Творения (СИ) - Величковский Паисий - Страница 32

Итак, оставшись никем не руководимый, как овца без пастыря, я начал скитаться повсюду, ища, где обрести для души своей пользу, покой и руководство, и не обретал до тех пор, пока не достиг тихого и небурного пристанища Святой Горы в надежде хотя бы там получить для души своей некую отраду. Но и там, когда я туда пришел, мало оказалось братьев из нашего российского народа, к тому же знающих Святое Писание, то есть грамотных.

Итак, желаемого руководства для души моей не сподобившись получить, сидел я в одной келии в мнимом уединении некоторое время и, положившись на Божий Промысл о бедной моей душе, начал читать понемногу отеческие книги, беря их у своих по Богу благодетелей, в сербской и болгарской обителях, и читал внимательно.

Тогда, поскольку Господь вразумил меня, слепого, я словно в зеркале увидел, как и каким образом подобало бы мне бедное мое монашество начинать, и уразумел, сколь великой благодати Божией я лишился по своему невежеству, не предав себя душой и телом какому-нибудь искусному отцу в послушание, ни от кого на такое святое дело не сподобившись получить наставления. И понял я, что мое бедное мнимое безмолвие — не моей меры, но жить наедине есть дело совершенных и бесстрастных, и далее был я в недоумении о том, где бы мне предать себя в послушание, о котором много раз, как дитя по умершей матери, воздыхал и плакал. Но не найдя по многим благословным причинам, где бы жить в повиновении, задумал я царским путем проходить свою жизнь с одним единомысленным и единодушным братом: вместо отца иметь нам своим наставником Бога и учение святых отцов, повиноваться и служить друг другу, иметь единую душу и единое сердце, всё к поддержанию своей жизни иметь общее, зная, что этот путь монашества засвидетельствован святыми отцами на основе Святого Писания. А поскольку Бог помог такому моему благому намерению, пришел на Святую Гору во всем единомысленный со мной брат, в общине нашей первый, который даже и доныне, по благодати Христовой, в живых пребывает, и начал жить со мной единодушно. И таким образом, по благодати Христовой, душа моя обрела отчасти некую отраду и многожеланный покой, поскольку и я, окаянный, сподобился видеть хотя бы некий след пользы от святого послушания, которое мы друг к другу имели через отсечение нашей воли, вместо отца и наставника имея учение святых отцов наших и повинуясь друг другу в любви Божией.

Но недолго я наслаждался таким житием, потому что и другие братья, приходившие из мира в иночество, видя такое наше любовное с братом совместное жительство, ревностью возревновали присоединиться к такому же житию и начали меня усердным своим молением настойчиво упрашивать принять их к себе в сожительство и ученичество. Я же долго отказывался, боясь и трепеща принять кого-либо в ученичество, считая это делом совершенных и бесстрастных, а сам будучи немощным и страстным, и не принимал их — одного четыре года, другого три, иного два, а иных иное некое продолжительное время.

Однако после, убежденный, с одной стороны, великим беспокойством, какое они мне своими мольбами причиняли, с другой — слезным молением живущего со мной брата, очень братолюбивого, начал я и нехотя принимать к себе в сожительство по одному, каждому из них по силе моей открывая на основе Святого Писания и учения святых отцов силу святого послушания. И видя, что они имеют неизреченную веру и любовь к Святому Писанию и ко мне, недостойному, а друг с другом — мир и единомыслие, весьма такому их благому произволению радовался душой и прославлял Бога, положившись на неизреченный Промысл Божий о душевном и телесном их окормлении, и принимал по одному предающих себя со всем усердием душой и телом в блаженное послушание.

И таким образом из царского пути, то есть из сожительства с одним или двумя братьями, составилось, по благодати Христовой, и наше общее житие, поскольку немало умножилось число братьев. Этому житию на Святой Горе Афонской не способствовало само то место, крайне суровое и доставляющее трудности, где даже двое или трое, живя вместе, едва могут с кровавым потом, скажу так, и с трудом удовлетворить свои телесные потребности, а тем более такое множество. Еще же боялись мы и турецких властей, чтобы не возложили они и на наше убогое общество даней, подобных тем, какие платят прочие монастыри святогорские, а это, как я уже от многих слышал, и должно было произойти. По таким и многим иным причинам, о которых я уже и писал твоей святыне, мы боялись, как бы не произошло крайнего и последнего, многого плача и рыдания достойного разорения этого жития, немалым потом и трудом составленного. Потому, положившись на Бога вездесущего и всё исполняющего и на всяком месте Своего владычества благословляемого, переселились мы все вместе со Святой Горы в православную Молдовлахийскую землю, где в данном нам благочестивым господарем и преосвященным митрополитом монастыре Драгомирна еще лучше, чем в Святой Горе, утвердилось по благодати Христовой это наше жительство, до того времени пока Господь этого хочет, поскольку земля эта такому жительству отчасти способствует. И собралось уже в общежитии нашем братьев, единодушно в святом послушании Господу служить пожелавших, около ста монахов, кроме мирских послушников; все они имеют единое общее благое стремление — Богу служить усердным соблюдением Его Божественных заповедей.

Во-первых, никакого собственного своего имущества братья не имеют, даже до малейшей вещи, ибо это, по святому Василию Великому, первое условие общего жития, которое и в нашем общежитии очень тщательно соблюдается, и настолько, что уже и на ум кому-либо из братии не может прийти пожелания стяжать в общежитии что-нибудь для себя, так как знают, что это путь Иуды-предателя. Ибо всякий, когда принимается в наше совместное жительство, имение свое, если бы случилось кому что-либо иметь, и вещи, даже до малейшей вещицы, — всё перед ногами моими и братии полагая, предает это Господу, а вместе и самого себя душой и телом предает в святое послушание до самой смерти; иначе же никому в общество наше быть принятым невозможно.

Во-вторых, они понуждают себя не иметь даже и собственной воли и рассуждения, но строго соблюдать благоразумное послушание. Ибо это — второе условие общего жития, его корень и основание, как уже и сказано было многократно; и это условие, по благодати Божией, насколько возможно нашей человеческой немощи в это время, и в нашем общежитии строго соблюдается. Ведь даже и невозможно никому в общество наше быть принятым, если не имеет он намерения душой и телом и всем своим произволением предать себя в святое и блаженное и Святым Писанием засвидетельствованное послушание, дабы уже впредь не творить своей воли, не держаться своего рассуждения и не руководить собой, но быть руководимым и пасомым учением преподобных отцов наших. Это учение для жизни нашей по Богу есть кормчий, наставник и руководитель к спасению, его я всем вместе и каждому в отдельности устами своими грешными предлагать дерзаю на осуждение моей окаянной души в день судный, ибо говорю и предлагаю братии совет душеполезный, а сам не творю ни единого благого дела.

Поскольку житие наше имеет такое основание, а именно нестяжание и послушание, то и все прочие общежительные уставы, о которых писать тебе подробно сейчас нет времени, в общежитии нашем по благодати Христовой соблюдаются, насколько возможно, а братья понуждают себя истинную и нелицемерную любовь Божию друг к другу стяжать. Ибо они, во-первых, возлюбив Господа и ради любви к Нему всё прекрасное и сладостное этого мира сочтя за нечистоту, оставили всё это и вслед за Господом своим, взяв крест свой, пошли; также они себя понуждают тяготы друг друга носить, сердце и душу единую иметь, друг друга к добрым делам побуждая, друг друга верой и любовью ко мне, недостойному, превзойти стараясь, как чада Божии; и я, видя их таким образом подвизающихся, радуюсь душой и со слезами прославляю Бога за то, что сподобил меня Господь видеть таких Своих рабов, и с ними жительство иметь, и лицезрением их утешаться. Ведь я, словно ангелов Божиих, видя братьев, к святому послушанию себя понуждающих, недостойным себя считаю даже и на след их ступить, видя себя лишенным такой Божией благодати, то есть святого послушания.