Святой в Лондоне - Чартерис Лесли - Страница 18

– Ладно, босс, – мрачно ответил Униац.

Он взял ключ, сунул его в карман и, не сказав больше ни слова, размеренно затопал но направлению к Пиккадилли. Нельзя сказать, что он ухватил суть происходящего, но некоторые знакомые глаголы и существительные, сложившись в его голове, указали ему определенный курс, которому он и следовал. Его мозг, представлявший собой крошечный клубок нервных окончаний, привык управлять такими простейшими действиями, как сон, еда и стрельба, но для дедуктивных рассуждений приспособлен не был. Однако он обладал способностью выбирать путь наименьшего сопротивления: если Святой приказал ему отправиться в. Челси и найти бутылку виски, то это его дело.

В отличие от жены Лота Попрыгунчик, идя по дороге, не оглядывался и поэтому не видел, как Святой влез в кабину такси и повел сей музейный экспонат вверх по улице. Не видел он и всего остального, что произошло в этом районе некоторое время спустя.

Старший инспектор Тил вышел из Барньярд-клуба и огляделся.

– Вы и Гендерсон можете, идти домой, – обратился он к одному из бывших с ним полицейских. – Сегодня вы мне больше не понадобитесь.

Он поднял руку и остановил едва тащившееся по улице древнее такси. Повернувшись к двоим задержанным в клубе, он коротко приказал:

– Садитесь!

Тил с бдительным спокойствием наблюдал за задержанным. Рейд оказался далеко не таким успешным, как он рассчитывал, и он пока еще не знал, что даст допрос этих двоих. Подождав, пока в машину заберется еще один детектив, Тил сел сам и приказал водителю ехать в полицейский участок на улице Кэннон-роу.

Тарахтя разболтанной коробкой передач, такси тронулось с места, а Тил достал большие серебряные карманные часы и прикинул, сколько ему удастся поспать. Второй детектив внимательно изучал свои пальцы и грыз заусеницы. Хранили молчание и оба задержанных: девушка, которой Святой разменял фальшивый фунт, и темноволосый, крикливо одетый человек, на чьей рубашке безвкусно красовался большой квадратный изумруд. Инспектор Тил даже не смотрел на них. Его руки были аккуратно сложены на коленях, а полное лицо выражало непроницаемое спокойствие. Дело может быть раскрыто или сегодня, или через год – значения не имело. Безжалостная рутина, которой он служил, никогда не обращала внимания на время. В его работе было очень немного блестящих сенсаций и горячих погонь, столь любимых авторами детективных романов. А работа его заключалась в следующем: ухватиться за ниточку и разматывать ее, пока она не кончится; браться за другую, пока в один прекрасный день не будет сплетена сеть и в нее совершенно прозаически не попадется нужный человек. Если, конечно, это не Святой... От этой непрошено пришедшей в голову мысли инспектор слегка нахмурился. В этот момент такси, уже несколько минут тащившееся на последнем дыхании, окончательно остановилось, оглушительно чихнув напоследок.

Тил раздраженно обернулся: водитель вышел из машины и открыл капот. Они стояли на узкой улочке, которую инспектор не узнал, поскольку не следил за дорогой. Он высунулся из окна:

– Что случилось?

– Не знаю пока, – проворчал водитель, копаясь во внутренностях допотопного двигателя.

Спустя несколько минут Тил заерзал и обратился к своему подчиненному:

– Попробуйте-ка сориентироваться, где мы находимся, Дарэм. Не можем же мы сидеть здесь всю ночь.

Детектив открыл дверцу и вышел. В своем естественном виде улочка оказалась еще более неприглядной, чем из окна машины. В одном, по крайней мере, можно было не сомневаться – здесь в поисках пассажиров не поедет никакое другое такси.

Дарэм подошел к водителю, который, казалось, и не собирался вылезать из-под капота, как индийский факир, испытывающий новейший способ умерщвления плоти, и спросил:

– Где ближайшая стоянка такси?

– Ближайшая – у вокзала Виктория, это минут десять ходу, – ответил водитель. – Погодите чуть-чуть, командир, может, сейчас поедем.

Он обошел машину и крутанул заводную ручку. Такси действительно поехало, да так, как сержант Дарэм и не ожидал.

Позднее, представ перед кипящим от ярости старшим инспектором Тилом, он не смог дать удовлетворительного объяснения случившемуся с ним. Сержант Дарэм видел, что водитель выпрямился и пошел к своему месту; но он не заметил, что водитель очутился за рулем машины гораздо быстрее, чем любой другой лондонский таксист на его памяти. В любом случае сержант Дарэм не ожидал, что его просто бросят посреди дороги.

Но именно это и произошло. Только наш непоколебимо уверенный в неизменном порядке вещей детектив собрался взяться за ручку двери, как она исчезла прямо из-под его пальцев, и сержант с разинутым ртом остался глядеть на удаляющуюся машину. Он успел зафиксировать только один факт: задние фонари такси не горели, и поэтому он не смог разглядеть и запомнить номер – что, впрочем, как позднее указал ему инспектор Тил, не имело никакого значения.

Однако старший инспектор Тил по ходу нашего повествования еще не добрался до этого комментария. От рывка резко тронувшегося с места такси он полетел на задержанных и смог высвободиться только через некоторое время. Он забарабанил в перегородку, но ответа не добился. Инспектору, наконец, удалось открыть окошко к водителю и, перекрывая шум двигателя, проорать:

– Идиот! Вы же оставили на дороге еще одного человека!

– Чего? – отозвался водитель, не поворачивая головы и не снижая скорости.

– Вы сзади оставили еще одного человека, идиот вы проклятый! – яростно завопил инспектор.

– Сзади чего? – проорал водитель, делая резкий поворот на двух колесах.

Тил выбрался из угла, куда его отбросило, и просунул лицо в окошко.

– Остановите машину! – во всю мочь крикнул он.

Водитель потряс головой и заложил еще один вираж.

– Громче говорите, командир! Я на ухо туговат.

Тил отчаянно вцепился в ремни, а лицо его стало ярко-пунцовым. Просунув в окошко руку, он схватил водителя за шиворот и сильно тряхнул.

– Остановитесь, я сказал! – Это инспектор прокричал прямо в ухо водителю. – Остановитесь, или я вам шею сверну!

– Чего это вы там насчет моей шеи? – сердито спросил водитель.

Инспектору страстно захотелось высказать ему все, помянув и анатомию, и предков водителя, но в этот момент он почувствовал за спиной какое-то движение и резко обернулся. Задержанный мужчина увидел посланную Богом возможность, и Тил едва успел уклониться от сильнейшего удара по голове.

Последовавшая борьба была короткой и неравной: чрезвычайно рассерженный инспектор, имевший богатый опыт обращения с преступниками, в шесть секунд приковал задержанного наручниками к стойке двери, а в качестве дополнительной меры предосторожности заодно приковал и девушку таким же образом. А поскольку за эти шесть секунд гнев его отнюдь не иссяк, он снова обратил его против водителя.

Но такси уже замедляло ход. Набрав в грудь воздуха, Тил на мгновение приостановился, с наслаждением подбирая слова, которые должны были стереть таксиста с лица земли. Но тут машина остановилась, и эти слова застряли у инспектора в горле. Потому что водитель склонился над рулем и уронил голову на руки. Плечи его затряслись. Тил ушам своим не поверил – это было похоже на рыдания.

– Эй! – неуверенно окликнул инспектор.

Водитель не шевелился. Тут Тил начал ощущать беспокойство. Он вспоминал все слова, которые произнес в момент отчаяния. Может, он был неоправданно резок? Может, водитель действительно недослышал? А может, он имел какой-то комплекс насчет своей шеи? Но ведь Тил не хотел ему зла!

– Эй! – громче позвал он. – Что с вами?

Ответом ему было очередное всхлипывание. Тил оттянул пальцем воротник. Подобные случаи не были предусмотрены в курсе первой помощи. Что же делать? Он вдруг припомнил, что где-то читал: женщин выводить из истерики лучше всего твердостью.

– Эй! – неожиданно заорал Тил. – Ну-ка сядьте прямо!

Водитель прямо не сел.

Инспектор смущенно откашлялся и взглянул на задержанных: те опасности не представляли. Но вот водителю, кажется, было худо, а Тил все-таки хотел добраться до Кэннон-роу и завершить свой ночной труд.