Божественная сила - Рейнольдс Даллас МакКорд Мак - Страница 35

— Да, сэр. Для ускорения дела: что еще о нем известно, сэр? Где он работает? Чем занимается? Его может не оказаться дома.

— Он инженер-консультант, специалист по лозоходству, — сказал Эд.

— По лозоходству, — тупо сказал майор Дэвис.

— Ну да, лозоходство. Поиск подземных вод и минералов при помощи ивового прута.

У майора Дэвиса был такой вид, будто его жестоко обидели.

— Да, сэр, Чрезвычайный приоритет. Забрать этого человека, который занимается лозоходством.

Его лицо, выражающее подлинную трагедию души, исчезло с экрана.

10

Эду Уандеру предоставили квартиру в Нью Вулворт Билдинг, тогда как Элен Фонтейн и Базза Де Кемпа разместили в ближайших отелях. Утром Эд Уандер спустился в свой офис пораньше, но, как видно, недостаточно рано. Его сотрудники, мужчины и женщины, во внешних помещениях уже развивали кипучую деятельность. Ему стало смутно интересно, чем они заняты. Он еще не успел отдать столько приказов, чтобы занять хотя бы часть сотрудников.

Он остановился рядом с одним столом и спросил:

— Чем вы заняты?

Молодой человек поднял на него взгляд.

— Чарами, — сказал он. Перед ним была стопка книг, брошюр и манускриптов, а также микрофон, подключенный к диктофону в левой руке.

— Чарами? — переспросил Эд.

Сотрудник, который уже успел вернуться к своему занятию, снова поднял на него взгляд. Он явно не узнал в Эде своего начальника. Эд, кстати сказать, тоже его не узнал. Он никогда его не видел до сих пор.

— Чарами, — повторил молодой человек. — Чары. Произнесение или распевание слов, которые, как предполагается, имеют магическое значение. Я собираю основополагающие данные.

— Вы хотите сказать, что у нас в штате есть сотрудник, который все свое рабочее время только тем и занимается, что собирает сведения о чарах?

Молодой человек посмотрел на него с сожалением.

— Лично я перевожу заклинания с сербо-хорватского. Еще пятьдесят с лишним человек занимаются переводами с других языков. Теперь прошу меня извинить. — Он снова склонился над книгами.

Эд Уандер отправился к себе в кабинет.

Рэнди Эверетт сообщила ему новости, которых было несколько. За ночь размеры офиса, предназначенного для проекта «Таббер», основательно увеличились, равно как и штат сотрудников. Они теперь работали в три смены. Эд этого не знал. Мистер Де Кемп еще не пришел, но звонил, чтобы уведомить их, что он чувствует недомогание.

В этом месте доклада мисс Эверетт Эд фыркнул:

— Недомогание! Позвоните этому лодырю и скажите, чтобы он явился сюда, неважно, с бодуна он или не с бодуна. Скажите ему, что я пошлю за ним взвод морской пехоты, если он не явится.

— Да, сэр, — сказала Рэнди.

— Соедините меня с майором Дэвисом, — сказал Эд.

Тип, появившийся на экране, имел майорские нашивки на воротнике, но это не был майор Дэвис.

— Где Ленни Дэвис? — спросил Эд Уандер.

— Дэвис с нами больше не работает, сэр. У него нервное истощение или что-то в этом духе. Моя фамилия Уэллс.

— Нервное истощение, в самом деле? Хм. Ладно, послушайте, Уэллс, чтобы с вами, военными, такого больше не было. Ясно?

— Да, сэр.

— Если кто-то здесь и имеет право на нервное истощение, это я один.

— Да, сэр.

Эд попытался вспомнить, зачем ему понадобился майор Дэвис, но не смог. Он выключил экран. Тот немедленно загорелся снова, и на нем появилось лицо полковника Фредерика Уильямса.

— Дуайт Хопкинс хочет немедленно видеть вас, Уандер, — сказал полковник.

— Иду, — сказал Эд. Он встал с места. Жаль, что нет Баззо, чтобы поддержать его. В должности большого начальника есть свои острые углы.

На выходе из помещений проекта «Таббер» за ним пристроились Джонсон и Стивенс, охранники. То есть по существу он продолжал находиться под стражей. Ну и ладно, какая разница. Он бы не нашел дорогу в офис Хопкинса самостоятельно. У него было смутное ощущение, что вся эта комиссия, или как там официально именовалось учреждение, за прошедшую ночь выросла вдвое. В коридорах было больше суеты, еще больше оборудования было нагромождено в холлах, и еще больше помещений были заполнены столами, стеллажами, телефонами, интеркомами и прочими бюрократическими причиндалами.

Его немедленно впустили к Дуайту Хопкинсу. Правая рука президента заканчивал пресс-конференцию с пятнадцатью-двадцатью избранными типами делового вида, лишь несколько из которых были в форме. Эд не был представлен. Все они покинули кабинет, за исключением профессора Брейсгейла, единственного из них, кто был знаком Эду Уандеру.

— Садитесь, мистер Уандер, — сказал Хопкинс. — Как продвигается проект «Таббер»?

Эд вытянул руки ладонями вперед.

— Как он может продвигаться? Мы начали только вчера после полудня. Сейчас мы изучаем природу проклятия. Или, по крайней мере, пытаемся это делать. Мы также пытаемся, насколько возможно, собрать все данные о прошлом Таббера — возможно, нам встретится намек на то, каким образом он получил свои способности.

Хопкинс немного поерзал на стуле, как будто то, что он собирался сказать, было ему не по душе. Он произнес:

— Ваша гипотеза, гипотеза о Таббере, приобретает все большую убедительность, мистер Уандер. Мне пришло в голову, что один из аспектов нынешнего кризиса может быть вам неизвестен. Вам известно, что радар не затронут?

— Мне интересно это узнать, — ответил Эд.

— Но не это сводит с ума наших технарей. Не затронуто и радио в тех случаях, когда оно используется в международной торговле, мореходстве и так далее. Что вовсе уж невероятно, учебные кинофильмы можно показывать. Прошлой ночью я провел час на грани безумия, наблюдая, как наша суперкинозвезда Уоррен Уорен великолепно исполняет комментарий к учебному кинофильму по географии для средних школ. Он любезно пожертвовал на это некоторую часть своего драгоценного времени. Но когда мы попытались запустить один из его обычных фильмов, «Королева и я», пользуясь тем же самым проектором и совершенно аналогичной пленкой, в чем нас заверили исследователи, у нас на экране получилась эта фантастическая задержка кадра.

Взгляд Дуайта Хопкинса был спокойным, но каким-то странным образом за этим спокойствием крылось бешенство.

— Телевидение в тех случаях, когда оно используется в телефонах, тоже не затронуто, — сказал Эд. — Проклятие избирательно так же, как с книгами. Нехудожественная литература не затронута так же, как и беллетристика, которая нравится Табберу. Черт побери, даже реплики в его любимом комиксе остались нетронутыми. Но все это не новости. Зачем вы опять об этом говорите?

Профессор Брейсгейл заговорил впервые за все это время.

— Мистер Уандер, одно дело, когда мы рассматривали вашу гипотезу наряду со многими другими. Но положение дел склоняет нас к тому, чтобы счесть вашу теорию единственной, имеющей смысл. Самая безумная гипотеза в результате оказывается самой правдоподобной.

— Что случилось с пятнами на Солнце? — спросил Эд.

— Если разобраться, — сказал Хопкинс, — солнечная активность способна, конечно, вызвать радиопомехи, но вряд ли избирательно. Ну и уж совсем трудно себе представить, чтобы она осуществляла цензуру над развлекательным чтивом.

— Значит, вы стали подозревать, что я не такой псих, как вам вначале казалось.

Чиновник пропустил его слова мимо ушей. Он сказал:

— Причина, по который мы вас вызвали, мистер Уандер, заключается в том, что мы хотим с вами проконсультироваться по поводу нового проекта. Было предложено передавать телепрограммы в дома по телефонным линиям. Проект получит статус чрезвычайного и будет начат немедленно. Через месяц или около того в каждом доме Соединенных Процветающих Штатов Америки снова будут привычные развлечения.

Эд Уандер встал, перегнулся через стол Дуайта Хопкинса и заглянул Хопкинсу в лицо.

— Вы не хуже меня знаете, что можно сказать по поводу этой глупой идеи. Вы что, хотите окончательно расстроить экономику страны, выведя из строя телефон и телеграф вдобавок к радио и телевидению?