Хроника Акаши (ЛП) - Лёвенштейн Карола - Страница 5

Учёба в университете начнётся только в октябре, поэтому передо мной лежали бесконечно длинные каникулы. Заключительные экзамены прошли хорошо, и таким образом я была свободна. Я наслаждалась этим чувством, шагая по школьному двору, и рассеянно пнула камень. В тени платан я решила дожидаться Лиану. Она знала в городе всё и каждого. Может быть, знает также, кто этот незнакомец. Из моих мыслей меня внезапно вырвал завывающий мотор, заглушивший тихое щебетание птиц. Краем глаза я ещё заметила водителя маленькой, чёрной, спортивной машины, с визжащими шинами покидающего школьную парковку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Это был он, темноволосый парень. Меня охватило электризующее беспокойство. В этот раз я тоже не смогла разглядеть его лица, хотя, сузив глаза, смотрела ему вслед. Между моих сжатых губ вырвалось ругательство, когда я внезапно оказалась в облаке пыли, которое подняла машина.

- Что случилось, плохо написала математику?

Меня отвлек голос Лианы.

- Нет, с математикой все хорошо. Я имею в виду того высокомерного парня, который писал с нами экзамен, - выругалась я, стряхивая с одежды пыль.

- Имеешь в виду очень привлекательного Адама? - вздохнув, ответила Лиана и заинтриговано посмотрела на меня.

- Адама?

Я помедлила. У парня, которого я только что видела, не было ничего общего с тем худым Адамом, которого я помнила. Если только он во время пребывания за границей полностью не преобразился.

- Почему он писал с нами заключительный экзамен? Я думала, он получил аттестат в Америке, - спросила я Лиану, пока мы шли к выходу со школьного двора.

- Так и есть, но профессор Эспендорм потребовала, чтобы он сдал и местные экзамены, чтобы в Тенненбоде все студенты были на одном уровне.

Я удивленно посмотрела на Лиану.

- Откуда ты всегда все знаешь? Просто удивительно.

Она гордо улыбнулась.

- Спасибо, ведь моя бабушка сидит у источника всей информации, это выгодно, когда у тебя единственный продуктовый магазин в городе. Собственно говоря, об этом похвалилась ей вчера госпожа Торрел. Может тебе будет интересно узнать также о том, что остальные экзамены Адам написал вчера в офисе директора, все один за другим, потому что семья приехала только два дня назад. Кажется, он довольно умный паренёк. Ой! - Углубившись в наш разговор, Лиана споткнулась о бордюр. Из опыта, я поймала её, потому что на этом бордюре она спотыкалась по меньшей мере один раз в неделю.

- Спасибо! - сказала она.

- Не за что. Кстати, может быть он и умный, но всё-таки хам, - твёрдо констатировала я и стряхнула ещё одно облако пыли с моих штанов.

- Но ты должна признать, что в этой шикарной машинке он действительно выглядит невероятно хорошо.

Во взгляде Лианы появилось что-то мечтательное.

- Его братья далеко не так привлекательны, как он.

Я покачала головой об увлечении Лианы и попыталась изменить тему разговора, потому что не хотела признаваться ни себе, ни ей, что я по крайней мере на долю секунды подумала тоже самое.

- Давай пойдём домой! - предложила я.

- Конечно, и кстати, у меня для тебя есть кое-что новенькое, так сказать в качестве награды за экзамен. - Она усмехнулась, и начала основательно перекапывать свою коричневую сумку через плечо. В конце концов, она отыскала MP3-плеер, который улыбаясь, протянула мне.

- Супер, большое спасибо. - Я приняла небольшое устройство. Лиана была дилером для моего особенного наркотика. Не знаю, какой пустой была бы моя жизнь без музыки, потому что музыка опьяняла меня, утешала или опустошала голову, и она давала мне абсолютный кайф. У каждого настроения есть мелодия, а у моего мозга особенные отношения с каждой из них. Я знала, это не так уж и необычно, но моя любовь к музыке была намного глубже, чем увлечение моих одноклассников.

Я так сильно отдавалась ей, что моё тело отключалось. Раз и всё. Я ничего не могла сделать, это было просто сильнее меня. Я регулярно погружалась в какие-то песни, эмоции булькали в голове большими, красочными пузырями, поднимались, падали, покалывали и причиняли боль, в зависимости от того, какие чувства транспортировали ноты.

Так как моё тело фактически засыпало, мне пришлось ограничить это особенное удовольствие и наслаждаться им в одиночестве моей комнаты. Момент, когда я обнаружила этот особенный дар на уроке музыки, был одним из самых неприятных в моей жизни. Мне было пятнадцать, и мы слушали Лунную сонату Бетховена. Эта игра была как раз на моей волне.

Я погрузилась в музыку, как в воду и внезапно увидела перед собой образы, которые своей силой прямо-таки сразили меня наповал. Там был молочный свет луны, в безоблачную ночь он падал через окно. Я увидела также мужчину, потерявшего свою большую любовь, но что было намного сильнее и что в конце концов подкосило меня, так это то, что я могла чувствовать эту боль. Было совершенно неловко, когда моя голова опустилась на стол, и я медленно съехала со стула. Только когда моя учительница музыки выключила CD-плейер, собираясь провести на мне меры оказания первой помощи, я снова проснулась. Я ещё сообразила и притворилась, что у меня случился обморок, это было для всех логичным объяснением.

Сначала я никому об этом не рассказывала, даже моей бабушке. Наверное, я больна, думала я. Я читала об аутистах, которые могут чувствовать цвета, и должно быть у меня точно такое же нарушение. С того случая я всегда носила с собой упаковку беруш, чтобы снова не съехать под стол. Мои одноклассники в течение многих лет насмехались над моей историей с обмороком, пока наконец забыли о ней. Понадобилось довольно много времени, пока я нашла в себе смелости посвятить Лиану в мою тайну. Вопреки моему опасению, что она посчитает меня выродком, она восторгалась моим умением и снова и снова приносила мне новые музыкальные произведения.

Последние два года мы много экспериментировали, и я пережила невероятное: начиная от широты пространства, цветов, пейзажей и конечно самых депрессивных мыслей и кончая абсолютной эйфорией. Лиана регулярно снабжала меня новой музыкой, а я в обмен, рассказывала ей о моих эмоциональных, образных вспышках. Между тем я стала прямо-таки одержима музыкой. Однако несколько месяцев назад эта способность ещё усилилась. Только направление, в котором она стала себя проявлять, я всё ещё считала пугающим. Поэтому ещё ничего не рассказала об этом Лиане.

Я начала слышать мелодии, где их в сущности не должно быть. Всё началось с огня в камине. У потрескивания, щёлканья и хруста внезапно появились ритм и звук. Огонь был не только тёплым, красным и золотистым, нет, в нём скрывалась песня, и я слышала её. Она рассказывала мне о пламени, в котором куют железо, тёмный и крепкий металл, который имеет большую силу.

Потом ещё то, что происходило с ветром. Мне уже были знакомы завывание и стоны, когда ветер задувал за угол, но с недавних пор он пел песню, и эта песня несла с собой образы и чувства. Они были не такими сильными, чтобы я теряла сознание, но я их видела. Мелодия ночного ветра была той, которую я слышала громче всех, всегда, когда лежала вечером в кровати, а ветер в темноте шелестел в деревьях. Он всегда приносил с собой одно и тот же ведение о моей семье. Может быть, это было лишь воспоминанием, нашедшим свою дорогу ко мне, потому что днём я настойчиво пыталась их забыть.

Мой отец несёт меня по дому на плечах, а я кричу от радости, когда мы мчимся в сад. Моя мать ждёт там с двойняшками, которые ползают по одеялу, расстеленному на зелёной траве. Мой отец осторожно опускает меня на землю, а я бегу в объятья матери. Хотя я всегда думала, что счастлива с моей бабушкой, в этот момент я чувствовала что-то гораздо более сильное, более глубокое счастье. Может быть это были всего лишь грёзы. Я не знала, но каждый вечер почти уже с тоской ждала этого момента.

(function(w, d, c, s, t){ w[c] = w[c] || []; w[c].push(function(){ gnezdo.create({ tizerId: 364031, containerId: 'containerId364031' }); }); })(window, document, 'gnezdoAsyncCallbacks');

Я сунула MP3-плеер в карман и не могла дождаться, когда приду домой. После того, как Лиана свернула к своей бабушке, чтобы убрать новый, прибывший товар на полки, я не очень быстро побежала. К сожалению, я должна была признать, что прилежная зубрёжка последних недель оставила не только парочку лишних килограммов на моих бёдрах, но и пугающе ухудшило мою выносливость. Я, тяжело дыша, завернула за последний угол и проскользнула в железные ворота, за которыми извивалась широкая дорога через наш сад.