Миссис Кеннеди и я - Хилл Клинт - Страница 9

– Вы звали, миссис Кеннеди? – спросил я.

Она посмотрела на меня поверх больших круглых солнечных очков и указала на ближайший шезлонг:

– Присаживайтесь, мистер Хилл.

Моя обычная рабочая одежда для Палм-Бич – широкие брюки цвета хаки и рубашка с коротким рукавом, которую я носил навыпуск, чтобы скрыть кобуру с пистолетом 38-го калибра на бедре – вдруг показалась совершенно неподходящей для ситуации. Мне было несколько неловко находиться рядом с женой президента, пока она загорает в одном купальнике, но я все же подчинился и сел.

Оказалось, что миссис Кеннеди внимательно наблюдает за работой секретной службы как вокруг своего мужа, так и вокруг нее самой. Она уже примерно представляла себе, какой будет жизнь в Белом доме, и это представление не слишком ее устраивало.

– Мистер Хилл, – она чуть сдвинула брови, – я боюсь, что у нас всех совсем не будет никакой личной жизни.

Первая леди указала на агентов на пляже и продолжила:

– Эти люди всегда должны быть рядом с нами, верно? Даже в пределах Белого дома от них нельзя будет избавиться?

Я понимал, в чем здесь проблема. Несмотря на постоянное присутствие прислуги в доме, миссис Кеннеди явно не нравилась необходимость делить жилое пространство с секретными агентами. Сейчас моей задачей было попытаться успокоить ее и объяснить нашу роль в жизни семьи президента.

– На второй этаж резиденции запрещено входить практически всему персоналу, кроме тех работников, которым вы сами это разрешите. Это – личные апартаменты семьи президента, так что агенты не проникнут туда без личной просьбы, кроме тех случаев, когда вам понадобится помощь в чрезвычайной ситуации. Большая часть обслуживающего персонала работает в Белом доме не первый год, так что они умеют делать свою работу, не привлекая к себе внимания.

– Приятно слышать, – с видимым облегчением произнесла она. – Я очень беспокоюсь за Кэролайн и Джона. Каково им будет расти в такой атмосфере? Мне хочется дать им как можно более нормальное детство.

Тут я подумал, что, начиная с двадцатого января, Кэролайн и Джона больше нельзя будет назвать нормальными детьми. Всю жизнь они будут нести на себе ярлык «отпрысков президента», и, конечно, такое высокое звание вряд ли подразумевает нормальное детство.

– Вся секретная служба работает только для того, чтобы дать вам и вашей семье возможность жить своей жизнью. Мы заботимся о вашей безопасности, – наконец сказал я вслух. – Не стоит отгораживаться от нас. Если вы будете сообщать нам о своих планах заранее, мы сможем организовать все намного быстрее и удобнее для всех. Пожалуйста, говорите, если вас что-то беспокоит, и мы постараемся решить вопрос.

Видимо, мой ответ удовлетворил любопытство первой леди, она что-то черкнула в блокноте и перешла к следующему вопросу:

– Мне кажется, что почта с недавних пор начала запаздывать. Что происходит с моими письмами?

– Из соображений безопасности вся входящая почта на этот адрес перенаправляется с местной почты в специальный отдел Белого дома. Там ее рассортировывают, досматривают и снова пересылают по адресу. К сожалению, это может вызывать задержки.

Миссис Кеннеди озадаченно наклонила голову:

– Вы проверяете всю входящую почту?

Я не хотел пугать ее, но ей стоило знать, почему мы делали это.

– Нам нужно удостовериться, что в предназначенных вам или президенту письмах и посылках нет ядов или взрывчатых веществ. Мы также просматриваем содержание писем на предмет открытых угроз вашей жизни или здоровью.

Я не стал говорить о шквале гневных писем, который обрушился на семью президента сразу после выборов. Многие американцы не смогли смириться с тем, что Джон Кеннеди станет первым президентом-католиком, народ опасался, что политические решения будет принимать священник, а вопросы международных отношений перейдут на откуп к папе римскому. Более того, выступления президента в поддержку гражданских прав не снискали большой популярности во многих штатах, и потенциальная жестокость его политических противников требовала от секретной службы еще большего внимания к письмам. Нельзя было пускать это на самотек.

– А как же личная почта? Письма от семьи и друзей? Они уж точно не несут никакой угрозы, и я должна получать их вовремя, – спросила первая леди. В ее словах был смысл, мы обсудили несколько вариантов ускорения процесса, но так и не пришли к консенсусу. В конце концов мне пришла в голову интересная мысль:

– Может быть, вы попросите своих друзей и родственников дописывать в качестве адресата мое имя – «Клинт Хилл»? Только те, кому вы об этом расскажете, смогут пользоваться паролем, а почтовая служба сможет быстро отделять эти письма и посылки от прочих.

– Как хитроумно! Моим друзьям это очень понравится, этакая шпионская атмосфера, – просияла миссис Кеннеди.

Эта идея показалась мне самым простым и быстрым способом решения проблемы. Правда, и мне, и работникам почты пришлось выучить имена всех друзей Джеки. Для меня это также означало, что с утра первым делом приходилось забегать на почту, просматривать письма для семьи Кеннеди и выбирать те, на которых было указано мое имя. Затем я приносил их миссис Кеннеди. Вскоре это превратилось в очередную рутинную обязанность, но при этом я не переставал удивляться, сколько друзей и родственников было у первой леди. Я никогда в жизни не получал столько писем.

Тем временем почтовая служба Белого дома перехватила несколько писем с угрозами, переполошив этим всю секретную службу.

Через неделю после переезда в Палм-Бич мистер Кеннеди решил посетить воскресную мессу в городской католической церкви Св. Эдуарда. Миссис Кеннеди все еще не восстановила силы в достаточной мере, чтобы отправиться туда вместе с мужем, но тем не менее они с Кэролайн проводили президента до парадных ворот поместья, где уже собралась небольшая толпа зевак. Первая леди помахала зрителям и вернулась на территорию поместья, а президент вместе с агентами отправился в церковь на машине.

Через четыре дня полиция Палм-Бич арестовала мужчину семидесяти трех лет от роду по имени Ричард Павлик. Он регулярно слал президенту письма, в которых угрожал превратить себя в живую бомбу и взорвать ее, прикончив таким образом и себя, и мистера Кеннеди. Павлик считал, что посол Джозеф Кеннеди подкупил избирательную комиссию и восстановить справедливость можно, убив новоизбранного президента до момента официальной инаугурации. В его машине и номере мотеля полиция обнаружила динамит, детонаторы и провода. Мужчина проявлял отчетливые признаки сумасшествия и с гордостью признал, что планировал подорвать бомбу у ворот резиденции Кеннеди в прошлое воскресенье, как раз когда президент собирался в церковь. Он специально припарковался в переулке поблизости, чтобы выехать наперерез правительственной машине и врезаться в нее, но, увидев миссис Кеннеди и Кэролайн, изменил планы. Причинить вред семье президента он не хотел и решил дождаться другой возможности, на сей раз застав мистера Кеннеди в одиночестве. О происшествии доложили президенту, но не его жене. Никто так и не узнал, поделился ли он с ней тревожными новостями или предпочел оставить ее в неведении. Сама миссис Кеннеди никогда не затрагивала эту тему в разговорах, молчал об этом и я, но сам факт того, что секретная служба чуть не упустила покушение на президента, которое готовилось прямо у нас под носом, подстегнул всех агентов и заставил нас намного внимательнее относиться к своим обязанностям.

Постепенно к первой леди возвращались силы и желание выходить в свет. Однажды она решила поехать в загородный клуб Палм-Бич вместе с мужем: пока тот играл в гольф, она прогуливалась по дорожкам. Я горячо поддержал эту идею: миссис Кеннеди будет полезно пройтись, да и я уже слишком засиделся на одном месте. В клубе первая леди внимательно следила за игрой, но, когда президент вернулся с поля и принялся обсуждать дела государственной важности со своими советниками, она предпочла не вмешиваться в мужские разговоры.