Война меча и сковородки (СИ) - Сунгуров Артур - Страница 40

- Заслуженный трофей! Вы лишились своего покрывала, прекрасная дама!

- Забирай себе! - Эмер захлопала в ладоши, восхищённая его мастерством. - Эта бесполезная штука только и нужна, чтобы полировать щиты!

- Если позволишь, я повяжу её на руку, когда будет очередной турнир, - сказал Тилвин. - Буду отстаивать первенство леди Дарема среди красавиц.

- О-о! - закатила глаза Эмер. - Всегда об этом мечтала. Годрик узнает - и умрёт от разлива жолчи!

- Разве ты не подарила ему рукав или платок? - спросил Тилвин, бережно пряча вуаль за пазуху и убирая меч в ножны.

- Он их не просил, - сказала Эмер со смешком, но в голосе ясно прозвучала досада.

Отбросив с лица выбившиеся из-под генина непослушные пряди, девушка посмотрела на даремскую равнину, словно там ей виделось что-то интересное. Она ни за что не хотела жаловаться, хотя так и тянуло открыть душу. Но Тилвин понял без слов и встал рядом, к плечу плечом.

- Мне жаль, невестка, - сказал он просто.

- Я ему не нравлюсь, - ответила Эмер, стараясь казаться веселой. - Что ж, всегда знала, что легких путей не бывает. Вот и приведется случай показать стойкость и выдержку. Можно я буду звать тебя - Тиль? Так нежнее и короче.

- Зачем спрашиваешь? Зови, как тебе удобно.

- Но будет ли это приятным для тебя?

- Приятным? - Тилвин неожиданно растерялся и теперь тоже уставился на равнину, хотя до этого смотрел на Эмер.

- Эй, я сказала что-то обидное? - встревожилась она.

- Нет, - он покачал головой. - Тиль. Мне нравится. Зови меня так, невестка.

- Скрепим соглашение рукопожатием, - сказала Эмер, чем снова рассмешила Тилвина.

Они всё ещё держались за руки, когда на стену взобралась Острюд, оскальзывая на узких каменных ступенях.

- Что ты тут делаешь? - начала она тоном наставницы, отыскавшей нерадивое дитя. - Матушка ждет, а ты словно глухая! Я зову, зову...

- Вторая часть баллады «как надо управлять Даремом», - проворчала Эмер, обращаясь к Тилвину. - Мне пора. Надеюсь, ещё не раз увижу тебя, и нам удастся поговорить, чтобы никто не мешал, - она выразительно посмотрела на Острюд.

Та вспыхнула и сказала желчно:

- Замужней женщине неприлично уединяться с чужим мужчиной. Ты какое-то чудовище - всю ночь мучила моего брата, так что он похож на приведение, а днём уже бегаешь за другим.

Теперь вспыхнула Эмер, и не миновать бы Острюд пары плюх, но Тилвин встал между разгневанными девушками.

- Замолчи и не смей оскорблять госпожу Дарема, - сказал он Острюд. - Ведешь себя, словно вилланка, если ищешь ссоры.

- Почему ты защищаешь её, а не меня? - взвизгнула Острюд, и лицо её плаксиво сморщилось.

- Не надо устраивать представление, - Тилвин развернул Острюд лицом к замковым башням и легонько подтолкнул. - Ты не жонглер на базарной площади. Миледи сейчас придёт, а ты - остынь и придержи злость.

Как ни странно, Острюд подчинилась, только фыркнулв в сторону золовки, будто рассерженная кошка.

- Умеешь разговаривать с женщинами, - пошутила Эмер, с удовольствием глядя в спину удаляющейся Острюд. - И она тебя слушается, как и Годрика.

- Мы выросли вместе, - напомнил Тилвин. - Прости её. Она молодая и глупая, не понимает, где надо остановиться.

- От всего сердца прощаю, - заверила его Эмер. - Особенно, когда за неё просишь ты, - она дружески пожала ему руку, - мне пора, а то она нажалуется леди Фледе, а мне не хочется драться вдобавок и со свекровью.

Тилвин кивнул, показывая, что оценил шутку, и Эмер побежала вслед за Острюд, оборачиваясь и махая начальнику стражи на прощание. Он поднял руку несмело, словно чего-то опасался, и тоже помахал в ответ.

Под вечер опять пришли гости, и празднование грозило затянуться далеко за полночь. Близилась ночь - время спокойствия, но в душе Эмер спокойствия не было и в помине. Она сидела за общим столом и нетерпеливо пристукивала каблуками, дожидаясь, пока молодожёнам дозволено будет уйти.

Перед полуночью их проводили до спальни, не так, правда, торжественно, как накануне, и удалось Эмер ускользнуть в кухню. Она вернулась, когда муж уже снял квезот и собирался умываться.

- Я принесла тебе свежего пива, - сказала она примирительно, - и восковую мазь на переносицу.

- К чему это? - отрывисто спросил Годрик, скидывая сапоги и подходя к тазу с водой, над которой завивался пар.

- Пиво придаст сил после потери крови, а мазь смягчит боль, - простодушно призналась Эмер. - Наверное, я ударила тебя слишком сильно. У тебя такие синяки под глазами... Я волновалась, ты ведь был без сознания всю ночь.

Годрик замер, зачерпнув воду в обе горсти.

- Что ты сказала? - спросил он медленно.

- Выпей пива, я полечу тебя и ляжем спать, - сказала Эмер добрым голоском.

- Потеря крови? - переспросил Годрик, бросая умывание и подходя к жене вплотную. - О чем ты?

- Я же опять тебе нос разбила, и сейчас очень сожалею...

- Нос?

Эмер не поняла, почему он вскинулся и принялся ходить по спальне, потирая ладони.

- Ты разбила мне нос? - повторил он, резко останавливаясь.

- В чём очень раскаиваюсь, - сказала она покаянно. - Пива?

- Давай пиво, - разрешил он и поднёс кружку к губам, но вдруг передумал, поставил её на стол и спросил подозрительно: - А что за мазь?

- Восковая, она снимает отёчность...

- Сама сделала?

- Взяла у лекаря, - Эмер недоумённо сморгнула, не понимая причин допроса.

- Значит, кровь шла из носа. Значит, мы не... - Годрик посмотрел на постель, и Эмер удивлённо проследила его взгляд.

- Что - не?..

- Не спали вместе?

Повисла тягостная тишина, потом Эмер с треском бросила коробку с мазью на стол. Если этот болван не желает лечиться - ей точно не стоит переживать.

- Ты считаешь, я могла спать с тобой после того, что ты учудил? - спросила она, начиная злиться. - Обеты прабабушки Армель! Годрик, что за детские выходки? Клянусь ярким пламенем, ничего подобного я больше не потерплю. Сейчас же снимай рубашку и штаны, и ложись в постель.

Годрик смотрел на неё, как будто видел впервые, но постепенно взгляд прояснился.

 - В постель? - уточнил он.

- Мужу и жене прилично спать там, - подтвердила Эмер.

- Но мы ещё не спали?

- Нет! - возопила Эмер. - Но сегодня я получу то, что мне причитается! Даже если придется сломать тебе нос, а не просто расквасить!

- Может, оставишь свои деревенские замашки? - холодно спросил Годрик. - Женщине не пристало так откровенно предлагаться мужчине.

- Ты мой муж!

- Не буду им через полгода.

Слова ударили Эмер больнее палки. Сжимая кулаки, она смотрела на Годрика, а он взирал на жену обычным высокомерным взглядом. Так король смотрит на свинарку, нечаянно перебежавшую дорогу кортежу.

- Здесь епископ Ларгель, - начала Эмер, мысленно призывая себя к спокойствию. - Я пожалуюсь ему, что ты не исполняешь супружеских обязанностей, он вмешается и...

- Вперёд, - Годрик подчеркнуто услужливо указал на дверь. - Выметайся из моей спальни, деревенщина. Я чуть не умер, размышляя, каким колдовством ты заставила меня спать с тобой, но оказывается, я и не спал. Какое счастье.

- Ты мерзавец, - процедила сквозь зубы Эмер.

- Хочешь подраться? На кулаках или принести сковородку? В твоих краях ведь принято охаживать мужей сковородками? А в наших краях непокорных жен угощают плетью. Хочешь попробовать?

- Грозился уже.

- Пока только грозился, но ты же не понимаешь слов. Совсем дикая.

Эмер на мгновение закрыла глаза и глубоко вздохнула.

- Хорошо, - пошла она на попятную, - давай пока не будем спать, как муж и жена. Нам надо привыкнуть друг к другу. Просто ляжем в постель и поговорим. Ты расскажешь мне о себе, а я - если захочешь послушать - о себе. Позволь, я раздену тебя, помогу умыться... - она протянулась, чтобы распустить вязки на его рубашке, но Годрик больно ударил её по пальцам.

- Ты руки-то хоть мыла, деревенщина? - спросил он.