Святой закрывает дело - Чартерис Лесли - Страница 8

– На первых пяти ударах мне ни разу не удалось загнать мяч в лунку, – грустно сказал Святой и продолжал описывать вымышленную партию в гольф до тех пор, пока они не скрылись из поля зрения наблюдателей. Потом он перешел к делу: – Я хотел осмотреть заднюю часть дома, чтобы выяснить, велика ли охрана. Там был ангел-хранитель в жилетке весом килограммов в сто, который притворялся, что подрезает кусты, а еще – маленькая пушинка в складном кресле под деревом с газетой в руках. Милый старина Тил, должно быть, сидит в ванной комнате, замаскировавшись под дверной ключ. Они приняли все меры предосторожности!

– Получается, – сказал Конвей, – мы должны быть либо очень хитрыми, либо очень сильными.

– Что-то в этом роде, – ответил Святой и замолчал.

Пока они шли по шоссе к «Медведю», он обдумывал задачу, которую сам себе поставил.

Он должен ее выполнить, впрочем, выполнение трудных задач было ему не в диковинку. Тот факт, что между ним и объектом стояли представители властей, нисколько его не беспокоил. Если бы Святой пожелал профессионально заниматься боксом, он мог бы стать чемпионом мира в среднем весе. В любом случае, если дело дойдет до столкновения с полицией, он не сомневался в своем мастерстве и изобретательности, а вот к боевой выучке полисменов относился скептически! И в нерешительности он был не потому, что в его руках оказалась судьба государств: он уже в своей экзотически авантюрной жизни однажды в одиночку весьма успешно совершил революцию в Южной Америке и, если бы захотел, мог именоваться «ваше превосходительство» и носить опереточный мундир. Проблема заключалась в том, что в дело были вовлечены колоссальные силы и за один неверный шаг придется, возможно, расплачиваться миллионами жизней... От такой мысли Святой крепко сжал челюсти.

Но этим дело не кончилось.

Они на малой скорости въезжали в Кингстон. Поскольку прокатные машины большой скорости не развивают, то их без малейшего усилия обогнал желтый седан. Прежде чем он перестроился в их ряд, друзья увидели звериное, обезьяноподобное лицо, неподвижно смотревшее на них сквозь заднее стекло.

– Ну не красавчик ли? – восхитился Святой.

– Прямо арабский шейх, – согласился Конвей.

На губах Саймона мелькнула улыбка.

– Нам он известен как Ангелочек или Маленький Тим – на ваш выбор. Мир знает его как Мариуса Рэйта. Он узнал меня и увидел номер машины. В гараже, где мы ее нанимали, он справится о нас, и через двадцать четыре часа у него будут наши имена, адреса и все остальные сведения. Не могу не предположить, что в ближайшем будущем наша жизнь сильно осложнится.

На следующий день Святой в компании с Роджером Конвеем около полуночи возвращался пешком на Брук-стрит. Вдруг Святой неожиданно остановился, задумчиво уставился в небо, словно размышляя о чем-то.

– Затей-ка со мной спор, дружочек, – вдруг предложил Святой. – Спорь яростно, размахивай руками и постарайся выглядеть здорово разгневанным, но не повышай голоса.

Остававшиеся несколько ярдов до двери дома, в котором находилась квартира Святого, они преодолели, всем своим видом имитируя распрю. Мистер Конвей, понизив, как ему было указано, голос, безудержно критиковал недостатки последней модели «форда». Святой в ответ агрессивно жестикулировал, одновременно тихо произнося следующее:

– Полдня за мной таскался маленький человечек в котелке. Он и сейчас идет за нами. Я хочу его поймать. Сейчас он наверняка подойдет поближе, чтобы узнать, из-за чего мы ссоримся. Надо затеять драку, втянуть и его, а потом ты его скрутишь, пока я отпираю дверь подъезда.

– А задняя ось!.. – прорычал Конвей.

Как раз перед домом Святой резко остановился, обернулся и толкнул Роджера в грудь.

Конвей восстановил равновесие и нанес ответный удар. Святой принял удар плечом, слегка отклонившись назад, а потом очень осторожно стукнул Конвея. Тот в свою очередь замолотил кулаками в двух дюймах от носа Святого.

В тусклом свете уличных фонарей это выглядело яростной битвой. Вот Святой с удовлетворением увидел: «котелок» приблизился и остановился в нескольких шагах, гладя на них с большим интересом.

– Он прямо за твоей спиной, – тихо сказал Святой. – Споткнись и отступи на четыре шага после моего удара.

Он еле коснулся кулаком солнечного сплетения Конвея и, повернувшись, кинулся прочь, даже не поинтересовавшись достигнутым результатом, так как знал: друг отлично тренирован. Саймон достал ключ и отпер дверь, а спустя секунду уже закрывал дверь за Конвеем с его ношей.

– Чистая работа, – одобрительно протянул Святой. – Наверх, и будь осторожен с малышом, Роджер.

Очутившись в гостиной, Конвей перестал зажимать «котелку» рот, поставил на ноги и, закрывая ладонями уши, приказал:

– Тише!

Святой из-за занавески смотрел на улицу.

– Не думаю, чтобы нас кто-нибудь видел, – сказал он. – Повезло! Если бы планировали это заранее, нам пришлось бы сто лет ждать, пока на Брук-стрит не будет ни души.

Он отошел от окна и остановился перед пленником, который, что-то невнятно бормоча, бешено размахивал кулаком перед носом Конвея.

– Ну, хватит, дорогой мой, – холодно произнес Святой. – Роджер, обыщи его.

– Когда я найду полисмена... – начал «котелок» дрожащим голосом.

– Или когда полисмен найдет твои бренные останки, – приятным голосом промурлыкал Святой. – Так?

Обыск не принес ничего интересного, если не считать трех пятифунтовых банкнотов – целое состояние, наличие которого трудно было предположить у столь обносившегося человека.

– Значит, придется прибегнуть к допросу третьей степени, – решил Святой и тщательно закрыл оба окна. Потом повернулся – руки в карманах, в глазах «святой» блеск. – Будешь говорить, крыса? – спросил он.

– А чаво говорить-та?.. Вы здоровенные лбы...

– Говори, – терпеливо повторил Святой. – Открывай рот и издавай звуки, складывающиеся в то, что ты считаешь английским языком. Ты топал за мной целый день, а я этого не люблю.

– Чаво ты говоришь? – опять возмутился «котелок». – Я топал за тобой?

Святой вздохнул, схватил за лацканы пиджака и примерно с полминуты тряс его, словно терьер крысу.

– Говори! – потребовал опять.

Но «котелок» открыл рот и слабо закричал. Святой двинул, коротышку в поддых, у того из глотки вырвалось лишь сдавленное бульканье. Святой снова поднял его в воздух и приказал:

– Говори!

На этот раз рыдающий топтун обещал все выложить.

Святой швырнул его на стул, словно мешок картошки.

Однако сведения оказались малоинтересными.

– Не знаю, как его и зовут-то. Встретил с полгода назад в пивной на Оксфорд-стрит, и он предложил мне работу, значит. С той поры я и слежу за разными людьми, узнаю о них и все такое. Платит он, значит, хорошо, а риску никакого...

– До тех пор, пока ты не встретил меня, – сказал Святой. – Если не знаешь его имени, как же поддерживаешь связь?

– Когда я нужен, он пишет записку, мы встречаемся в какой-нибудь пивной, и он говорит, что я должен делать. Потом я все ему докладываю по телефону, У меня есть его телефон.

– И это?..

– «Вестминстер», 99-99.

– Спасибо. А что твой хозяин – красавчик?

– Ни черта! От его рожи в дрожь бросает. Когда я его увидел в первый раз...

Святой прислонился плечом к каминной полке и полез за портсигаром.

– Катись домой, крыса, пока цел, – произнес он. – Ты нас больше не интересуешь. Дверь, Роджер.

– Так ведь... – заскулил «котелок», – у меня старуха и четверо детей...

– Им чертовски не повезло, – вежливо заметил Святой. – Передай им мой привет.

– Вы на меня напали. Вот пойду в полицию...

Святой посмотрел на него чистыми голубыми глазами.

– Можешь спуститься по лестнице сам, – безразлично сказал он, – или же джентльмен, который принес тебя сюда, спустит с лестницы. Выбирай. Но уж если хочешь получить компенсацию за «допрос с пристрастием», обратись к своему красавцу хозяину. Скажи ему, что мы тебя пытали каленым железом, но не смогли заставить говорить. Может, он тебе поверит, но я его хорошо знаю и уверен: он поинтересуется, что ты нам рассказал. Доброй ночи!