Учение Оригена о Святой Троице - Болотов Василий Васильевич - Страница 8

1) 2. 9. 1; 2, 33. τὸ πρῶτον δὲ οὔτως, ὄτι ἁπλούστατον… πᾶν γὰρ τὸ οὐ πρῶτον ούχ ἁπλοῦν. 5. 3. 16; 2, 372. εἰ γὰρ καὶ αὐτὸ πολύ, οὐκ ἀρχή τοῦτο, ἀλλ' ἄλλο πρὸ τοῦτου.

2) 1. 8. 2; 2, 389. αὐτὸς τε γὰρ ὑπέρκαλος καὶ ἐπέκεινα τῶν ἀρίστων.

3) 5. 5. 13; 2, 32. οὔτε τὸ ἀγαθὸν ἔχει τὸ ἀγαθὸν… εἰ δ' ἄρα τις ὁτιοῦν αὐτῶ προστίθησιν, ἢ οὐσίαν ἢ νοῦν ἢ καλόν, τῆ προσθήκη αφαιρεῖται αὐτοῦ τἀγαθὸν εἶναι. ἦν δὲ αὐτὸ ἁπλοῦν καὶ μόνον ἀγαθὸν, τὸ ἄρα πρώτως καὶ τἀγαθὸν υπέρ τε πάντα τὰ ὄντα. 2. 9. 1; 2, 33. ἡ τού ἀγαθοῦ άπλή φύσις… καὶ γὰρ αὔτη οὐκ ἄλλο, εἶτα ἔν, οὐδὲ τοῦτο ἄλλο, εἶτα ἀγαθὸν ὅταν λέγωμεν τὸ ἓν καὶ ὅταν λέγωμεν τἀγαθὸν, τὴν αὐτήν δεῖ νομίζειν τὴν φύσιν καὶ μίαν λέγειν οὐ κατηγοροῦντας εκείνης οὐδὲν. 1.7. I; 2, 431. οὐ τῆ ἐνεργεία οὐδὲ τῆ νοήσει τἀγαθὸν εἶναι, ἀλλ' αὐτῆ τῆ μονῆ τἀγαθὸν εἶναι.

4) 6. 7. 41; 2, 145. οὐ τοίνυν οὐδ' ἀγαθὸν αύτώ, ἀλλὰ τοῖς ἄλλοις. 6. 9.6; 1, 87. ἐστιν ὑπεράγαθον καὶ αὐτὸ ούχ ἐαυτῶ, τοῖς δὲ άλλοις ἀγαθὸν.

24

оно ни к чему не имеет отношения. 1 Если же"благо"мыслится с другим значением, которое подвергает опасности представление о едином как начале, то Плотин расположен отрицать приложимость этого признака к единому. 2 Отождествив совершенно понятия"единое"и"благо", Плотин дает замечательный пример той тщательности, с какою он отстраняет все, что может набросить тень на безусловную простоту первого начала: Плотин считает неправильным даже такое выражение, как"оно (единое) — благо"; потому что здесь понятие"благо"приписывается первому началу, как нечто отличное от него, относится к нему как сказуемое к подлежащему, тогда как на самом деле"благо"и есть само единое, и мнимое сказуемое есть только повторенное подлежащее. 3 При таком осторожном отношении к своей основной идее Плотин, естественно, должен был остановиться на мысли, что"единое"есть единственное определение первого начала. 4

Нет нужды указывать на то, что Плотин отрицает в своем первом начале отношения по времени и пространству, все количественное и качественное, всякие акциденции: 5 подобные отрицания слишком элементарны для философа с таким направлением. Ограничимся обзором тех только пунктов, на которых отрицание становится особенно оригинальным.

1) 1.7. 1; 2, 431. καὶ γὰρ αὖ τοῦτο δεῖ τἀγαθὸν τίθεσθαι, εἰς ὃ πάντα ἀνήρτηται (ὥσπερ κύκλος πρὸς κέντρον), αὐτὸ δὲ εἰς μηδέν.

2) 5. 3. 11; 2, 366. οὐδὲ τἀγαθὸν οὖν, εἰ σημαίνει ἐν τι τῶν πάντων τἀγαθὸν, οὐδὲ τοῦτο- εἰ δὲ τὸ πρὸ πάντων, ἔστω οὕτως ὠνομασμένον.

3) 6. 7. 38; 2, 141. λέγομεν δὲ τἀγαθὸν περὶ αὐτοῦ λέγοντες οὐκ αὐτὸ οὐδὲ κατηγοροῦντες, ὄτι αὐτῶ υπάρχει, ἀλλ' ὄτι αυτό εἶτα οὐδ' ἔστιν ἀγαθὸν λέγειν αξιοῦντες… ἴνα μή ἄλλο, τὸ δ' ἄλλο ποιῶμεν, ὡς μή δεῖσθαι τοῦ ἔστιν ἔτι, οὔτω λέγομεν τἀγαθὸν.

4) 5. 3. 15; 2, 371. αὐτὸ ἔν. οὐ κατ' άλλου, ἀλλ' ὄτι τοῦτο (ib. n. 12; 2, 368 ιιύτοέν). ἀρχή γὰρ ἐν ὄντως καὶ αληθῶς ἔν. 3. 8. 10; 1, 345. τὸ ἁπλώς ἔν 6. 9. 5; 1, 85. ἴνα μὴ καὶ ενταύθα κατ' ἄλλου τὸ ἕν, ὧ ὄνομα μὲν κατ' ἀλήθειαν οὐδὲν προσήκον, εἴπερ δὲ δεῖ ὀνομάσαι, κοινῶς ἂν λεχθὲν προσηκόντως ἕν, ούχ ὡς ἄλλο, εἶτα έν… οὐχ οὕτως ἓν λέγοντες καὶ ἀμερές, ὡς σημεῖον ἢ μονάδα… n. 6; 1, 86. οὔτε οὕτως ἀμερές, ὡς τὸ σμικρύτατον μέγιοτον γὰρ απάντων οὐ μεγέθει, ἀλλὰ δυνάμει… καὶ ἄπειρον αὐτό… τῶ ἀπεριλήπτω τῆς δυνάμεως.

5) 6. 9. 3; 1, 82. ἄμορφον δὲ ἐκεῖνο καὶ μορφῆς νοητῆς, οὔτε οὖν τι οὔτε ποιὸν οὔτε ποσόν… οὐδὲ κινούμενον οὐδ' αὖ έστώς οὐκ ἐν τόπω, οὐκ ἐν χρόνω, ἀλλὰ τὸ καθ' αὐτὸ μονοειδές, μᾶλλον δὲ ἀνείδεον πρὸ είδους ὄν παντὸς.

25

Единое не есть ни существо, ни сущее. 1 Оно выше существа. 2 Всякая сущность предполагает известную форму, а форма есть уже ограничение; всякое ограничение предполагает нечто ограничивающее, тогда как единое безгранично: нет ничего другого, что могло бы ограничить его, и само оно не может ограничить себя, потому что для этого оно должно было бы раздвоиться. 3 Единое не есть и сущее. Плотин предрасположен был отрицать это и потому, что он не совсем отчетливо различал между понятиями существа и сущего и полагал, что существовать — значит обладать какою‑либо формою, а единое не имеет формы. 4 Но кроме того, самое понятие бытия казалось Плотину сложным: что существует, то и живет, а что живет, то не мертво; для полноты бытия требуется еще ум. Следовательно, сущее множественно. 5 В то же время сущее производно: все сущее нуждается в едином; таким образом, назвав единое сущим, мы поставили бы его в ряд происшедших от него. 6

Первое начало не есть и ум. Ему нельзя, поэтому, приписать ни мышления, ни самосознания. 7 Выставив это смелое положение, Плотин употребил все усилия, чтобы доказать его. Выводы, какие можно было сделать из этого положения, ставили его в противоречие с безусловным совершенством единого: если оно не мыслит, оно не свободно от неведения, а это уже

1) 5. 3. 17; 2, 374. αὐτὸ οὐκ ὄν οὐσία. 6. 9. 2; 1, 81. οὐδὲ τὸ ὄν τὸ γὰρ ὄν τὰ πάντα.

2) 5. 3. 17; 2. 374. ἐπέκεινα ταύτης (οὐσίας). 1.7. 1; 2, 431. ἐπέκεινα οὐσίας.

3) 5. 5. 6; 2, 23. τῆς δὲ γενομένης οὐσίας εἴδους οὔσης… ἀνείδεον δὲ ὄν οὐκ οὐσία… ἐπέκεινα ἄρα ὄντος. n. 11; 2, 29. καὶ τὸ άίτειρον τοῦτο… μηδέ ἔχειν πρός ὂ ὁριεῖ τι τῶν εαὐτοῦ- τῶ γὰρ ἓν εἶναι οὐ μεμέτρηται… οὔτ' οὖν πρὸς ἄλλο οὔτε πρός αυτό πεπέρανται- έπεὶ οὕτως ἂν εἴη καὶ δύο.

4) 6. 9. 3; 1, 82. οὐδὲ ὄν. καὶ γὰρ τὸ ὄν οίον μορφὴν τὴν τοῦ ὄντος έχει ἄμορφον δὲ ἐκεῖνο.

5) 6. 9.2; 1, 80. ἔχει δὲ καὶ ζωὴν καὶ νοῦν τὸ ὄν οὐ γὰρ δὴ νεκρόν πολλά ἄρα τὸ ὄν. cfr. 5. 6. 6; 1, 199. δεῖ γὰρ τὴν πρώτως λεγομένην οὐσίαν οὐκ εἶναι τοῦ εἶναι σκιάν, ἀλλ' ἔχειν πλῆρες τὸ εἶναι, πλῆρες δὲ ἐστι τὸ εἶναι, ὅταν εἶδος τοῦ νοεῖν καὶ ζῆν λάβη.

6) 6. 9.6; 1, 86. δεῖται οὖν αὐτοῦ (τοῦ ἑνὸς) ἢ οὐσία ἐν εῖναι.

7) 6. 9. 2; 1.81. οὐδὲ νοῦς- καὶ γὰρ ἂν οὕτως εἴη τὰ πάντα τοῦ νοῦ τὰ πάντα ὄντος. n. 6; 1, 87. οὐδὲ νόησις, ἴνα μὴ ἑτερότης. 6. 7. 40; 2, 143. ἐπέκεινα ἥξει οὐσίας καὶ νοήσεως έπί τι θαυμαστόν, ὃ μὴ τε ἔχει ἐν αϋτφΌύσίαν μὴ τε νόησιν.

26

недостаток, лишение. Плотин пытается доказать, что мышление для первого начала и излишне и невозможно. Предположим, что единое будет познавать само себя. В таком случае нужно поставить вопрос: единое мыслящее выше или ниже единого мыслимого? Если мы скажем, что единое как мыслимый объект выше единого как мыслящего субъекта, то придем к отрицанию совершенств единого; если же выскажемся за обратное отношение, то мы поступим правильно: единое мыслимое есть только подобие единого существующего; но в таком случае мышление, направленное на менее совершенное, ничего не прибавит к совершенству единого; и во всяком случае, как бы мы ни решили поставленный вопрос, нам нужно было бы мыслить единое и совершенным и вместе низшим его. 1 Таким образом, мышление в едином бесцельно и излишне. Но сверх того, в первом начале мышление — так сказать — физически невозможно. В самой природе мышления есть элемент двойственности, противоположный безусловной простоте единого. В мышлении неизбежно противоположение мыслящего и мыслимого. Эта двойственность есть уже начало множественности. И в самом деле, в мышлении нетрудно подметить и третий элемент: это — само мышление как процесс или состояние; оно не тождественно ни с мыслящим, ни с мыслимым. 2 Этот множественный характер мышления отражается и на самых формах его, и, вследствие этого, самосознание в едином невозможно. Например, оно не может сознавать себя как благо, потому что единственно возможная формула этого самосознания была бы такова:"я — благо"; но в таком случае единое различило бы себя от блага, т. е. от самого себя. А другой, более простой формулы самосознания нет и быть не может: если единое будет мыслить только о благе, то это и будет мышление, а не самосознание; и если в первой