Война меча и сковородки (СИ) - Сунгуров Артур - Страница 48

- В первом -  солер? - выпалил Шеймс.

- В первом - либурне, - поправил его Годрик.

- Во всех трех бокалах - сливовое вино с местного рынка, - сказала Леонора.

Воцарилась тишина, во время которой господа рыцари, исключая Тилвина, который поспешил удалиться, воззрились на Эмер.

- Во всех трех бокалах - сливянка? - первым обрел дар речи Бон.

- Да! - Эмер взяла у Леоноры щенка. - Никакие вы не ценители вкуса, добрые сэры. А просто спесивые мальчишки, путающие дешёвое вино с нектаром из южных земель. За каждым - желание, прошу помнить. Насчет вас, - она кивнула в строну Бона и Шеймса, - я ещё подумаю. А с тебя, муженёк, хочу получить награду сегодня вечером. Надеюсь, Фламбары умеют держать слово?

Она помахала мужчинам рукой на прощанье и пошла по тропке между кустов жимолости, нежно воркуя с Флир и целуя её в нос.

- Мне одному хочется её убить? - спросил Бон.

- Это моё право, если помнишь, - сказал Годрик.

Шеймс вдруг расхохотался.

- Чего это ты? - спросил Годрик с подозрением.

- А мне она нравится, - сказал Шеймс, допивая изо всех трех бокалов и заедая печеньем. - Признайте, что она изящно выставила нас дураками. Готов поклясться, всё это было подстроено. Умная женщина!

- Чересчур умная, - пробормотал Годрик, бросая взгляд вслед стройной фигурке с копной рыжих волос, блестевших на солнце почти так же, как начищенные медные щиты на стенах Дарема.

Глава 12 (окончание)

Вечером хозяйская мыльня была хорошо протоплена, и Эмер явилась за выигрышем. Она ждала каких угодно хитростей со стороны мужа, но слуги пропустили ее без оговорок, и сам Годрик уже сидел на скамейке, стягивая сапоги.

- Ты только помогаешь, - возвестил он, когда Эмер переступила порог. - Подаешь скребок, простыню и стоишь на расстоянии пяти шагов.

- Какой пугливый, - Эмер надула губы, но послушно встала в сторонке.

Вокруг плавали клубы пара, поднимавшиеся от дубовой бочки, в которую слуги бросили оловянные плашки, нагретые на жаровне. Сквозь пар Годрик виделся, как медведь-оборотень - большой, широкоплечий, с вьющимися от влаги волосами. Искусно выкованная огромная ванна уже была наполнена горячей водой, и на поверхности плавали розовые лепестки.

- А кто помогал тебе мыться до меня? - спросила Эмер невинно, пробуя воду кончиками пальцев. Больше всего она боялась услышать про миловидных служанок, до которых были так охочи благородные господа

- Вообще-то, до тебя я предпочитал мыться в одиночестве, - сказал Годрик.

- Ну конечно... - пробормотала Эмер под нос и подошла к столу, на котором оставили корзину с порошком мыльного корня, притирания и масла, пучки душистых трав и кувшин с охлажденной водой и подогретым вином со специями.

- Мой оруженосец отлучился по делам, - сказал Годрик.

Хотя жена не требовала объяснений, он почувствовал необходимость высказаться:

- Обычно мне прислуживал он.

- Вот и отлично, - подхватила Эмер, несказанно довольная, что обошлось без служанок. Кто знает, может, Годрик и врал, только ей очень хотелось верить в эту ложь, и она безоговорочно поверила. Но дело затевалось не для того, чтобы проверять, целомудренным ли было поведение супруга до свадьбы, и Эмер перешла в наступление. - Раздевайся, - приказала она, наливая в высокий серебряный бокал вина и салютуя им. - Хочу получить обещанное.

Годрик медлил, и было понятно, что платить выигрыш ему не по душе.

- Или хочешь, чтобы я помогла тебе раздеться? - мурлыкнула Эмер, любуясь, как играют блики свечей на поверхности бокала.

- Упаси яркое пламя! - сразу же ответил муж.

Он стянул котту и бросил её на пол, стараясь не смотреть на жену. А Эмер смотрела. Смотрела поверх бокала, прижавшись губами к серебряному краю и забыв отпить. Вот на пол полетела рубашка, а Годрик взялся за поясной ремень, готовясь спустить штаны.

- Даже глаза не опустишь? - изумился он. - Поистине, ты - самая бесстыдная женщина, какую я только видел.

- Что же постыдного может быть в человеческом теле? - спросила Эмер. - Такими нас создало небо, и мы - не худшие его творения.

Философское изречение заставило Годрика задуматься.

- Может, ты и права, - сказал он, наконец, и распустил вязки на брэйлах.

Серебряный кубок дрогнул в руке, Эмер так и не отвернулась, только сердце застучало быстро-быстро.

Всё же, её муж - самый красивый мужчина на свете. Наконец-то она смогла налюбоваться его красотой в полной мере - сильными ровными ногами, узкими бедрами и ягодицами, крепкими, как орешек. Мускулы так и играли под кожей, и несколько шрамов на руках и груди намекали на героическое прошлое. Воображение Эмер сразу нарисовало картины боевых сражений, рыцарских турниров, в которых участвовал Годрик, и душа ее застонала от близости счастья и от его недосягаемости. Хотя, дело сдвинулось с мертвой точки. Сегодня он разделся перед ней, а завтра согласиться и на кое-что другое...

Годрик под конец прикинулся скромницей и в последний момент закрыл рукой то, что так притягивало взгляд Эмер. Девушке оставалось только разочарованно вздохнуть. Зато она заметила красное пятнышко в паху, слева. Тонкое и изогнутое, как распластавшаяся в полете птица, оно наполовину пряталось в тёмной поросли пониже живота. В первое мгновение в груди Эмер всё сжалось от страха - неужели, метка мятежников?! Но почти сразу она поняла, что ошиблась - это был не тайный знак, а всего лишь родимое пятно.

Муж забрался в ванну и блаженно вытянулся. Медная купель пришлась ему как раз по росту, как будто ковалась специально для него.

- Красивая вещь, - заметила Эмер, указывая на ванну. Ее прямо распирало от радости, что Годрик не причастен к заговору, и что она утрет нос заносчивому епископу, и заживет теперь без оглядки на тайного лорда.

- Я сам ее сделал, - похвалился Годрик, но заметил, как блестят глаза жены, и предостерегающе ткнул указательным пальцем. - Ты стоишь там, поняла? И нечего смотреть на меня, как на кусок орехового пирога. Все равно не съесть.

- А я бы не отказалась от такого сладкого кусочка, - сказала Эмер невинно.

- Не по зубам, - отрезал он.

- Фу, как грубо.

Но она так и не смогла заставить себя поменьше глазеть на купающегося мужа. Сквозь воду его тело виделось смутно. Эмер втайне подосадовала этому.

Несколько томительных минут в мыльне стояла тишина, нарушаемая только плеском воды и шипением углей в жаровне.

- Как ты на меня смотришь, - сказал вдруг Годрик, и девушка испуганно вскинула голову, застигнутая врасплох. - Я тебе и вправду настолько нравлюсь?

- Ничуть, - торопливо ответила Эмер, облизывая пересохшие губы.

Годрик заметил это и понимающе улыбнулся.

- Ну подойди, - разрешил он, - рассмотри меня поближе.

- Ты приглашаешь? - отшутилась она, а сердце сладко ёкнуло.

- Подойди, - сказал Годрик низким, волнующим голосом.

Эмер сделала бочком два шага, не зная, как себя вести и чего ожидать от мужа. Но он не двигался, положив руки на борта ванной.

- Ты странная, - сказал он, склонив голову к плечу, - когда я запрещаю подходить - рвешься вперед, а стоило разрешить - тут же испугалась.

- Не испугалась, просто...

- Просто?

- Просто подойду, - сказала Эмер и в самом деле подошла, встав у самого края.

Теперь Годрику пришлось смотреть на нее снизу верх.

- Значит, никто не целовал тебя? - спросил он. - Только я?

У Эмер дух захватило от таких разговоров. Прежде, чем ответить, ей пришлось прокашляться.

- Ты глухой, что ли? - спросила она. - Или с памятью плохо? И в том, и в том случае - вот незадача. Я ничего не повторяю дважды.

- Тогда я правильно понял. Приятно быть первым.

Его взгляд повергал Эмер и в ужас, и в сладкий трепет. «Вот как это происходит, - думала она лихорадочно. - Небеса посылают безумие, и ты испытываешь восторг, пребывая безумным!».

- Наклонись ко мне, - попросил вдруг Годрик.