Музыкальный приворот. На крыльях - Джейн Анна - Страница 17

– Не беспокойся. Все сделает мой поверенный, – отмахнулась Эльза Власовна. – Это ведь моя игра, нелюбезная племянница, и за правила не волнуйся.

– Вы ведь несерьезно? – сказала неожиданно Нина, и маска ангела слетела на пол. Упала, треснула и рассыпалась на осколки.

– Что за странные умозаключения?

– Вы разыгрываете меня.

– Отнюдь.

– Тогда как я могу доверять вам? У нас не заключен договор. Я в глаза не видела ваше наследство, – твердо сказала Нинка. – Где гарантии, что я получу деньги, когда выйду замуж за вашего человека?

– Не веришь? И правильно, – с одобрением в голосе сказала хозяйка дома. – Мы все заверим юридически, раз желаешь быть предусмотрительной. Завтра все и обстряпаем.

Она что-то еще говорила Нинке, которая держалась, несмотря на растущую ярость в душе, и девушка только холодно кивала и соглашалась, понимая, что отступить назад не может. От нее зависит очень многое. Старая жаба выбрала слишком правильный момент, когда ее семья оказалась уязвимой, и отказываться от столь легких – и больших! – денег Журавль не собиралась, хотя выходить замуж за непонятно кого ее и не прельщало. С другой стороны, этого «непонятно кого» она всегда сможет укротить, главное – выжать побольше бабок из тетки. К тому же Эльза далеко не первой молодости. А наследство ее впечатляет. Куча родственников гадают, когда же случиться день икс и можно будет без опаски зайти в роскошный особняк в чопорном английском стиле.

– Знаешь, что я ненавижу в вас? – вдруг спросила Эльза Власовна в конце их весьма экстравагантной беседы.

Нинка посмотрела ей прямо в глаза. Взгляд девушки горел ненавистью, но все слова, что рвались у нее из груди, она проглотила, и невысказанные слова сжигали ее изнутри – до дыр.

– Вам столько всего дано, а вы прожигаете, – выплюнула пожилая родственница с отвращением. – Вам в руки дают, а вы кидаете. Подносят на блюдечке с голубой каемочкой, а вы выбрасываете. Неблагодарное племя. Что ты, что иные твои сестренки да братики. Ничего не умеете и не хотите. Ни к чему не стремитесь. Клубы, эти ваши тусовки, мода, телефоны, алкоголь, Интернет. Поколения трутней. Неблагодарные.

– А сами вы как жили? – вдруг спросила Нина, не в силах смолчать. – Вы всегда жили в свое удовольствие.

– Молчать! – взвилась старуха, рассердившись непонятно из-за чего. – Иначе не наследство получишь, наглая девчонка, а тумаков. Вон, – с раздражением кивнула она на входную дверь. – Мой поверенный позвонит тебе.

Нина ушла, не проронив больше ни слова, наступив на осколки собственной маски и не подав вида. А Эльза Власовна вдруг направилась к полочке, на которой стояли фотографии. Тут не было ни пылинки, потому что свою память грязнить хозяйка дома не собиралась и строго следила за тем, чтобы горничные убирались в гостиной дважды в день. Ее сухие пальцы взяли в крепкие еще руки фото в рамке – как раз то самое, петербургское, на которое засмотрелась Ниночка. Пожилая женщина глядела на себя в молодости странно, с сожалением и глубоко затаенной болью.

Эльза Власовна вдруг открыла рамку и аккуратно расправила фотографию – она оказалась согнутой, так, чтобы часть ее была не видна.

На второй половине черно-белого снимка был изображен молодой высокий мужчина в военной форме и с бравым выражением лица. Чем-то этот мужчина напоминал Эльзе Власовне того сумасбродного синеволосого мальчишку с горящими глазами и чистым сердцем, как она была твердо уверена.

В нем не было этой глупой жажды денег, наживы, алчности, но было что-то летнее, грозовое, свежее, пусть по-юношески безыскусное, но искреннее и могучее.

И взгляд у него был, как у Володи, – веселый и дерзкий.

Володю Эльза любила – всем сердцем, горячо, хоть и до последнего не желая в этом признаться. Они встречались, и он даже хотел на ней жениться, но только вот одна ссора – и она уехала, объятая пламенем гордости. А он остался в Петербурге.

Они так и не помирились. И не виделись даже. Гордость не отпускала Эльзу Власовну до последнего. А последней гранью ее была смерть, после которой уже совершенно ничего нельзя было исправить. Через год после ссоры Володя трагически погиб.

Может быть, поэтому Эльза Власовна, умудренная опытом, хоть и не без причуд, видела в Ниночке отражение себя, молодой и глупой. Гордой. Несчастливой.

Глянув с неожиданной теплотой на изображение мужчины, Эльза Власовна улыбнулась, и на миг лицо ее превратилось в юное и счастливое – совсем как на фотокарточке далеких лет.

Если бы все вернуть назад…

Нинка вышла из дома престарелой родственницы быстрой, уверенной походкой, желая как можно дальше оказаться от этого цветущего царства маразма. Но с каждой минутой шаги ее все замедлялись и замедлялись, и, оказавшись в парке с облетевшей уже листвой, том самом, где они однажды целовались с Келлой, Нина села на лавочку. Происходящее казалось ей нелепым сном, глупым розыгрышем, пьяным бредом. Однако это была реальность – та реальность, с которой либо бороться, либо принять. Бороться Нинка не могла – не та была ситуация, но и безропотно принимать не собиралась.

Старая ведьма хочет свадьбу? Отлично, она ее получит в обмен на большие деньги. А уж как поступит она, Нина Журавль, если ее имя окажется в завещании, бабка еще узнает.

Пред мысленным взором девушки промелькнули темные кадры из «Преступления и наказания». Только в роли старухи-процентщицы выступала Эльза Власовна, а в роли Раскольникова – сама Нинка. По мнению Раскольникова старуха-процентщица оказалась слишком жадной. А по мнению Нинки двоюродная бабка – слишком глупой. А за глупость надо платить.

Ниночка захихикала нервно, представив, как на цыпочках пробирается к спальне старой жабы с топором наперевес. И эта картина показалась ей такой смешной, что блондинка вдруг, тряхнув гривой распущенных волос, расхохоталась. Проходящая мимо женщина с ребенком испуганно на нее посмотрела.

Уже в такси Ниночке в голову внезапно пришли слова Ирки о том, что надо было заранее выйти замуж за богатого человека. За кого она, Ниночка, сейчас может выйти? Кто из обеспеченных поклонников сможет дать ей больше, чем тетка?

Почему-то ей вспомнился Матвей и его липкие губы. А если женишок хуже него во сто крат? Уродов на свете полным-полно. В первую очередь – моральных.

И Нинка вдруг, повинуясь внутреннему порыву, набрала номер Матвея.

– Выйдешь за меня? – вместо приветствия спросила она.

– Ты больна? – осведомился молодой человек, который явно не ожидал подобного вопроса.

– Здорова. Ну, выйдешь? – требовательно спросила девушка.

– Нет.

– Козел, – и Нина положила трубку, не слушая, что пытается сказать ей Матвей, который планировал сегодня встретиться с ней, дабы показать друзьям, частенько вспоминающим, как эффектная блондинка разбила ему стекло в машине.

На душе девушки все так же было болезненно-весело и все так же взрывались огни; они были такими громкими, что в какой-то момент почти оглушили ее.

Однако сдаваться Ниночка не собиралась. Это было не в ее стиле.

Если сказать, что рассказ Ниночки меня впечатлил – это не сказать ничего. Я была в совершеннейшем шоке не только от того, что случилось с бизнесом дяди Вити, но и от поведения Эльзы Власовны. Да как так можно? Зачем играть с судьбами других людей? Унижать так? Пытаться лишить счастья? Ведь она могла просто помочь попавшему в затруднительное положение племяннику – куда ей эти миллионы?!

Правильно, в могилу забрать не получится. Если только вместо земли засыпать ее деньжищами.

Зачем Эльза Власовна так забавляется с жизнями Нинки и неизвестного нам человека – внука ее приятеля, я понятия не имела. Но точно знала, что поступает она жестоко.

Кейтон, наверное, брал у бабули частные уроки.

Правда, и сама Ниночка повела себя совершенно неправильно. Взяла – и продалась, можно сказать. Но судить подругу я не спешила – кто знает, что бы я сделала на ее месте? Она поступила так, как посчитала нужным, и никто не вправе порицать ее и ее поступок.