Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Белое крыло - Коковин Евгений Степанович - Страница 10


10
Изменить размер шрифта:

Пять лет назад мне предложили перейти на пенсию. Но я ни в какую! Что вы, говорю, чтобы таким здоровякам, как я, да на государственные хлеба садиться! Это уж кто болен, без ног, без рук - те пусть отдыхают. А мое время пока еще не пришло.

А так я - мужчина образца 1898 года. Да, так точно, шестьдесят шесть стукнуло.

Последнее время я плавал боцманом. Провел на море, на па лубе, как в пушкинской сказке, ровно тридцать лет и три года. Ну, а потом отказался от пенсии и пошел боцманом гавани яхт-клуба. Все-таки ближе к воде.

Чем, спрашиваете, занимался до революции, так сказать, до семнадцатого года? Да вот пришлось почти целых двадцать лет с царем прожить. Вместе, в одном государстве. Российской империей называлось. Только встречаться не приходилось. Он мне как-то не понадобился, ну и я ему, наверное, тоже. Да и заняты были оба, не до встреч, у каждого свои дела. А кроме того, у нас с ним расхождения были по некоторым вопросам и во взглядах на жизнь.

Вы слыхали слово "монархист"? Так вот, российский царь был монархистом номер один. А я к семнадцатому году уже в партию большевиков вступил. Теперь понимаете, почему мы не встречались?

До революции я сначала работал мальчиком, а потом - поваром у Селиванова. Потом плавать пошел, тоже первое время - коком. Я вам и сейчас любой бифштекс, лангет, отбивную, заливное - все, что захотите, приготовлю. Ведите на камбуз, давайте продукты! А потом в матросы перешел. Тогда я стеснялся поварской специальности. Познакомишься с девушкой, а она спрашивает: "Кем плаваете?" Ответишь правду, она думает про себя: "Ну уж и моряк! Кастрюльная душа!"

В двадцатом году, после освобождения Севера от интервентов, меня взяли работать в губком партии - по водному транспорту. А какой тогда транспорт был! Получше что было, интервенты с собой захватили - увели за границу. Осталось старье прикольное. Вот на первых порах и пришлось это старье восстанавливать. Потом спортивной работой руководил в губернии. Спорт - моя страсть. Шестьдесят шесть, а у меня и гантели, и эспандер, и штанга, и лыжи - все в боевой готовности. Но главное, конечно, водный спорт.

А море все-таки тянуло. Пошел опять плавать. Последние восемнадцать лет хозяином палубы был, боцманом. А теперь поставили меня хозяином гавани, капитаном величают. Капитан! Только не парохода, а гавани. Это чуть поменьше, пониже. Как говорят, наш корабль совсем как "Титаник", только дым пожиже да труба пониже. Но зато уж на дно не пойдем!

Вот что я сказал бы о себе, если бы меня вздумали избрать академиком или вторично принимали в члены спортивного общества "Водник".

Недавно Михаил Кукин, капитан гавани яхт-клуба, пережил немалую радость справил новоселье. Ему дали комнату в новом доме. Комната с балконом, на четвертом этаже. С балкона видно всю реку и яхт-клуб, где Кукин работает.

В этот же дом переехала семья Вишняковых. Вишняковым тоже отвели одну комнату.

Переезду с квартиры на квартиру всегда сопутствуют хаос и неразбериха. Вы никогда не подумаете, что у вас такое множество вещей.

Кукин недоумевал, как все это умещалось на двенадцати метрах их старой комнатки? Где они, эти вещи, скрывались столько лет? А при переезде вдруг вылезли на свет и вмиг заполнили трехтонную грузовую машину. Да еще не все уместились. Михаил Михайлович и Ирина Ивановна раздавали ненужное или выбрасывали. Но вещей все-таки оставалось еще много, и они нахально лезли и лезли в машину, чтобы попасть на новоселье. Конечно, это происходило не без тайного содействия хозяев: кое-что из старого памятного, хотя и бесполезного хотелось сохранить.

Супруги клялись, что при переезде они все лишнее раздадут, выбросят, уничтожат. И все-таки втихомолку от жены Михаил Михайлович засунул в машину старую, годную разве только для музея сеть-троегубицу (сколько она ухватила в свои ячеи щук, язей, окуней, налимов!), немудрый, но тугопружинный и цепкий капкан (три волка и несколько десятков лисиц!) и отцовский непромокаемый рокан - куртку.

Пряча эти дорогие ему вещи в кузов, Кукин вдруг обнаружил там, под креслом, плетеную дамскую широкополую шляпу (Ирина Ивановна носила ее в двадцатых годах), бабушкин кофейник со свистком на крышке и комплект журнала "Прожектор" за двадцать пятый год. И капкан, и рокан, и кофейник со свистком капитан не видел уже лет пятнадцать. Откуда они появились?..

Он усмехнулся и прикрыл Иринину шляпу сетью-троегубицей. Ладно уж, пусть тоже перебираются на новоселье!

Теперь они в новой комнате все любовно расставили, развесили и разложили. И быстро привыкли к новому жилью. По привычке Кукин называл комнату каютой. Но она больше походила на спортивный полумузей, полусклад.

Впервые Кукин ударил сапогом по футбольному мячу ровно полвека назад. На лыжах и на коньках бегал с десяти лет. В молодости дядя Миша увлекался борьбой. И штангу брал легко и на жим и на толчок. А придете к нему, он вам на память завяжет узелок из шестимиллиметровых новеньких гвоздей.

Немногие поверят, что в самом раннем детстве Миша Кукин был очень хилым, слабым и болезненным. Он плохо ходил даже в шесть-семь лет и больше лежал в постели. "Не жилец!" - говорили соседки.

- Воздуху надо парню! - сказал фельдшер Храмович отцу Миши. - Парного молока! Отправляй мальчишку в деревню!

Все лето мальчик провел в Поморье, у своего деда и у бабки. У бабки корова, парное молоко (силком поила Мишку по наказу отца), сметана, масло. У деда - свежая рыба.

Когда Миша вернулся осенью домой, отец глазам не поверил:

- Вот тебе и не жилец! Парень вон у меня совсем молодцом! Спасибо, Иван Антонович! - и отнес фельдшеру Храмовичу семгу фунтов на двенадцать.

- А ты, Михайло, - сказал фельдшер, - особенно на нас, на медицину, не надейся. Выписать лекарств я тебе сколько угодно могу - от касторки до капель датского короля. Но только вернее свежего воздуха да уверенности в себе ничего нет. Теперь ты, Михайло, возьми парня с собой на будущий год в море. Ему сколько, десятый? Ну вот, да пусть не нежится на койке, пока батька вахту стоит. Пусть побегает по палубе, пусть за канатики подержится. Парень крепче будет!

Иван Антонович подумал-подумал и продолжил:

- Ты скажешь, что за наваждение: фельдшер - и вдруг прошв медицины, противник всяких лекарств, порошков, мазей. Нет, Михайло, не против я. Иной раз и кровь пускать приходится, за шприц браться. Но я такое совершаю только уж когда человеку совсем невмоготу, когда дело со здоровьем совсем швах. А главное, Михайло, человек должен верить в свое здоровье, в свои силы и не хныкать. Ну, скажем, заболел человек. Так не нужно пускаться в панику. Пустился в панику, подорвал веру в себя, в свое здоровье - и пошло! А Мишутка у тебя совсем здоровый, ему только организм нужно укрепить. Если еще возьмешь в море на будущую навигацию, можешь не ходить ко мне за врачебной помощью. Мишутка тогда уже в этом не будет нуждаться... Будет у тебя сынище во какой! Вспомни тогда маленького лекаря Ивана Антоновича!

По совету фельдшера отец взял своего Мишутку на судно, в море. И проплавал мальчишка всю навигацию, а осенью здоровяк-здоровяком поступил в приходскую школу.

Когда фельдшера Ивана Антоновича опускали в могилу, тогда еще молодой Кукин сказал:

- Отец и мать дали мне жизнь. Вы мне, Иван Антонович, внушили неистощимую веру в себя! Спасибо вам, старики, ушедшие от нас!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Даже в гавани у причала яхту покачивало. С северо-запада дул крепкий ветер, который по душе только опытным, всегда рвущимся на простор, мятежным яхтсменам. А эта яхта уже была готова к отплытию.

- Дядя Миша, возьмите меня!

Михаил Михайлович взглянул на веранду, откуда слышался просительный голос. На веранде стояла девушка. Может быть, ей было лет пятнадцать, а может быть, и все восемнадцать. Дядя Мише сейчас было не до девушки и тем более не до ее возраста Ветер, парус, румпель, гика-шкот - вот что его занимало в эту минуту. Добрейший человек - капитан Кукин не откликнулся на просьбу девушки.