Опасный защитник - Чапмен Джанет - Страница 10

– Но это же не дом, – сонно заморгала Уиллоу. – Это твой бар.

Дункан выбрался наружу, обогнул машину, открыл дверцу и, расстегнув ремень безопасности, подхватил Уиллоу на руки. Она одобрительно похлопала его по груди:

– Тебе полагается золотая медаль за то, что привез меня сюда, а не к себе домой. Я поражена такой выдержкой.

Сухо улыбнувшись, Дункан остановился у дверей, поставил Уиллоу на ноги и вытащил из кармана ключи. С океана потянуло холодным бризом, и Уиллоу вздрогнула. Дункан обнял ее, закрывая от ветра своим телом, распахнул дверь и подтолкнул внутрь.

В баре было темно, тихо и тепло. Все еще держа Уиллоу за плечи, Дункан провел ее мимо длинной стойки бара, ногой придвинул большой мягкий диван поближе к камину, усадил ее, а затем наклонился и поднес горящую спичку к заранее приготовленным сухим поленьям. После этого он отправился на кухню, а Уиллоу вытянула ноги к весело вспыхнувшему огню и с интересом оглядела непривычно пустой бар.

Теперь здесь ничто не напоминало о бывших хозяевах. Старый паб «Брось якорь» был полностью разрушен и отстроен заново. Работы осуществлялись строительной компанией, принадлежавшей Ки и Люку, а архитектурный проект делала Рейчел, основываясь на пожеланиях самого Дункана.

Панели из местного золотистого дуба закрывали старые стены, а по всему периметру располагались просторные кабинки и столы из того же материала. Над панелями стены были выкрашены в сочный зеленый цвет, и на них висели старые рекламы забытых сортов виски и эля, несколько старинных навигационных приборов и даже два скрещенных меча. Из дуба же были сделаны и массивные потолочные балки, и широкие доски пола, уже заметно потертые ногами множества посетителей.

Центр бара занимала длинная широкая стойка; с трех сторон ее окружали высокие стулья, а с четвертой стояла гигантская дубовая бочка, кажущаяся старой как мир.

По словам Рейчел, за первый же год своего существования бар «Роза» стал очень популярным местом, где по выходным собиралось множество туристов, а по вечерам в будни бывало немало местных жителей.

Сидя здесь, легко было представить, что находишься в настоящем шотландском пабе, чего Дункан, вероятно, и добивался. Уиллоу зарылась подбородком в мягкую куртку и улыбнулась, подумав о том, что он, наверное, провел свои детские годы в далекой Шотландии, в баре, подобном этому. Она представила себе, как его отец нюхает золотой напиток, опустив нос в бокал, похожий на тюльпан, и объясняет что-то мальчику. Теперь понятно, почему Росс демонстрировал такое знание дела, обучая ее искусству наслаждаться ароматом и вкусом выдержанного виски.

Жаль только, что эти уроки прекратились после того, как однажды она проснулась в его постели.

Дункан вернулся из кухни минут через двадцать. В руке он держал большую кружку, над которой поднимался пар, но вместо того чтобы отдать ее Уиллоу, подошел к стойке, дост&ч с полки пузатую бутылку и плеснул в кружку изрядное количество виски. Только после этого он направился к дивану, дождался, пока Уиллоу выберется из его куртки, и отдал ей напиток.

– Это то, что у вас называется «горячий тодди»? – спросила Уиллоу, принюхиваясь к пару. К ее удивлению, напиток пах не кофе, а шоколадом.

– Это то, что мать делала мне, когда я был простужен, – объяснил Дункан, усаживаясь на диван рядом с ней.

– А у тебя еще и мать есть? – поддразнила его Уиллоу.

– А еще брат и сестра. Пей, – приказал он. – Это согреет тебя изнутри.

Этим утром Уиллоу пребывала в удивительно покладистом настроении, поэтому она послушно поднесла кружку к губам, отхлебнула и даже застонала от удовольствия, когда горячий густой шоколад, словно фланель, окутал ее замерзшее горло. Она сделала еще один глоток и еще, с наслаждением ощущая, как приятное тепло разливается по всему телу.

– А почему ты не сделал такого же себе? – Она протянула Дункану кружку. – Вот, можешь попробовать моего.

– Я так и собирался сделать, – признался он, обнимая девушку за плечи и прижимаясь к ее испачканным в шоколаде губам.

Это был спокойный, неторопливый поцелуй, и Уиллоу не стала ни отвечать на него, ни сопротивляться. Она не смогла бы, даже если бы захотела, потому что от усталости и горячего виски все ее мышцы превратились в безвольное желе. Она просто с удовольствием вдыхала запах Дункана, впитывала вкус и слегка приоткрыла губы, когда к ним прикоснулся его язык.

Давно уже Уиллоу не было так хорошо и уютно. Ей нравились поцелуи Дункана, нравилось, как его тепло обволакивает ее со всех сторон и как стучит сердце в его присутствии.

Когда он оторвался от ее губ и с улыбкой заглянул ей в глаза, Уиллоу положила руку ему на щеку.

– Знаешь, я ведь умею читать мысли, – прошептала она, тоже улыбнувшись. – Вот сейчас ты жалеешь о том, что привез меня сюда, а не к себе домой.

Дункан покачал головой:

– Нет, детка. Если бы я привез тебя к себе домой, то уже вряд ли бы оттуда выпустил. Уиллоу погладила его загорелую щеку.

– Мое предложение остается в силе, Дункан. Если хочешь быть моим любовником, стань им, но никаких обязательств, обещаний и разговоров о замужестве.

Быстро поцеловав ее ладонь, он забрал кружку и отнес ее на камин, а когда вернулся, подхватил Уиллоу на руки, сел на диван и опустил ее к себе на колени. Несколько минут он молча и задумчиво изучал ее из-под полуопущенных век.

Не выдержав этого испытующего взгляда, Уиллоу, к собственному удивлению, покраснела и спрятала лицо у него на плече.

– Ты не сможешь убегать всю жизнь, Уиллоу, – мягко сказал Дункан, положив руку ей на бедро. Другой рукой он взял ее за подбородок и заставил смотреть себе в глаза. – Ты ведь умница и не можешь не понимать, что как бы быстро ты ни бегала, это всего лишь иллюзия безопасности. Любовь приходит без предупреждения, детка, и остановить ее невозможно, как нельзя остановить восход солнца.

Вырвав из его пальцев подбородок, Уиллоу уставилась на огонь в камине.

– Тебе не кажется, что с твоей стороны чересчур самонадеянно предполагать, что я люблю тебя?

– Нет, – усмехнулся он. – Это с твоей стороны чересчур самонадеянно думать, будто можно пренебрегать собственными чувствами. – Дункан опять поймал ее подбородок, коротко поцеловал в губы и, вздохнув, прижал ее голову к груди. – Но я упрямее тебя, детка, и к тому же у меня есть одно средство, которое поможет мне сначала завоевать тебя, а потом и привязать к себе.

– Что за средство? – нахмурилась Уиллоу.

– Мое тело, разумеется, – ответил он, приподняв одну бровь. – Ты же без ума от него. – Дункан засмеялся и поймал ее за запястье, потому что Уиллоу уже занесла руку для удара. – Я намерен использовать эту твою слабость против тебя же самой. Считай, что я тебя предупредил, – договорил он, смеясь глазами.

– Предупрежден – значит, вооружен, – огрызнулась Уиллоу и попыталась вырвать руку.

– Да, – согласился Дункан, опять прижимая ее к себе, – но я решил, что напасть без предупреждения было бы не по-джентльменски.

Уиллоу глухо фыркнула ему в грудь, а он еще крепче обнял ее.

– Теперь расскажи мне, какую услугу ты оказываешь Коббу. И объясни, что случилось с теми несчастными омарами, которых я положил на лед.

Обрадовавшись тому, что Дункан решил сменить тему, Уиллоу охотно рассказала ему всю историю, начиная со звонка Кобба и кончая результатами ночной поездки по заливу Мэн.

Она поделилась с Дунканом и собственными соображениями по поводу того, что происходит. Он выслушал спокойно и внимательно, как слушал всегда, когда же она закончила, несколько минут молчал, обдумывая услышанное.

Уиллоу уже успела задремать, когда Дункан заговорил:

– Значит, сегодня ты возвращаешься в Огасту, так?

– Нет, – ответила она, не открывая глаз и не поднимая головы с его плеча, – сначала я заеду в Ороно. У меня там есть приятельница, которая работает в Морском университете и как раз занимается омарами. Я хочу завезти ей наши экземпляры. Потом я поеду в Огасту и на работе проверю все лицензии, выданные на открытие полигонов для захоронения опасных отходов за последние пять лет. Но все это после того, – она зевнула и теснее прижалась к Дункану, – как немного посплю.