«Кадиллак» Долана - Кинг Стивен - Страница 1

Стивен КИНГ

"КАДИЛАК" ДОЛАНА

Месть - это блюдо, которое лучше всего есть холодным.

Испанская поговорка

Я ждал, наблюдая за ним, целых семь лет. Я видел, как он - Долан приезжал и уезжал снова. Я видел, как он входил в роскошные рестораны, в смокинге, всегда с красавицей, держащей его под руку, всякий раз с новой, всегда сопровождаемый двумя телохранителями, отгораживающими его от остальных посетителей. На моих глазах его седеющие волосы превращались в изысканное серебро, тогда как мои собственные просто выпадали и я облысел. Я следил за ним, когда он совершал свои ежегодные поездки из Лас-Вегаса на Западное побережье, и видел, как возвращался обратно. Два или три раза я наблюдал с соседней дороги, как его седан "де вилль" такого же цвета, как и его волосы, проносился мимо меня по шоссе 71 в Лос-Анджелес. Видел и как он выезжал со своей виллы в Голливуд-Хилз в том же серебристом "кадиллаке", направляясь в Лас-Вегас, - правда, не слишком часто. У школьных учителей и богатых гангстеров разные экономические возможности в жизни, и потому они не обладают одной и той же свободой перемещения.

Он не подозревал, что я слежу за ним, - я никогда не приближался к нему настолько, чтобы он мог заметить меня. Я был очень осторожен.

Он убил мою жену - или распорядился, чтобы ее убили, что одно и то же. Хотите подробности? От меня вы их не получите. Если вам так уж хочется, вы найдете их в старых газетах. Ее звали Элизабет. Она преподавала в той же школе, что и я и где я продолжаю преподавать. Она учила первоклашек. Они любили ее, и мне кажется, некоторые из них все еще продолжают любить, хотя теперь уж стали значительно старше. Я любил ее и, разумеется, люблю до сих пор. Элизабет нельзя было назвать прелестной, но она нравилась мне. Она была тихой, но временами так заразительно смеялась. Я вижу ее во сне. Мне снятся ее карие глаза. Кроме нес, у меня не было ни одной женщины. И не будет.

Долан допустил ошибку. Больше вам ничего не следует знать. Л Элизабет оказалась там как раз в то самое время и все видела. Она пошла в полицию, полиция направила ее и ФБР. Там ее допросили, и она ответила - да, она готова выступить свидетельницей на суде. Они обещали защитить ее, но либо обманули, либо недооценили Додана. А может быть, и то и другое. Как бы то ни было, однажды вечером она села в свой автомобиль, и несколько динамитных шашек, присоединенных к системе зажигания, сделали меня вдовцом. Это он сделал меня вдовцом - Долан.

Поскольку свидетелей, готовых дать показания, не оказалось, дело закрыли.

Он вернулся и своп мир, а я - в свой. Для пего - великолепный пентхаус в Лас-Вегасе, для меня - пустой деревянный дом. Его сопровождала вереница прекрасных женщин в мехах и вечерних платьях, тогда как моим уделом стало одиночество. Серебристо-серые "кадиллаки" для пего - он сменил их четыре на протяжении этих лет - и старый "бьюик-ривьсра" для меня. Его волосы приобрели цвет благородного серебра, тогда как моих вовсе не стало. Но я следил за ним.

Я был очень осторожен - о, как я был осторожен! Я знал, кто он и на что способен. И ничуть не сомневался, что он может раздавить меня как клопа, стоит только ему заметить меня или заподозрить, что я готовил для него. Поэтому я был осторожен.

Три года назад, во время летних каникул, я последовал за ним (на благоразумном расстоянии) в Лос-Анджелес, куда он ездил довольно часто. Там он жил в своем роскошном доме и принимал гостей. Я наблюдал за их приездом и отъездом с безопасного расстояния в тени здания на дальнем конце квартала, прячась от полицейских автомобилей, нее время патрулирующих этот район. Остановился я в дешевом отеле, постояльцы которого не выключают, казалось, своих радиоприемников, а в окно моей комнаты светила неоновая реклама бара с противоположной стороны улицы.

В эти ночи я не сыпал, и мне снились карие глаза моей Элизабет, снилось, что ничего не случилось, и я просыпался со щеками, мокрыми от слез. Мне казалось, что я теряю надежду. Его хорошо охраняли, понимаете, слишком хорошо охраняли. Куда бы он ни пошел, его повсюду сопровождали двое до зубов вооруженных телохранителей, а "кадиллак" был бронированным. Широкие радиальные шины, на которых он катил, пользуются популярностью у диктаторов в беспокойных странах - пулевые пробоины на них затягиваются сами.

И тут, в тот последний раз, я увидел, как можно убить Додана, - но только после столкновения, изрядно напугавшего меня.

Я сопровождал его обратно в Лас-Вегас, следуя за ним на расстоянии мили, иногда двух, а то и трех. Когда мы пересекали пустыню, направляясь на восток, его "кадиллак" казался иногда всего лишь солнечным пятнышком на горизонте, и я думал об Элизабет, о том, как сияло солнце в ее волосах.

На этот раз я ехал далеко позади Додана. Была середина недели, и автомобили попадались редко. Когда машины лишь изредка встречаются на шоссе 71, преследование становится опасным - это известно даже учителю начальной школы. Я проехал мимо оранжевого знака, на котором было написано: "Объезд через 5 миль", и еще больше сбавил скорость. Объезды в пустыне заставляют машины ползти со скоростью черепахи, и мне совсем не улыбалась вплотную приблизиться к серебристо-серому "кадиллаку" в тот момент, когда водитель осторожно перебирается через особенно неровный участок дороги.

"До объезда 3 мили" - гласил следующий знак, а под ним было написано: "Впереди ведутся взрывные работы" и "Выключите радиопередатчики".

Я задумался о фильме, который видел несколько лет назад. В нем банда вооруженных грабителей заманивает бронированный автомобиль в пустыню, выставив фальшивые знаки об объезде. Как только шофер бронированного автомобиля поддался на уловку и свернул та проселочную дорогу, ведущую в глубь пустыни (здесь тысячи таких дорог, протоптанных овцами к старым ранчо, и заброшенных правительственных магистралей, не ведущих теперь никуда), бандиты убрали знаки, обеспечив таким образом тишину и спокойствие, а затем просто расположились вокруг броневика, ожидая, когда охранники выйдут из него.

Они убили охранников. Это я отчетливо помню. Они убили охранников.