Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Балканский «щит социализма». Оборонная политика Албании, Болгарии, Румынии и Югославии (середина 50- - Улунян Арутюн - Страница 10


10
Изменить размер шрифта:

В свою очередь, руководство Югославии позитивно восприняло заявление Хрущева, а официальные югославские лица сообщили советской стороне, что «югославское правительство протестовало против создания американских ракетных установок на территории Италии и что оно относится крайне отрицательно к созданию атомных и ракетных баз на территории Греции»[105]. Одновременно Белград поддержал планы Бухареста относительно созыва общебалканской конференции и выступил за приглашение Италии на неё[106].

Реакция албанской стороны на румынскую инициативу создания безъядерной зоны была положительной, однако Тирана старалась выяснить точку зрения на этот план у советских союзников. Именно поэтому министр иностранных дел НРА Б. Штюла рассматривал возможность выступления с предложением о включении в повестку дня XIV сессии ООН одного из двух вариантов после того, как «тов. А. А. Громыко посоветуется с другими социалистическими странами». Первый из них предусматривал создание безъядерной зоны «безотносительно отдельных районов», а второй – по конкретным районам в «центральной Европе; на Балканах; на севере Европы – Швеции, Норвегии и других; в зоне стран Дальнего Востока»[107].

Активизация противостоявших военно-политических блоков – НАТО и Варшавского пакта, а также их главных участников – США и СССР в балкано-средиземноморском секторе во второй половине 50-х гг. XX в. приобрела конкретные формы, так как касалась попыток каждой из сторон максимально усилить своё присутствие здесь. Помимо расширения деятельности военно-морских флотов, рассматривалась возможность размещения на территории стран, максимально приближенных к «основному противнику», т. е. СССР и США, ракетного оружия. Летом 1959 г. советский руководитель Н. С. Хрущёв заявил вице-президенту США Р. Никсону о том, что в виду решения Вашингтона разместить ракеты на американских базах в Греции, Италии и Турции, Москва может предпринять ответные шаги, разместив своё ракетное оружие в Албании и Болгарии[108].

Степень вовлеченности конкретных стран-членов ОВД в советские планы укрепления блока определялась характером их взаимоотношений с СССР. Поэтому особо тесные болгаро-советские связи обусловили и соответствующее поведение Болгарии на международной арене. Попытка Софии предпринять в сентябре 1959 г. аналогичные румынской инициативе шаги, но с учётом неудачных для Бухареста результатов, закончились выдвижением балканского регионального плана разоружения без ссылок на Центральную Европу или существующее межблоковое противостояние. Однако этот сценарий подвергся критике со стороны Тираны, считавшей, что в результате реализации исключительно регионального подхода к проблеме сокращения вооружений и разоружения, она может потерять поддержку Восточного блока в постоянно будируемом ею конфликте с Белградом и Афинами. Именно из-за всё более проявляющихся различий в позициях членов советского блока из числа Балканских государств и становившихся очевидными для западных политических наблюдателей разногласий между ними, среди специалистов, занимающихся анализом складывающейся в регионе ситуации, начинала доминировать (и небезосновательно) уверенность в том, что «если балканское мирное наступление и имеет шанс на успех, то оно должно быть скоординированным и совместным. На протяжении последних двух месяцев оно, в большинстве случаев, не было ни скоординированным, ни совместным»[109].

Тем временем ситуация, складывавшаяся в Багдадском пакте весной-летом 1959 г., свидетельствовала о серьезном кризисе, связанном с выходом из этого блока 24 марта Ирака, новое революционное правительство которого заняло антизападную позицию. Имея в виду значимость с военной точки зрения этого военно-политического союза для Восточного блока в целом и его балканских членов в частности, вопрос о дальнейшей судьбе Багдадского пакта рассматривался в Организации Варшавского договора как один из важных и влияющих на его оборонную политику, включая особые интересы СССР на Среднем и Ближнем Востоке, а также в Средиземноморье.

Для Болгарии, граничившей с Турцией – членом НАТО, относящимся к «болгарской зоне оперативной» ответственности в Балканском секторе, пути трансформации Багдадского пакта представляли также стратегический интерес. В начале июля 1959 г. болгарская разведка, основываясь на открытых данных, а также (судя по характеру изложения материала в составленной разведсводке) отрывочных сведениях и циркулировавшей в дипломатических кругах Анкары информации, делала вывод о превращении этого объединения в новую организацию – Анкарский пакт, членами которой могли остаться, как и прежде, Британия, Иран и Турция без формального участия в нём США, но при серьезной экономической помощи с их стороны[110]. Перенос штаб-квартиры блока из Багдада в столицу Турции осенью 1959 г. и активность турецкой стороны в деле усиления этого союза подтвердили отчасти справедливость сделанных выводов, но не полностью, так как в измененном названии пакта (Организация центрального договора – CENTO) роль Турции не подчеркивалась. Не менее значимым для Софии являлось греческое направление оборонного интереса, так как Болгария была ориентирована на него в системе распределения ответственности в рамках Варшавского блока. Встреча Генсека НАТО с министром иностранных дел Греции Э. Авероффым-Тосицей в Афинах 27 июня 1959 г. и обсуждение на этих переговорах роли Турции и Греции в средиземноморской и ближневосточной оборонной политике Североатлантического союза рассматривалась болгарской разведкой с позиций возможных действий двух стран в деле предотвращения проникновения Восточного блока в ближневосточный регион[111]. Особое внимание в контексте как общих оборонных интересов Варшавского пакта, так и Болгарии, уделялось болгарской стороной факту возможного размещения ракет в Греции, что, по словам Генерального секретаря НАТО П.-А. Спаака, «необходимо было не только по военным соображениям, а якобы будет использовано и для оказания давления на СССР на переговорах (по разоружению – Ар. У.) в Женеве»[112]. Конфиденциальная информация о переговорах Генсека НАТО и греческого министра иностранных дел представляла интерес для Софии и Москвы, так как затрагивала военно-политическую ситуацию на Балканах. В глазах Кремля первостепенную значимость имело само существование военных баз НАТО и США в регионе, а для болгарского партийно-государственного руководства – ещё и характер взаимоотношений с соседями по региону, где София пыталась усилить свои позиции. Именно поэтому любые сведения об отношении Югославии к плану размещения ракетного оружия в Греции интересовали болгарскую сторону. Однако полученная по каналам болгарской разведки информация не давала возможности сделать однозначного вывода о реакции Белграда по вопросу о базах в соседней Греции. С одной стороны, существовали данные о том, что югославская сторона отнесётся индифферентно к действиям НАТО (это утверждал Спаак на переговорах с Авероффомм), а, с другой, были свидетельства (их привёл сам Аверофф в беседе с Генсеком НАТО со ссылкой на К. Поповича, главу югославского МИДа и ближайшего сподвижника И. Броз Тито) о негативной реакции руководства Югославии и «фатальных последствиях для греко-югославских отношений» факта размещения ракет[113].

Географический фактор стратегического планирования являлся в контексте противостояния Западного и Восточного блоков одним из важнейших. В соответствии с оценками Военного комитета НАТО, сделанными в мае 1957 г., Западная Европа представляла собой «рубеж обороны (front line of defense) против распространения коммунизма», Южная Европа – барьер между СССР и Средиземноморьем, т. е. «бастион против распространения коммунизма на Среднем Востоке и в Северной Африке», а также являлась важным со стратегической точки зрения географическим пространством, позволяющим вести боевые действия против СССР в случае его нападения на Западный блок[114]. При этом южно-европейское пространство разделялось в концепции НАТО на три составных части: Италию, контролируемую Североатлантическим союзом часть Балкан и Азиатскую Турцию. Оборона «балканского сектора» предполагала размещение механизированных сил в северной Греции и в районе гряды Вермион-Олимп, а также в так называемом Монастирском проходе (Монастирской долине) к югу, во Фракии и на Анатолийском плато. Именно эти районы рассматривались в Военном комитете НАТО как наиболее опасные с точки зрения возможного наступления сил Восточного блока. Географические особенности Югославии и её стратегическое положение на полуострове оценивались с точки зрения важности обороны всего региона, а Албании – как важного члена