Золотые крылья сильфиды. Книга 1 (СИ) - Азарцева Анна - Страница 12

Только вот травница своими недомолвками разбередила и мои детские воспоминания, и ту глубокую обиду, что я питала к матери. Она сказала тогда, что я ничего не знаю. Это верно. Я всегда уходила от рассказов о моем рождении, не желая слушать о произошедшем.

А теперь оказывается, матушка была великодушной?

Я недоверчиво хмыкнула. Не вязалась у меня благородная доброта с бросанием своего ребенка на произвол судьбы. 

- Господин Наралекс даже потребовал от твоего отца, чтобы его покои находились рядом с их спальней. Мы видели, что он очень любил твою мать, трясся буквально над каждым ее движением.

- Любил? В каком смысле? – я цинично подняла бровь.

Тетушка Мартина непонимающе глянула на меня, а затем замахала руками.

- Да ты что, Трис, даже думать о таком не смей! Они же близкие родственники!

- Что-то мне подсказывает, что папенька в этом не был уверен, - я горько скривила губы, - Иначе как объяснить его отношение ко мне? Он еще до госпожи Ислин меня шпынял почем зря.

Ни магия, ни именитый астролог, ни всевозможные травники и лекари, которых отец призывал в замок, никто ему так и не смог помочь – сына у отца так и не родилось.

Что самое интересное, из всех своих дочерей отец яростно ненавидел только меня. Оливия и Мирабелла были его официальными наследницами, и он довольно серьезно занимался их воспитанием и образованием, к маленьким Беате и Алейне он относился равнодушно и вообще не замечал их присутствия, я же была виновата почти во всем, что происходило плохого в замке. Если у повара сгорел ужин – найдите Трис, она наверняка крутилась рядом, если конюх недоглядел за лошадьми – посадите Трис под замок, она отвлекала конюха болтовней, если заболела Мирабелла, сама по себе слабая здоровьем, - лишите Трис сладкого, почему она должна питаться хорошо, когда старшая сестра страдает. И так всегда и во всем.

- А то господин герцог много знал?! Он же с Лейзией всего месяц-то и пожил. Как узнал, что твоя мать забеременела, так сразу и уехал инспектировать войска на границе и до твоего дня рождения в столицу даже носа не показывал. Небось, сбежал от Наралекса, тот не спускал герцогу ни малейшего укора сестре.  

- Мартина! – улыбаясь, я пригрозила ей пальцем, - Чти своего хозяина и властелина!

Она отмахнулась:

- Ни для кого не секрет, моя девочка, что твой отец человек недалекий и грубый. Да, что там говорить – солдафон он и есть солдафон.

- Но, тем не менее, - я обреченно вздохнула, - этот солдафон не выкинул ненужного ему ребенка, а оставил при  себе и …, Готова признать, все-таки папенька меня кормил, растил  и дал довольно приличное образование.

Мартина чуть помолчала и словно через силу сказала:

- Ты уже взрослая, Трис, имеешь право знать. Будь его воля – он в тот же миг вышвырнул тебя из замка, но твоему отцу приказали. Не знаю, кем они были, я их видела всего минут семь-десять от силы, но герцог их очень боялся.

Я замерла. В голову мигом полезли разные мысли, складывая по кусочкам мозаику прошлого.

- А ты думаешь, кто?

Она качнула головой:

-    Не знаю...

-    Мартина, пожалуйста!

-    Я же говорю...

-    Мартина!!

-    Драконы, - ответила она нехотя, - Я думаю, это были драконы.

Я выдохнула от совершенно дикого предположения, что госпожа Ислин могла быть права:

-    Моя мать сбежала сразу после родов! Добрая и благородная, как ты говоришь, не захотела брать с собой новорожденного! Или... или испугалась?! И теперь драконы едут в замок, а папенька сказал, что мой день последний...

Кормилица взяла мое лицо в руки и настойчиво проговорила:

-    Мы этого не знаем и не можем знать, Трис! Не накручивай себя! Твой отец - груб и неотесан, неудивительно, что Лейзия сбежала от него. Герцог был в бешенстве, когда узнал, что родилась дочь, а не сын. Твоя мать вполне резонно боялась, что он убьет ее.

-    Но, ты говорила, дядя Наралекс...

-    Лиатрис! - сердито свела брови Мартина, - Ты умная взрослая девушка, которая перечитала бульварных романов! Не позволяй глупой клевете испортить тебе жизнь! Ты человек, не сильфида!

Я, конечно, любила пролистать книжные истории про принцесс с тайным прошлым, но сейчас мне так ясно вдруг показалось, что разгадка вот она, рукой ухватить можно.

-    Но, если...

-    Никаких если, Лиатрис! - тетушка встала и кинула мне отложенную рваную юбку, - Сама подумай, стал бы герцог держать в своем доме дитя сильфа? После всего, что пережил наш народ?! Поэтому, вместо того, чтобы забивать себе голову, возьми иголку с ниткой и зашей дыру! А то, что это такое - молодая красивая девушка и рваная нижняя юбка! Что люди подумают?

-    А то они увидят! - буркнула я, разглядывая прореху, - Но, тетушка Мартина...

-    Никаких «но»! Живо за работу!

Пока я мучительно колола пальцы иголкой, в дверь постучали.

-    Мартина, пора ехать. Ее светлость готова? - Герсби вошел в гостиную.

7 Глава

Прощания Лиатрис с Мартиной и Морисом вышли бурными. Многократные обещания с одной стороны приехать сразу после дня рождения, не дожидаясь папенькиного официального приказа пойти вон, с другой – принять родной дочерью и жить одной дружной семьей. Много слез, много слов любви и пожеланий удачной дороги, много «уже скучаю» и «буду внимательна и осторожна». Герсби в итоге психанул и вынес кофр юной герцогини из дома. Подцепил его к магической подставке у седла, сразу вдвое уменьшившей и объем сундучка, и его вес, и хмуро встал рядом со своей лошадью, всем видом говоря, что пора бы прекратить эти водопады. Лиатрис крепко обняла дядюшку Мориса на прощание, поцеловала в обе щеки тетушку Мартину, и взлетела в седло. Согласно кивнула на вопрос гонца можно ли наконец ехать, пришпорила Дымка. Кормилица еще долго махала ей вслед платочком, вытирая льющиеся без перерыва слезы и высматривая силуэт девушки между домами, пока та не скрылась за поворотом.

Весь вечер Мартина неприкаянно ходила из угла в угол, тяжело вздыхая и поглядывая то на часы, то на окно. Ей все казалось, что Лиатрис вернется, что она упрямо сожмет губы и отправит папенькин приказ в пекло, что гонец ошибся и приказ нужно было доставить совсем по другому адресу, что… Морис пару раз прикрикнул на жену, чтобы та не чудила, но все было без толку. В итоге, муж налил Мартине успокоительных капель, сгреб ее в охапку и уложил спать. Женщина немного повертелась на кровати, но вскоре затихла и в доме воцарилась ночная тишина.

Но Мартине не спалось. Ее мучило непонятное чувство, что вот прямо сейчас должно что-то произойти. Хорошее ли, плохое, она не знала, но противное ощущение не покидало кормилицу. Словно зудело под лопаткой.

Глянув на мирно спящего мужа, Мартина встала с кровати, накинула на ночную рубашку платок и вышла из спальни. На улице было морозно и изо рта пошел пар, но женщина упорно встала у калитки в саду, чего-то или кого-то дожидаясь. И не ошиблась. Через десять минут, когда руки уже основательно заледенели, к дому приблизились два темных силуэта. Одинакового роста, одинаково одетые в темные камзолы, брюки и сапоги, как могла разглядеть кормилица в тусклом свете уличного фонаря. На из лица падали глубокие тени, но женщина была убеждена, что внешность незнакомцев тоже одинакова.

- Я ждала, что вы придете, - склонила она голову, глубже кутаясь в шерстяной платок. Ее пальцы вытанцовывали от дрожи, но нервно или просто от холода, женщина не знала.

- Здравствуй, леата Мартина, - тихо поздоровался первый и чуть помолчав, печально добавил, - Ты изменилась.

Второй коротко кивнул и было непонятно, то ли приветствуя хозяйку этого небольшого домика, то ли соглашаясь со словами своего товарища.

- Все мы меняемся, - философски заметила Мартина, и резче, чем ей хотелось бы, поинтересовалась, - Вы ведь хотите спросить о ней, да?

Мужчины переглянулись.  

- Мы пришли узнать, выполнила ли ты наш приказ, - все так же тихо ответил первый.