Белое крыло - Коковин Евгений Степанович - Страница 21

Ее мысли прервала Ольга Андреевна:

- Юрочка, Люда, что это вы приумолкли? Давайте пить кофе!

Людмила словно очнулась от полусна. Не было ни реки, ни ветра, ни паруса. Юрий искал в альбоме фотографию, которую давно обещал показать Людмиле. Ольга Андреевна расставляла на столе посуду. Бабушка Татьяна Петровна вернулась с кухни и приветливо поздоровалась с Людмилой за руку.

Мягкий и ровный свет трехтюльпанной люстры, казалось, звучал, как тихая музыка, и успокаивал.

- Люда, вы садитесь на диван, у бабушки любимое место здесь, а Юра здесь, - распределяла Ольга Андреевна.

Татьяна Петровна подала поджаренный в молоке белый хлеб и пояснила:

- К кофе мы всегда готовим гренки.

- Это бабушка для меня делает, - сказал Юрий. - Я гренки очень люблю, и бабушка их замечательно, по-особому готовит. Люда, попробуй! Бабушка тебя научит жарить гренки.

- Чтобы Люда тебе потом готовила? - улыбнулась Ольга Андреевна.

Людмила, поняв намек, смутилась. Юрий тоже улыбнулся и сказал:

- Все может быть.

- Да, я тебе не сказала. К майским праздникам мы переедем на новую квартиру. Отдельная, две комнаты, в этом же доме. Как и обещали. Теперь уже точно, даже номер квартиры сообщили. Двенадцатый.

- Значит, у нас будет тройной праздник! - воскликнул о восторгом Юрий.

- Какой же третий? - спросила лукаво, но и с некоторой тревогой Ольга Андреевна. - Первомай, новоселье, а еще?..

- Первого мая я надеюсь спустить на воду "Диану"!

- Ну, это другое дело, - сказала бабушка и вздохнула.

- Успеешь? - спросила Ольга Андреевна.

Этот вопрос беспокоил и самого Юрия. Не хватало еще многих материалов для такелажа и вооружения яхты. И времени было в обрез, а впереди - экзамены в институте.

- Дела еще много, - сказал он. - Но должны успеть, у нас же график. Эх, а уж когда спустим "Диану", какой это будет день!

- Все-таки ты решил яхту назвать "Дианой"?

- Да, так решили. "Любушка" - это наше, семейное, а ведь яхта будет принадлежать обществу "Водник", да и кроме меня, на яхте еще два члена команды. Пусть "Любушкой" останется дедушкина модель. А название "Диана" ведь тоже связано с "Любушкой". Потом еще неизвестно, как себя покажет яхта, хотя я в ней почти уверен. Но все-таки опыт первый...

- Ты прав, - согласилась Ольга Андреевна. - О "Любушке" ведь никто не знает. А вы, Люда, видели "Диану"?

- Видела, - кивнула головой Людмила и улыбнулась Ольге Андреевне. - Я уже дважды была на судоверфи. "Диана" очень хороша, а когда ее покрасят, когда она будет под парусом на воде - это чудо! В самом деле, Ольга Андреевна, это совсем не комплимент Юре.

- Я очень рада и верю вам, - сказала Ольга Андреевна.

- Дай бог, - промолвила Татьяна Петровна. - Увидел бы Андрей Фомич, тоже порадовался бы. Я ведь его в молодости знала. Золотые руки...

- Люда, давайте, я еще вам налью кофе, - сказала Ольга Андреевна. - Я слышала, вы тоже увлекаетесь парусным спортом! Получается?

- Яхтсмен я еще плохой, начинающий. А по плаванию у меня разряд и по прыжкам в воду...

- Вы прыгаете с вышки? - изумилась Ольга Андреевна. - И не боитесь?..

- Нет, это даже интересно. Высота ведь набирается постепенно, привыкаешь. Я очень люблю прыгать.

- Отчаянная! - не зная, восхищаться или осуждать девушку, сказала Ольга Андреевна. - Я тоже хорошо плаваю, а высоты страх боюсь. Не самолетной, а вот все эти балконы, вышки, высотные здания. Со страхом смотрю, как совсем молоденькие девушки по стенам на стройках бегают. Бесстрашные!

Людмила поблагодарила за кофе и посмотрела на часы.

- Ждут родители? - спросила Ольга Андреевна. - Они живы, здоровы?

- Мама болеет часто, но работает, - ответила Людмила. - Она - врач...

- Как же так? Врач - и часто болеет. А папа?

Людмила чуть заметно нахмурилась.

- Он плавает.

- Моряк? А как фамилия? Может быть, я знаю. У нас среди моряков много знакомых.

- Он сейчас не в нашем пароходстве. А фамилия, как и у меня, Багрянцев... Разве вам Юра не говорил?..

Ольга Андреевна медленно отстранилась от стола и переменилась в лице.

- Как вы сказали? - чуть слышно проговорила она. - Багрянцев?..

- Да, Багрянцев, - повторила Людмила и только сейчас заметила резкую и странную перемену на лице матери Юрия.

Ольга Андреевна побледнела, пыталась вдохнуть воздух, но не могла и приподняла руку. Юрий вскочил.

- Что с тобой, мама? Опять сердце?..

Рука упала, и Ольга Андреевна с закрытыми глазами, в обмороке, тоже стала падать. Юрий подхватил ее.

- Юра, доктора! - сказала Татьяна Петровна.

Ольга Андреевна открыла глаза, когда ее положили на диван.

- Не надо, Юрочка, все пройдет, - с трудом проговорила Ольга Андреевна.

- Юра, доктора! - настойчиво повторила бабушка. Она расстегнула блузку на груди Ольги Андреевны и приложила к сердцу мокрое полотенце.

- Мама, я быстро схожу, - сказал Юрий. - С тобой останутся бабушка и Люда.

- Нет, нет, - умоляюще прошептала Ольга Андреевна. - Пусть она уйдет. Пусть уйдет!..

Страшно озадаченная и еще больше перепуганная, Людмила расслышала слова Ольги Андреевны и почувствовала свою какую-то причастность к неожиданно происшедшему.

Она взглянула на Ольгу Андреевну, снова лежащую без сознания. Что же такое могло случиться?..

Людмила быстро натянула пальто и, не дожидаясь Юрия, который о чем-то советовался с бабушкой, выбежала во двор, потом на улицу.

Было холодно на улице, холодно, страшно на душе, и непонятно, что, как, почему все это произошло.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

После сердечного приступа Ольга Андреевна надолго слегла. Врач предписал ей строжайший постельный режим и полное спокойствие.

Узнав от Юрия о болезни Ольги Андреевны, ее навестили Михаил Михайлович Кукин с женой и Илья Андреевич.

Тяжело переживая случившееся, Юрий никак не мог понять, почему с мамой стало плохо, когда Людмила назвала свою фамилию. Связано это или случайность, совпадение?.. Он не находил связи. Но почему мать не согласилась, чтобы Людмила осталась у них, пока он ходил вызывать "скорую помощь"?

На другой день Юрий предупредил Клавдия, что вечером не придет на строительство яхты. "Серьезно заболела мама", - объяснил он.

Илья Андреевич долго сидел у Вишняковых. Разговор у дяди с матерью, как показалось Юрию, при нем был какой-то натянутый. Вечером он пошел на короткое свидание с Людмилой, но в обычном месте почему-то не встретил ее. Он прождал почти час и, расстроенный, вернулся домой. Илья Андреевич уже ушел.

А утром инженер Рябов не явился на работу. Между тем, он очень был нужен Юрию для консультации. Закончив рабочий день в цехе и договорившись с Клавдием о вечерней работе на "Диане", Юрий зашел к Илье Андреевичу.

- Заходи, племянник, заходи! - сказал Илья Андреевич. Взор его был замутнен, и Юрий догадался: очередное проявление тяжелого дядиного недуга.

О консультации, конечно, нечего было и думать. И все-таки Юрий разделся.

- Как здоровье матери? - осведомился Илья Андреевич.

- Сегодня ей как будто лучше.

- То-то, лучше, - лицо Ильи Андреевича скривилось, словно от нестерпимой боли. - Плохо у нее с сердцем. Расстраиваться ей нельзя.

- А почему она расстроилась в тот вечер, когда к нам пришла Людмила? несмело спросил Юрий.

Илья Андреевич смотрел на племянника и молчал. Потом он вытащил из-под стола бутылку и налил в стакан водки. На этот раз Юрию выпить он не предлагал, а, выпив сам, закурил и склонился, опустив локти на колени. И еще долго молчал. Наконец поднялся и прошелся по комнате, заговорил:

- Все равно тебе об этом когда-нибудь нужно узнать.

...Было это двадцать два года назад.

Инженера морского пароходства Илью Андреевича Рябова перед Октябрьскими праздниками неожиданно запиской вызвали в политотдел - к товарищу Сдобину.

Сдобин работал в политотделе недавно, и Илья Андреевич встречался с ним всего два-три раза. Знакомство было шапочным.