили. Некогда это явно был прелестный, даже роскошный особняк…

Такой же, как и Арбодин.

И вот во что он превратился… Словно самый страшный его сон сделался вдруг явью. Сон о том, как безжалостна бывает судьба. Как некогда дивные строения превращаются в руины, не подлежащие восстановлению, – и предаются на растерзание силам природы, зарастая плесенью и мхом…

А ведь этот страшный сон мог сбыться и для него самого. Арбодин – просторное, весьма элегантное имение, к тому же очень дорогое. Он – последний отпрыск своего рода, и некому оспорить у него титул, каким бы позором он себя ни покрыл. Однако семейное состояние принадлежало деду, нынешнему графу Арбодину, и только ему одному. Не получив в наследство денег, Эрон никакими силами не сможет поддерживать усадьбу в должном состоянии, дабы затем передать потомкам…

Эти руины были блестящей иллюстрацией худшего из всех возможных сценариев – а ведь именно этим все и закончится, если дед когда-нибудь прознает про проведенную им с невинной леди ночь!..

…Как могло такое случиться? И как теперь быть? Как спасти Арбодин от такой вот участи?…

– Слушай, а эта усадьба… Здесь что, бушевали бои? Ее обстреливали из пушек? А может, случилось землетрясение? Или извержение вулкана?

– Нет, – рассеянно ответила девушка. Она тайком спрятала что-то в вырезе своей мужской сорочки и отряхнула руки. – Просто пожар. Обычный пожар. Сам понимаешь, пять братьев, вот и…

– Вот заладила-то! Братья вовсе не божья кара вроде землетрясенья или урагана!

– Ты просто незнаком с моими братьями.

– И знакомиться не имею желанья! Знакомства с одним из них мне довольно, уж будьте покорны!

Электра наконец повернулась к нему лицом. Руки ее были сложены на груди поверх нелепого мужского жилета. И Эрон понял, что до гробовой доски его будет преследовать эротическая фантазия о девушках в мужских жилетах. Черт бы ее побрал!..

– И вот еще что… – Она пристально смотрела на него, словно изучая. – Ты и я… Оба мы знаем, что этой ночью ничего не произошло.

– Хм-м-м-м… – Встав, Эрон принялся сгребать в кучу их «постельное белье» – с чего вдруг ему пришло это в голову? – Сдается, ничего не случилось… Ну, кроме того, что бандитка напала на меня…

– Именно так! – Девушка закивала. – Но люди могут все неверно истолковать…

– Ты про мировых судей? Полагаю, судья легко распознает преступление, уж будь покойна!

– Нет. Я имею в виду моих братьев. И отца… впрочем, он скорей замучает тебя до смерти нотациями. – Девушка зябко передернула плечами. – Вот братья – другое дело… Слушай, а ты быстро бегаешь?

Эрон заморгал:

– Ну… если побегу прямо сейчас, к вечеру буду в Шотландии.

Электра даже не улыбнулась:

– Прекрасно. Мы поняли друг друга?

Обычно Эрон не шел ни на какие сделки, не оформленные юридически, – на его долю хватило многих «дружеских соглашений» и печальных последствий таковых. Но вдруг, неожиданно для себя самого, беспечно кивнул, думая лишь о том, что волосы ее почти такие же золотые, как закатный луч на снегу…

– Погоди… как ты сказала?

– Я сказала, что мы с тобой навек забываем… – она указала пальчиком на скомканные влажные портьеры, – обо всем этом. Нам обоим с тобой невыгодно, чтобы это все когда-нибудь выплыло наружу.

Эрон поверить не мог в свою неслыханную удачу! Его отчаянный трюк сработал! Он свободен! И теперь может позабыть эту сумасшедшую девчонку и эти развалины, словно дурной сон… Особенно развалины – живое напоминание о том, что может случиться с родовым гнездом, если у хозяина в кармане гуляет ветер!

– Ну да. По рукам!

И он протянул ей руку. Вдруг, поняв, что вышел из образа Хейстингза, отдернул ее и… плюнул себе на ладонь.

– Ну что? Теперь по рукам?

Девушка вытаращила глаза… и вдруг…

– Мальчишка! – Она решительно схватила его за руку и крепко ее стиснула. – По рукам!

…Пусть она безумна, пусть бандитка, однако снобизма в ней ни на грош! Ни разу еще Эрону не приходилось встречать леди, способную пожать руку, на которую плюнули… или похитить мужчину… а потом целовать его…

«Нет. Не думай об этом! Думай лишь о том, что избежал западни!»

До «Зеленого Ослика» было идти мили три, не меньше. Они пересекли то, что некогда было аккуратной приусадебной лужайкой, а теперь представляло собой буйный зеленый луг. И все-таки день был на диво хорош: омытый вчерашним дождем, теплый и солнечный. Им обоим было о чем поразмыслить.