Миссис Кеннеди и я - Хилл Клинт - Страница 15

В то время я даже представить не мог, что через три года вновь окажусь здесь, но уже в состоянии всепоглощающей депрессии, которая сотрет все светлые воспоминания о работе с семьей Кеннеди.

Пресса быстро узнала о том, что первая леди проводит не так уж много времени в Белом доме, а тот факт, что она использовала правительственный вертолет для поездок в Миддлбург и обратно в одиночестве, без президента, и вовсе поднял целый шквал критики. Чтобы пресечь неприятные слухи, мы решили передать в распоряжение миссис Кеннеди лимузин фирмы «Крайслер», которым ранее пользовалась миссис Эйзенхауэр. Из числа персонала гаража Белого дома были выбраны двое сержантов и назначены водителями первой леди. Во время этих поездок я сидел на переднем пассажирском сиденье, откуда было хорошо видно окрестности. В случае опасности я мог легко закрыть миссис Кеннеди собой.

Однажды мы ехали в Миддлбург на выходные именно таким составом: водитель, я на переднем сиденье и миссис Кеннеди сзади. В то время меня редко можно было увидеть без сигареты в руке, и во время поездок я, как правило, курил, слегка приоткрыв окно, чтобы дым уносило наружу, а не в лицо пассажирам. Примерно на половине пути, когда поток встречных машин, едущих в Вашингтон, почти иссяк, миссис Кеннеди вдруг наклонилась вперед и шепнула:

– Мистер Хилл, будьте любезны, попросите водителя съехать на обочину.

Я обернулся, чтобы посмотреть, что случилось, но увидел лишь ее обычную озорную улыбку. Было совершенно непонятно, чего она хочет, но все же я попросил Ирва Уоткинса, который в тот день вел машину, остановиться на обочине как можно скорее.

– С вами все нормально, миссис Кеннеди? – спросил я и сунул окурок в пепельницу. Мне вдруг пришло в голову, что первой леди, скорее всего, не нравится, что я курю в машине, пусть даже она никогда раньше об этом не говорила.

– Все хорошо, – ответила она.

Уоткинс нашел удобное место для остановки и аккуратно съехал на обочину, заглушив двигатель. Я снова обернулся, надеясь, что она объяснит ситуацию, и услышал все тот же шепот:

– Мистер Хилл, сядьте рядом со мной, пожалуйста.

Предположив, что ей нужно сказать мне что-то по секрету и не хочется, чтобы водитель подслушал разговор, я вылез со своего места, открыл заднюю дверь и сел. Как только я устроился, миссис Кеннеди велела водителю трогаться, и мы вновь выехали на дорогу.

– Миссис Кеннеди? Что случилось?

Ехидная улыбка делала ее похожей на озорного чертенка.

– Можно попросить у вас сигарету, мистер Хилл?

И это все? Я никогда не видел ее курящей, поэтому такая просьба меня несколько удивила.

– Прошу, – с улыбкой ответил я, потянулся к пачке «L&M» в кармане пиджака и достал сигарету. Она мотнула головой и сказала:

– Не могли бы вы прикурить?

Я сунул сигарету в рот и достал из кармана зажигалку. Пощелкав колесиком, я поджег кончик, затянулся и передал горящую сигарету первой леди. Зажав цилинрик между указательным и средним пальцами, она глубоко затянулась, и я понял, что курит она давно и с явным удовольствием.

– Большое спасибо, – игриво усмехнулась она.

Водитель вез нас в Миддлбург, и мы с миссис Кеннеди говорили обо всем: от здоровья детей до отношений секретных агентов с другим персоналом Белого дома, наслаждаясь каждый своей сигаретой. Она вела себя как подросток, который знает, что делает что-то запретное, – в какой-то момент я почувствовал себя соучастником настоящего преступления.

Этот тайный ритуал вскоре стал обязательной частью наших совместных поездок и первым из множества маленьких секретов, которые мы с ней хранили.

Глава 5

Путешествия с миссис Кеннеди

С февраля 1961 года миссис Кеннеди начала проводить практически каждые свободные выходные в Глен-Ора. Президент прилетал туда на вертолете в субботу и улетал вечером воскресенья. Поля и холмы размокли к весне, так что кататься на лошадях и охотиться пока что было нельзя, и миссис Кеннеди вместе со мной ездила на ферму Футов, где пыталась урвать хоть немного времени для езды верхом. Так и проходили наши дни: Миддлбург, Миддлбург и еще немного Миддлбурга. В начале марта мы разок съездили в Палм-Бич, но все остальное время первая леди проводила в седле. Она обожала лошадей до умопомрачения. Даже я, хоть и не ездил, порой чувствовал некое неудобство в филейной части, обеспокоенный ее любовью к верховой езде.

В то время ее любимцем был Ирландец. Она подходила к уже взнузданному и готовому к прогулке мерину, ласково чесала его за ушами и долго-долго смотрела прямо в глаза, поглаживая длинную шею животного. Иногда она принималась что-то нашептывать коню, и тот отвечал коротким ржанием, кивком головы или фырканьем, заставляя ее невероятно заразительно смеяться. Я наблюдал за ними издалека и видел, какую чистую, незамутненную радость приносило ей общение с лошадью. Казалось, что они и вправду разговаривают о чем-то, понятном только им двоим. Первая леди очень умело обращалась с лошадьми – даже просто проводить время рядом с ними уже было для нее счастьем.

Однажды во время очередной поездки к Футам, когда я уже привычно вел машину по холмистой двухполосной дороге, миссис Кеннеди повернулась ко мне и спросила:

– Мистер Хилл, а вы часто путешествуете?

– Хм… Раньше мне часто приходилось сопровождать президента Эйзенхауэра.

– Где вы бывали?

– Мы много ездили по Европе, Азии, Океании, бывали в Южной Америке… – Я покосился на нее, ожидая какой-нибудь реакции, но, кажется, мой рассказ ее не впечатлил.

– А как насчет Парижа? – спросила она.

– Два раза был, – коротко ответил я.

Она удивленно приподняла брови:

– Parlez-vous français, Monsieur Hill?[4]

Я не понял, что именно она сказала, но это явно был французский, так что я решил ответить, спародировав французский акцент:

– Ньет, мадам Кеннеди, по-французски я не говорю, но зато знаю, где подают самый лучший французский луковый суп. Вы в жизни ничего подобного не пробовали!

Она засмеялась и сказала:

– Президенту часто нужно ездить в командировки за границу, и я собираюсь сопровождать его по мере возможности. Для начала мы посетим Париж и Вену.

Я об этих планах еще не знал, так что информация оказалась весьма важной. Первая леди продолжала:

– Как я понимаю, если я поеду вместе с президентом, кто-то из секретной службы отправится со мной?

– Да, это так. Нам нужно заранее все подготовить, так что сначала туда отправится один из агентов президента и кто-то из нас с Джеффрисом.

– Что именно вам нужно подготовить? Мне что-нибудь запретят? – Миссис Кеннеди проявила типичное для себя любопытство. Она хотела знать, что мы приготовим для нее и чего следует ожидать.

– Вы сможете заниматься всем, чем захотите, а мы будем обеспечивать вашу безопасность, – сказал я. – Конечно, все намного сложнее, когда путешествие международное: нам нужно договариваться с иностранной полицией и местной секретной службой. Ваше расписание будет спланировано поминутно, так что, надеюсь, особых сюрпризов не будет. Куда бы вы ни пошли, мы проверим, кто будет сопровождать вас, где вы будете сидеть, как попадете на место и вернетесь домой. Мы всего лишь хотим дать вам возможность спокойно наслаждаться поездкой, чувствуя себя в безопасности, где бы вы ни находились.

Она скорчила недовольную гримасу и с досадой сказала:

– Как все строго! Когда я училась в Париже, у меня и в мыслях такого не было. Можно было гулять до трех ночи, а потом спать до полудня. Можно было спокойно посидеть в кафе на Рив Гош, а теперь приходится каждую минуту оглядываться, не подобрался ли сзади очередной фотограф. Что ж, эти беззаботные деньки давно минули.

Тоска в голосе миссис Кеннеди вновь напомнила мне, насколько сложно ей было выносить тяжкий груз постоянного общественного внимания. Ее можно было понять: кто угодно не выдержит, если вокруг все время будут толпиться зеваки с фотоаппаратами. В тот момент я дал себе обещание: я сделаю все, чтобы первая леди могла жить настолько нормальной жизнью, насколько я смогу ей таковую обеспечить. Чтобы добиться этого, все наши поездки следовало хранить в секрете. Конечно, будет непросто, но, если это поможет ей улыбаться чаще, оно того стоило.