Учение Оригена о Святой Троице - Болотов Василий Васильевич - Страница 95

1) in Joh. t. 6,3 р. 108; 212.

2) По аналогии с с. Cels. 3, 12 р. 751; 1533. ἡ τῆς ἀληθείας οὐσία.

3) Всего яснее это видно из того, что человеческой природе во Христе приписывается «ή ἄκρα μετοχῆ τοῦ Αὐτολόγου». с. Cels. 5, 39 p. 608; 1244. Ibid. 6, 47 p. 669; 1372.

4) Sel. in Ps. 135, 2 p. 833; 1656. φησι δὲ καὶ ὁ ἀπόστολος· Εἴπερ εἰσὶ θεοὶ πολλοί… (1 Cor. 8, 5)· ἀλλὰ τοὺς λεγομένοῦς μετὰ τὴν Τριάδα θεούς μετοὐσία θεότητονεἶναι τοιούτους· ὁ δὲ Σωτὴρ οὐ κατό μετοὐσίαν, ἀλλὰ κατ’ οὐσίαν ἐστὶ Θεός. Это

288

боги чрез причастие божества Ее, а Спаситель — Бог не по причастию, а по существу". Если эти слова действительно принадлежат Оригену, то к рассматриваемому отделу комментария на ев. Иоанна они относятся как поправка, а не как простое разъяснение его смысла. И если нужно говорить о сравнительной важности того и другого места, то едва ли последний отрывок можно признать достаточным противовесом словам комментария, которые имеют характер специального трактата.

Допустим, однако, что понятие о"причастии божества"в данном случае не имеет того смысла, какой соединяется с ним в других местах; что мы не вправе ссылаться на последние для объяснения первого; что Ориген здесь указывает только на факт заимствования божества Сына от Отца: последнее предположение должно пасть потому, что оно не находит себе поддержки в других пунктах развиваемого здесь воззрения Оригена."Ὁ Θεός, — говорит он, — есть Самобог, а все остальное, кроме Самобога, обожествляемое причастием божества Его, в более точном смысле следовало бы называть не ὀ Θεὸς, a Θεός". В числе этих богов, θεοὶ, Ориген ставит и Сына. — Для того, кто мыслит на языке, не имеющем членов, непонятно различие между словом, определяемым членом, и словом, взятым без него. Поэтому в данном пункте более, чем в каком‑нибудь другом, важны те разъяснения, которые встречаются у писателей близкой к Оригену эпохи. При решении вопроса о том, насколько значительным представлялось греку различие между ὁ Θεὸςи Θεός, нельзя игнорировать того факта, что рассматриваемые слова Оригена составляют явное подражание Филону."Истинный Бог, — говорит последний, — один, а тех, которые называются богами в несобственном смысле, много. Поэтому священное слово отмечает истинного Бога членом, а о Боге в несобственном смысле говорит без члена". Таким образом, ὁ Θεὸςи Θεὸς различаются между собою как имя собственное и несобственное.

В том же смысле высказывается и Плотин."Этот огонь (τό πῦρ) и огонь просто (πῦρ) различаются между собою не по

место — ex catena Corderii ( ср. стр. 168). Томазиус (S. 127, nn.) приводит его как подлинное, Редепеннинг, очевидно, (II, 313. стр. 161 пр. 2) считает его сомнительным (слово Τριάς).

1) Стр. 20 пр. 1.

289

существу, а тем, что первый есть понятие индивидуальное, а последний — общее". 1) Очевидно, это различие тождественно с указанным у Филона: существенный признак имени собственного — тот, что оно в строгом смысле индивидуально. Дальнейший вывод отсюда — тот, что оно, как индивидуальное, не может означать никакого другого предмета, как его сказуемое, что оно всегда является подлежащим и никогда — сказуемым, 2) тогда как общее, несобственное название может быть приложимо к другому, есть имя нарицательное, т. е. сказуемое. Таким образом, в ὁ Θεὸςи Θεὸςданы типические формы подлежащего и сказуемого. 3) Чтобы выяснить значение этого различия, следует обратить внимание на то, что Плотин называет свое первое начало τὸ ἀγαθόν, а не просто ἀγαθόν, мотивируя этот выбор такими соображениями:4)"Говоря о нем, едином, мы называем его τἀγαθὸν, не прилагая к нему это название как сказуемое к подлежащему, — не то выражая этим, что ему, единому, свойственно благо, но указывая на него самого. Мы не желали бы ни говорить о нем, что оно есть благо, ни ставить пред ним член τό; но, не имея возможности выразить его всецелой отрешенности от всего другого, 5) чтобы не представить его, единое, как 'одно и другое' и показать, что оно не нуждается ни в каком 'есть', — мы прибегаем к терминуτἀγαθὸν. Благое — это сама природа единого. Его существо не есть нечто другое и потом единое, и единое, в свою очередь, не есть нечто другое и потом благое. Называя его ἒν и τἀγαθὸν, следует мыслить о том же самом существе, ничего не приписывая ему в смысле сказуемого, но уясняя его — насколько это возможно — для нас самих. 6) Таков оттенок различия между именем с членом и именем без члена, устанавливаемый греческим философом. И так как в своих со-

1) Plotin. 6. 3. 9; 2, 258. τόδε τὸ πῦρ καὶ πῦρ, ἄλλως μὲν ἔχειν διαφορὰν, ὅτι τὸ μὲν καθέκαστον, τὸ δὲ καθόλου, οὐ μέντοι οὐσίας διαφοράν.

2) Philos, ( см. стр. 241 пр. 2).

3) Cfr. Plot. 6. 3. 5; 2, 253. Ὅταν γὰρ τὸν ἀνθρωπον κατηγορῶ τοῦ Σωκράτους, οὕτως λέγω, οὐχὡς τὸ ξύλον λευκόν, ἀλλ ' ώς τὸ λευκόν λευκόν.

4) 6. 7. 38 ( стр. 25 пр. 3).

5) Ibid. οὐδὲ τὸ τὸ προτιθέναι αὑτοῦ, δηλοῦν δὲ οὐ δυνάμενοι, εἰ τις αὐτὸ παντάπασιν ἀφέλοι, ἵνα μὴ κ. τ. λ.

6) 2. 9. 1 ( стр. 24 пр. 3). Ibid. δηλοῦντας δὲ ἡμῖν αὐτοῖς ὡς οἷόν τε.

290

ображениях он отправляется не от произвольных философских предположений, а отданных филологического характера, то его точка зрения может иметь значение и для выяснения оттенка разности между ὁ Θεὸςи Θεὸς у Оригена.

Коль скоро ὁ Θεὸς есть типическая форма собственного имени, индивидуального понятия, подлежащего, то, называя Отца именем ὁ Θεὸς, грек сознательно или бессознательно предполагал, что название"Бог"для первого Лица Св. Троицы столь же характерно, как и имя"Отец", что это — понятия, безусловно, нераздельные друг от друга. Отец есть ὁ Θεὸς. Это выражение соответствует логической схеме А=А, или S=S, т. е. это такое суждение, где подлежащее и сказуемое — понятия тождественные и, следовательно, взаимозаменимые. Даже более: это такое предложение, в котором два подлежащих и ни одного сказуемого. Ὁ Θεὸς, как философская формула, могло служить показателем такого строгого единства, которое никогда не должно развиться во множественную форму суждения; в слове"ὁ Θεὸς"! скрывается отрицание законности такого выражения, как"Отец есть Бог", потому что сказать это значило бы допустить хотя мысленное различие между тем и другим понятием, представить их как"одно и другое", как ἄλλο καὶ ἄλλο. Имя"Бог"не естьсказуемое, стоящее в отношении к Отцу: это — само подлежащее. Отец называется ὁΘεός, потому, что Он — αὐτόθεος, 1) потому что Сам Он — Бог, т. е. божество Его не относится только к Нему, а тождественно с Его субстратом, — назовем ли мы его существом, ипостасью или ὑποκείμενον, — мыслимым центром, носителем всех определений Бога–Отца. Божество Отца — говоря терминами Аристотеля — не καθ' ὐποκειμένου и не ἐν ὑποκειμένω, а само ὑποκείμενον. 2)

Но Сын есть только Θεός. Сказуемое здесь удерживает свою типическую форму, и потому данное суждение отвечает логической схеме А=В, или S=P. Этим impliciteпредполагается, что между божеством и сущностью Сына нет той тесной, глубоко непосредственной связи, в какой мыслятся божество

1) Cfr. Plotin. 5. 7. 1; 145. ἢ εἰ μὲν ἀεὶ Σωκράτης καὶ ψυχὴ Σωκράτους, ἔσται αὐοσωκράτης καθ' ὃ ἧ ψυχὴ καθέκαστα… εἰ ὃ οὐκ άεί, ἀλλὰ ἄλλοτε ἄλλη γίνεται ὁ Σωκράτης οἷον Πυθαγόρας, οὐκέτι ὁ καθέκαστα οὗτος.

2) Philos, (стр. 241 пр. 2).

291

и ипостась Отца. Между понятиями"Сын"и"Бог"не устанавливается–того возвышающегося до безразличия тождества, какое отличает имена"Отец"и"Бог". Сын есть Бог. Последнее имя в приложении к первому есть нарицательное, а не собственное, не индивидуальное, а общее понятие, соединенное с первым как сказуемое с подлежащим. Здесь дан момент отношения и, следовательно, различия между сущностью и божеством Сына. Божество свойственно существу Сына, но тем не менее"Сын"и"Бог" — не одно, а два понятия, мыслимые как ἄλλο καὶ ἄλλο.