Гетика - "Иордан" - Страница 71

701. Как известно, большинство писателей, сообщавших о «Скифии», об областях с холодным, суровым климатом, каковыми являлись для греческих и латинских писателей земли к северу от Дуная и от Черного моря, фиксировали свое внимание на замерзающей в зимнюю пору реке, которая тогда переставала быть надежным рубежом и естественной защитой империи, так как обеспечивала враждебным племенам удобный переход по льду. Отразил ли Иордан здесь личные впечатления от покрытого льдом Дуная или своими словами передал картину, изображенную в ряде общеизвестных произведений? По-видимому, на оба вопроса надо ответить утвердительно. Иордану были знакомы берега Дуная, во всяком случае, в Нижней Мезии, где он провел некоторую часть жизни. Вместе с тем, будучи достаточно начитанным, он должен был знать многочисленные описания скованного льдом Истра. Иордан как бы вторил словам писателей, которые запечатлели картины зимы на пространствах от Истра до Мэотиды: Вергилий в «Георгинах» (Georg., III, 360—362) писал о Дунае: «На бегущем потоке вдруг затвердевает кора, а волна на хребте своем несет окованные железом колеса; хотя раньше была она гостеприимна судам, теперь же – широким телегам». Особенно ярко и разнообразно описание застывшей реки в многочисленных стихотворениях Овидия, пережившего много зим на Дунае: «Пока воздух тёпел, мы защищены пролегающим между нами Истром», потому что «он своими текучими водами отвращает войны»; но когда «унылая зима покажет свой оцепенелый лик, а земля станет белой от мраморной изморози», тогда нападают вражеские племена (Trist., III, 10). Известно описание северной зимы Луканом; и этот поэт останавливается на поражавшем южан оледенении поверхности вод Боспора Киммерийского, Истра, Мэотиды, Понта. Почти все авторы подчеркивают значение Дуная как грандиозного рубежа племен и культур: «Данубий и Рейн текут промеж мирного и вражеского [миров]; один предотвращает сарматский напор, разграничивая Европу и Азию; другой отражает германцев – жадное до войны племя» (Seneca, Naturales quaestiones. Ad Lucilium, VI, 7, § 1). Клавдий Мамертин в речи 1 января 362 г., посвященной Юлиану, вспоминает, что император с целью «потрясти ужасом все варварство» («ut... barbariam omnem... terrore percelleret») предпринял плавание по Истру. Вдоль правого берега (т. е. по стороне империи) вытянулись войска и население имперских провинций, по левому же (т. е. по стороне варварских областей к северу от Дуная) – «павшее на колени в жалкой мольбе варварство» («in miserabiles preces genu nixa barbaria»). Веком позже Сидоний Аполлинарий в панегирике императору Авиту восклицал: «О, Скифии кочующими полчищами попранный Истр!» (Sidon. Apoll., Carm. VII, v. 43—44), а в панегирике императору Анфемию (Ibid., II, v. 289—271) описывал, что варвары, внезапно прорвавшись, переезжали через «твердый Истр колесами („solidumque rotis transvecta [gens] per Histrum“) и колея врезалась в сухие воды („et siccas nciderat orbita lympnas“)». Лед на Истре – условие варварских нападений, поэтому зима – опаснейший период в году. «Зима, – пишет Плиний Младший (62—113 гг.), – время, самое благоприятствующее» варварам и «труднейшее» для римлян, потому что «Данубий соединяет берега морозом („ripas gelu iungit“) и, отверделый благодаря льду, выносит на хребте своем огромные битвы („bella transportat“), потому что озверелые племена вооружаются не столько стрелами, сколько небом своим и погодой» (Panegyr. Traian., 12). Особенно в века варварских нашествий подчеркивается опасность твердого ледяного покрова на пограничной реке, которая выдерживает на замерзшей глади тяжесть пересекающего ее войска. В речи к Константину и Констанцию оратор Либаний (314—393 гг.) говорит, что «единственная мольба, исполнение которой может принести спасение, состоит в том, чтобы Истр не покрывался слишком крепким льдом». Желание, подобное тому, какое высказал Либаний, иногда сбывалось. Орозий подробно сообщает, как проломился лед на Дунае под тяжестью людей и животных и толпа бастарнов, ринувшихся через застывшую реку на правый ее берег, почти полностью погибла (Oros., IV, 20, 34-35). Рассказ Орозия, правда, относится к очень отдаленным временам (описанное им нападение бастарнов произошло в 175 г. (до н. э.), но та же картина наблюдалась и в века, близкие Иордану. Иордан тоже посвятил несколько строк Дунаю, покрытому льдом, который помог Тиудимеру с войском переправиться через реку. В других случаях Иордан упоминал о переходе через Дунай либо по тесно поставленным баржам и лодкам (Get, § 77), либо вброд где-то в дельте, очевидно, через самый мелкий, заболоченный рукав Дуная в Нижней Мезии (§ 92), либо без указания способа переправы (§ 133).

702. Предполагается, что Тиудимер перевел свое войско по льду где-то близ Будапешта (см.: L. Schmidt, S. 276); перейдя Дунай, Тиудимер оказался, по словам Иордана, в тылу («а tergo») у свевов, обитавших несколько севернее.

703. Байбары (Baibari, то же, что и Baiovarii или Baiuvarii, от древнего Boji) – жители Богемии (Boihaemum), откуда они передвинулись в начале нашей эры к западу, в провинцию Норик. Название «байювары» (байювары входили в союз племен, объединенных именем свевов или свавов – швабов) сохранилось доныне в названии «бавары».

704. Здесь у Иордана несомненная путаница. Ввиду того, что союз племен, объединенных свавами, распался, племена с именем свавов оказались в разных отдаленных друг от друга областях. Иордан говорит о наиболее восточных свавах, живших на левобережье Дуная, примерно там, где в него впадают реки Ваг и Грон. Л. Шмидт (L. Schmidt, S. 276) условно называет их «венгерскими» свавами. Эти свавы едва ли могли быть связаны с аламаннами. Свавы, жившие западнее (Шмидт называет их «аламанносвевами», «Alamannensweben»), занимали примерно ту территорию, границы которой приводит Иордан, ошибочно приписывая ее свавам «венгерским». «Аламаннские» свавы сидели в V в. на обоих берегах верхнего и среднего Рейна и на обоих берегах верхнего Дуная, распространяясь к югу на провинции Рэцию и Норик (около города Juvavum, нын. Зальцбург). Наконец, самыми западными свавами были свавы «испанские», занявшие в V в. территорию на крайнем северо-западе Пиренейского полуострова.

705. По решению «первого», или «старшего», короля остроготов Валамера его брат, король Тиудимер, должен был отдать заложником императору Льву I своего сына Теодериха (Get., § 271). Ср. прим. 679.

706. Сарматы – язиги, жившие между Дунаем и Тиссой.

707. Сингидун (нын. Белград), будучи расположен при впадении Савы в Дунай, был наряду с Сирмием важнейшим форпостом империи против набегов придунайских племен (язигов, особенно гепидов и затем славян). Около Сингидуна обычно совершалась переправа через реку и находилась пристань сторожевых судов.

708. Из слов Иордана можно заключить, что Теодерих перед походом на Сингидун обещал вернуть город императору, но не выполнил своего обещания, так как, по-видимому, намеревался усилить мощь своего племени. Возможно, что термин «amatores», которым Иордан определил выше людей из народа, примкнувших к Теодериху, значит не только «охотно идущие по вызову» (старинное слово – «охотники»), но и «сочувствующие». Ясно, что Иордан, преклонявшийся перед Теодерихом, намеренно подчеркнул неповиновение своего героя императору.

709. Слова «стала противна мирная жизнь» («рах coepit esse contraria») перекликаются с утверждением Тацита, что германцам тягостен, неприятен мир («ingrata genti quies», – Germ., 14).

710. Иордан констатирует изменение условий жизни остроготов в Паннонии. Кроме того, что эта область (несомненно, южная ее часть) была уже истощена ее последними обитателями, по-видимому, и походы на левый берег Дуная не давали достаточно добычи: сарматы-язиги, например, были уже ограблены и лишены вождя (ср. § 282). Остроготы, вероятно в огромном большинстве, предводительствуемые Тиудимером, Видимером и Теодерихом, покидали Паннонию. Это передвижение на юг совершилось, по-видимому, не раньше весны 470 г., так как Видимер, вторгнувшийся в Италию, застал там императора Гликерия, который начал править с марта 473 г. (по июнь 474 г.)

711. Интересно, что до основного похода в Италию был совершен предварительный поход (под предводительством Видимера), который явился как бы прелюдией к окончательному переселению остроготов за Альпы. Вероятно, путь в Италию был обдуман остроготами давно; ими не были забыты походы Радагайса и Алариха.

712. Гликерий – император в Западной империи (473—474).

713. Обычный прием, выработанный дипломатией как Восточной, так и Западной империй: прельстить варварского вождя, угрожающего остаться в основных владениях империи (близ Константинополя или в Италии), перспективой выгодных завоеваний отдаленных территорий. Так пытался Гонорий отвлечь Алариха от Италии, посылая его на завоевание Галлии (см. § 153); Зинон, желая избавиться от опасной деятельности Теодериха вблизи от Константинополя (см. §§ 291—292), побудил его идти в Италию, чтобы отвоевывать страну у Одоакра (см. прим. 589, 597).

714. Государство везеготов в Южной Галлии и Испании было в эти годы достаточно прочно; им правил седьмой (от Атаульфа) король – Еврих (466– 485).

715. В связи с соединением небольшой кучки остроготов, побывавших в Италии и продвинувшихся затем в Галлию, с везеготами (в 70-х годах V в.) Иордан вспоминает о временах совместного существования обеих частей племени готов и говорит о «третьем месте поселения» их на Черном море. (Get., §§ 38, 42, 82, 98). Тогда остроготы, жившие восточнее, и везеготы, жившие западнее, по Иордану, составляли «обе ветви одного и того же племени» («utrique eiusdem gentis populi», § 98), и только под влиянием сокрушительного удара гуннов по восточной части готов западная отодвинулась на Дунай и стала искать места для поселения даже на территории империи (Get., §§ 130, 131).

716. Сав (Saus amnis) – река Сава, правый приток Дуная. Тиудимер вторгся на территорию империи в области двух важнейших придунайских форпостов римлян – Сирмия (на Саве) и Сингидуна (при впадении Савы в Дунай). Перейдя реку он, несомненно, двинулся по правому берегу на восток до Виминакия и затем свернул к югу, следуя по долине правого притока Дуная Марга (Морава Сербская) вплоть до Наисса (нын. Ниш).

717. Отдельные отряды сарматов-язигов находились на правом берегу Дуная на службе Восточной империи.

718. Иордан имеет в виду префектуру Иллирика. Наисс (Ниш) находился в провинции Верхней Мезии, входившей в состав этой префектуры.

719. Лагерь Геркулеса, или Геракла (castra Herculis), находился, по-видимому, в Дардании или в Пэонии (северная часть Македонии), где-то севернее города Стоб (Stobi, у Иордана Stobis).

720. Ульпиана (Ulpiana) – город в Дардании, к юго-западу от Наисса (Ниш). Название «Ульпиана» произошло от имени рода Ульпиев, к которому принадлежал император Траян, совершивший победоносные походы в придунайских областях.

721. Стобис (Stobis) – город Стобы (нын. Градско) в Македонии (в северной ее части, называемой Пэонией), на реке Вардар.

722. Гераклея (Eraclea, нын. Монастырь) близ границы между Македонией и Фессалией.

723. Лариса (Larissa) – крупный город Фессалии. Возможно, что Иордан преувеличивает результаты победы Тиудимера, присоединяя к ней результаты более поздних походов Теодериха в 479 и 482 гг. (ср. L. Schmidt, S. 277).

724. Фессалоника (Thessalonica, нын. Салоники, русск. Солунь) – крупнейший город Восточной Римской империи в провинции Македонии, на берегу Салоникского залива. Тиудимер, выйдя из Наисса, направился к югу вверх по течению Моравы, через горный перевал и вниз по течению Вардара (древний Аксий, Azius), впадающего в Салоникский залив немного западнее Фессалоники.

725. По всей вероятности, Зиноном, который получил власть в феврале 474 г. (правил до 491 г.).

726. Неправдоподобно. Вряд ли при своей относительной малочисленности готы могли успеть заселить эти города.

727. Церры (Cerru, Cerrae, Kyrrhos) – город в Македонии к северо-западу от Фессалоники.

728. Пеллы (Pellae, Pellas, Pella) – город в Македонии к северо-западу от Фессалоники и к северу от озера Яница (древний Борбор, Borborus).

729. Европа (Europa) или Европ (Europus) – город в Македонии к северу от Фессалоники, близ реки Вардар. Европой, кроме того, именовалась небольшая провинция диоцеза Фракии, наиболее восточная и включавшая в себя Константинополь.

730. Медиана (Mediana) – по-видимому, город Метона (Methone) в Македонии к югу от Фессалоники, на побережье Салоникского залива.

731. Петина (Petina), Пидна (Pydna) – город в Македонии к югу от Метоны, на побережье Салоникского залива.

732. Берея (Berrhoea, у Иордана Bereu, нын. Верия или Веррия) – город в горах южной Македонии к западу от Фессалоники. Не путать с Береей, нын. Старой Загорой, во Фракии (ср. прим. 329).

733. По предложению Моммсена, Sium = ????, т. е. город Дий (Dium) южнее Пидны, на побережье Салоникского залива. Энсслин (W. Ensslin. Theoderich..., S. 40) уверен, что названные семь городов Македонии (Церры, Пелла, Европ, Метона, Пидна, Берея, Дий) были переданы Тиудимеру после переговоров с патрицием Гиларианом, который таким образом спас Фессалонику от захвата ее остроготами. Эта македонские города находились к западу от реки Вардара, по обе стороны важнейшей магистрали (древней via Egnatia), которая соединяла берега Адриатического моря (Диррахий) с Фессалоникой и Константинополем. Из этой же области открывался путь к югу, в Фессалию и Грецию. Л. Шмидт относит завоевание семи македонских городов к походу Теодериха в 482 г. (L. Schmidt, S. 277).

734. В данном случае едва ли есть основание не доверять сообщению Иордана о месте смерти отца Теодериха (ср. W. Ensslin, Theoderich..., S. 40, 359). Однако Л. Шмидт полагает, что Тиудимер умер не в Церрах, а в Наиссе (L. Schmidt, S. 277). Относительно года смерти Тиудимера и прихода к власти его сына Теодериха существуют разные суждения. Обычно считается, что Теодерих стал королем в 474 г. Но Л. Шмидт (Ibid. S. 278) признает годом начала правления Теодериха, значит, и годом смерти Тиудимера, 471 г., ссылаясь на сообщение Анонима Валезия (Anon. Vales., 67) и на указания в хрониках Кассиодора и Мария Аваншского (под 500 годом). Ср. прим. 736.

735. По-видимому, Иордан «модернизировал» церемонию облечения королевской властью, сказав о назначении на престол наследника, «designatio heredis» (У Иордана «filium regni sui designat heredem» – Get, § 288). Едва ли так могло случиться в V в. у остроготов, у которых первенствующую и решающую роль играло народное собрание; обычно оно и аккламировало нового вождя племени. Надо думать, что Иорданом руководило желание (связанное с его тенденцией) показать, что еще в период, предшествовавший приходу остроготов в Италию, положение династии Амалов было уже вполне укрепившимся, поэтому-то он и сказал, что Теодерих облечен королевской властью по волеизъявлению умирающего отца (ср.: L. Schmidt, S. 277—278).

736. В момент смерти Тиудимера (см. прим. 734) Теодерих находился в Новах (Novae, нын. Свиштов, Систов), на Дунае. Став преемником отца, Теодерих был провозглашен «dux Gothorum» и лишь позднее, после смерти Одоакра (в 493 г.), он стал называться «Flavius Theodericus rex». Однако правителем Италии он считал себя со дня перехода через реку Изонцо 28 августа 489 г. (ср. Variae, I, 18; Bell. Goth., I, 1, 31). Еще одно исчисление времени власти Теодериха дает отчетливое сообщение Анонима Валезия (Anon. Vales., 65—69) о том, что после смягчения конфликта между папой Симмахом (498—514) и антипапой Лаврентием Теодерих прибыл в Рим и отпраздновал «тридцатилетие („tricennalia“) своего правления; это событие произошло в 500 г., как указывает Кассиодор в своей хронике (Cass. Chron., р. 160); то же подтверждается записью в хронике Мария Аваншского (Mar. Avent., а. 500, 3). Судя по этой дате (500 г.), Теодерих считал себя правителем готов с момента своего возвращения из Константинополя (в 471 г.). Л. Шмидт получение Теодерихом власти над готами ставит в связь со смертью его отца Тиудимера (L. Schmidt, S. 277—278), что к тому же перекликается с сообщением Иордана в § 288 (см. прим. 735). Путем ли наследственной передачи власти или путем аккламации, Теодерих, вероятно, стал вождем готов лишь после смерти отца, в 474 г. Однако другой исследователь истории готов, В. Энсслин (W. Ensslin, Theoderich..., S. 359), полагает, что Теодерих был с 471 по 474 г. соправителем Тиудимера. Того же мнения придерживается Э. Штейн (Е. Stein, I, S. 527). Л. Шмидт с достаточным основанием отрицает соправительство Теодериха (L. Schmidt, S. 277, Anm. 3). Итак, Теодерих стал королем готов в 471 г., фактическим властителем Италии – в 489 г.; официальным правителем Италии – в 493 г., после смерти Одоакра.

737. Отношение императора Зинона к Теодериху, ставшему повелителем остроготов, диктовалось, с одной стороны, стремлением противопоставить его другому еще не утерявшему могущества предводителю варварских отрядов – Теодериху, сыну Триария, а с другой – необходимостью во что бы то ни стало обезопасить империю от энергичного, полного агрессивных намерений молодого остроготского вождя. Иордан говорит, что Теодерих был приглашен в Константинополь и принят во дворце; в честь его в столице был устроен триумф, а против дворца была установлена конная статуя; Зинон «усыновил его по оружию» и сделал консулом. К этому надо прибавить, что Теодерих получил звание патриция и чин магистра армии, а также всевозможные дары и деньги. Прием Теодериха в Константинополе совершился летом 477 г., после того как он не подпустил Теодериха, сына Триария, к стенам столицы. Вероятно, рассказ Иордана о чествовании Теодериха объединяет несколько приемов, устроенных Теодериху в Константинополе; в 483 г. он был приглашен императором Зиноном (уже после смерти Теодериха, сына Триария) и тогда принял командование над всеми войсками Балканского полуострова (именно стал «magister militum praesentalis»); на следующий, 484 год, он был дезигнирован (назначен) консулом и получил для поселения своего народа Дакию Прибрежную и значительную часть Верхней Мезии.

738. Предполагалось, что «сын по оружию» («filius in arma») не пойдет войной на своего «отца по оружию». На это своеобразное усыновление хотел опереться в дальнейшем преемник Теодериха Аталарих. Опасаясь изменения отношений с Константинополем (к чему были основания, так как политику империи направлял будущий император Юстиниан, осуществивший впоследствии план уничтожения королевства остроготов в Италии), Аталарих в послании к императору Юстину в 526 г. прибегнул к напоминанию, что он, Аталарих, как наследник Теодериха, «сына» императора, доводится Юстиниану «внуком» и потому просит у него совета и помощи. По-видимому, и не царствовавший отец Аталариха, Евтарих (муж Амаласвинты), был в свое время пожалован «военным усыновлением» со стороны императора Юстина (518—527). Ср. Variae, VIII, I – послание Аталариха императору Юстину в 526 г.

739. Слова Иордана «suis stipendiis» следовало бы передать «на свои средства»; но едва ли средства, потраченные на триумф Теодериха в Константинополе в 485 г. (устроенный в благодарность за поход остроготов за Дунай против булгар), были частными. Это подтверждается соответственным по смыслу текстом из «Romana» (§ 348), где о том же событии сообщается: «устроил триумф на государственные средства» («triumphum ex publico dono peregit»).

740. Теодерих был консулом вместе с Венанцием Децием в 484 г. (Cass. Chron., а. 484).

741. Конная статуя (equestris statua) в знак прославления Теодериха была воздвигнута по приказанию императора Зинона на одной из площадей Константинополя в 484 г., после того как Теодерих оказал Зинону существенную военную помощь в его борьбе с узурпатором Леонтием.