Час ведьмовства - Райс Энн - Страница 8

Но и эта идея не приносила успокоения. Слишком жутко вообразить, чтобы беспомощная женщина просила его о чем-то через посредничество… призрака, который к тому же по каким-то неведомым причинам не мог разговаривать, а лишь на несколько мгновений возникал перед доктором.

Но кто способен постичь истинный смысл этой странной головоломки? Кто отважится подтвердить правоту доктора?

Может, этот англичанин, Эрон Лайтнер, коллекционирующий истории о привидениях, который дал ему визитную карточку со словом «Таламаска»? Он говорил, что хочет помочь тому спасенному утопленнику из Калифорнии. Доктор вспомнил его слова: «Возможно, этот человек не знает, что подобное происходило и с другими. Быть может, мне необходимо рассказать ему, что и другие люди возвращались с порога смерти, обладая аналогичными способностями».

Да, действительно. Вполне вероятно, что, узнав о встречах других людей с призраками, он испытает облегчение.

Но увидеть призрака – это еще не самое худшее. Нечто гораздо более ужасное, чем страх, заставляло доктора вновь и вновь возвращаться на террасу с проржавевшими сетками, к неподвижной фигуре женщины в кресле-качалке. Этим нечто было чувство вины – непростительной вины в том, что он не предпринял более энергичных усилий, не сделал всего, что было в его силах, чтобы помочь Дейрдре, – он даже не позвонил на Западное побережье ее дочери.

Над городом вставал новый день. Доктор долго наблюдал, как меняется небо, как тускнеет свет реклам на грязных стенах окрестных домов. Наконец он направился к гардеробу и достал из кармана пиджака визитку англичанина:

«ТАЛАМАСКА.

Мы бдим.

И мы всегда рядом».

Доктор поднял телефонную трубку…

К удивлению самого доктора, его рассказ длился уже целый час: он старался воскресить в памяти малейшие детали минувших событий. Он не возражал против включенного маленького магнитофона, подмигивавшего красным глазком, – в конце концов, он не называл ни конкретных имен, ни номеров домов, ни даже дат. Речь шла просто об одном из старых домов в Новом Орлеане. Доктор все говорил и говорил… И только завершив свое повествование, он сообразил, что за все это время не притронулся к завтраку, однако успел опустошить несметное число чашек кофе.

Лайтнер оказался превосходным слушателем. Он ни разу не прервал рассказчика и лишь слегка кивал, словно подбадривая. Однако, закончив свой рассказ и наблюдая, как Лайтнер убирает в портфель магнитофон, доктор не испытал облегчения – напротив, он чувствовал себя весьма глупо и даже не удосужился попросить копию записи.

Первым молчание нарушил Лайтнер.

– Я должен вам кое-что объяснить, – начал он, кладя поверх чека несколько купюр. – Надеюсь, мои слова в какой-то мере помогут вам излечить свой разум.

– Что именно?

– Помните, я говорил вам, что собираю свидетельства о встречах с привидениями? – спросил Лайтнер.

– Да.

– Так вот, я знаю тот старый дом в Новом Орлеане. Я видел его. У меня есть записи свидетельств многих людей, видевших мужчину, о котором вы говорили.

Доктор буквально онемел от удивления, услышав, с какой убежденностью произнес эти слова Лайтнер – столь авторитетно и уверенно, что в их правдивости не оставалось никаких сомнений. Доктор внимательно всмотрелся в Лайтнера, словно видел его впервые: англичанин был старше, чем показалось при первой встрече, – возможно, лет шестидесяти пяти или даже семидесяти, – а выражение его лица было столь любезным и благожелательным, что невольно располагало к ответному доверию.

– Многих?… – прошептал доктор. – Вы уверены?

– Я слышал рассказы других людей, и некоторые из них имеют весьма много общего с вашим. Я пытаюсь убедить вас в том, что произошедшая история отнюдь не плод вашего воображения. А следовательно, у вас нет причин для беспокойства. Кстати, помочь Дейрдре Мэйфейр невозможно: Карлотта Мэйфейр не позволит. А потому лучше всего начисто выбросить эту историю из головы и никогда больше о ней не вспоминать.

Доктор почувствовал вдруг невероятное облегчение, словно побывал на исповеди и получил от священника полное отпущение грехов. Однако ощущение длилось недолго: понадобилось лишь несколько мгновений, чтобы до него в полной мере дошел смысл сказанного Лайтнером.

– Вы знаете этих людей! – в полнейшем замешательстве прошептал доктор, и краска бросилась ему в лицо. Ведь женщина, о которой он рассказал Лайтнеру, была его пациенткой!

– Нет. Но я знаю о них. И, будьте уверены, сохраню полную конфиденциальность в отношении вашего рассказа. Как вы помните, при записи мы не упоминали никаких имен. И даже свои имена не назвали.

– Тем не менее я настоятельно прошу вас отдать мне пленку, – возбужденно проговорил доктор. – Я нарушил конфиденциальность. Мне и в голову не могло прийти, что вы с ними знакомы.

С совершенно невозмутимым видом Лайтнер тут же вытащил кассету и отдал ее доктору.

– Разумеется, это ваше право, – сказал он. – Я понимаю.

Доктор пробормотал слова благодарности, но его замешательство лишь усилилось. Однако и чувство облегчения не исчезло окончательно. Итак, другие люди тоже видели этого призрака. И англичанину об этом известно – он не лжет. Выходит, доктор не сошел с ума и никогда не терял рассудка. Внезапно его охватила грусть, он испытывал горечь по отношению к своему новоорлеанскому начальству, к Карлотте Мэйфейр, к горластой мисс Нэнси…

– Важно, чтобы все случившееся отныне перестало вас тревожить, – негромко заметил Лайтнер.

– Да, конечно, – отозвался доктор. – Ужасно все это… та женщина… лекарства… – Все, хватит об этом! Доктор вдруг замер и уставился на кассету, потом медленно перевел взгляд на пустую кофейную чашку. – А эта женщина, она по-прежнему…

– Да, все такая же. Я был там в прошлом году. Ваш главный недруг, мисс Нэнси, умерла. Мисс Милли покинула этот мир еще раньше. А со слов местных жителей и из отчета мне известно, что состояние Дейрдре не изменилось.

Доктор вздохнул:

– Да, вы действительно все о них знаете… все имена…

– Поэтому очень прошу поверить мне: другие тоже видели этого призрака, – сказал Лайтнер. – И вы не должны страдать от безосновательного беспокойства о состоянии своего разума – никакого помешательства не было.

Доктор вновь медленно, изучающе оглядел Лайтнера. Англичанин застегнул портфель, проверил авиабилет, убедился, что все в порядке, и опустил его в карман пиджака.

– Мне пора на самолет, но прежде позвольте мне дать вам совет, – сказал Лайтнер. – Никому не рассказывайте о том, что произошло, – вам не поверят. Понять и принять такого рода свидетельства может лишь тот, кто сам видел подобное. Как ни трагично, но это неопровержимый факт.

– Да, вы правы, – ответил доктор. Ему страстно хотелось задать англичанину еще один вопрос, но он не мог решиться. – Вы… – только и произнес доктор и тут же умолк.

– Да, я его видел, – сказал Лайтнер. – Зрелище воистину пугающее, как вы и описывали.

Он встал, готовясь выходить.

– Кто он? Дух? Призрак?

– Честное слово, я не знаю. Все истории очень похожи. Там все остается без изменений, все повторяется, год за годом… А теперь я должен идти. Позвольте мне еще раз выразить свою благодарность, а если у вас возникнет желание снова побеседовать со мной, вы знаете, куда обратиться. У вас есть моя визитная карточка.

Лайтнер протянул руку.

– До свидания.

– Подождите. А дочь, что стало с нею? Я имею в виду ту женщину с Западного побережья. Тогда она была интерном.

– Ну, теперь она хирург, – ответил Лайтнер, бросая взгляд на часы. – Нейрохирург, кажется. Недавно сдала экзамены. Дипломированный специалист – по-моему, это так называется? Однако в то время я не был знаком с нею. Я лишь иногда слышал о ней. Наши пути пересеклись только однажды.

Англичанин замолчал, и на лице его промелькнуло некое подобие почти официальной улыбки.

– Всего хорошего, доктор, и еще раз спасибо.