Властелин Руси - Посняков Андрей - Страница 46

– А вот и водичка! – Охранник поставил чайник на стол.

– Ты чего так долго, Макс?

– Да, понимаешь, показалось, будто по двору ходит кто-то. Посмотрел – вроде нет. Ты ничего не видела?

– Видела, – усмехнулась Левкина. – Волка. Только что тут сидел, у входа. На меня пялился.

– Так это, наверное, не волк был! – расхохотался Макс и, посерьезнев, предложил: – Давай пройдемся, посмотрим. Ты по палатам, я – по рекреациям и коридорам.

– Давай, – согласилась Марина. – Все равно ждать, пока чайник вскипит.

Они вместе поднялись на второй этаж, Макс приглушил свет в коридоре – чтоб не бликовал в стеклах. Открыв дверь, Марина зашла в крайнюю палату – решила начать с нее. Русский музыкант по-прежнему лежал без движения – ну, а чего еще-то можно было ожидать? За окном ярко светила луна. В саду никого не было. Никакого волка!

Пожав плечами, Марина уже хотела выйти из палаты, как вдруг услышала какой-то скрежет, словно бы кто-то карабкался к подоконнику. Быстро спрятавшись в простенке, медсестра осторожно оттянула штору и ахнула. Прямо на нее, уцепившись за подоконник, смотрел молодой черноволосый парень, подросток, почему-то абсолютно голый.

Глава 13

ШТУРМ

Лето 866 г. Царьград

Густой черный дым поднимался в небо, повсюду слышались крики воинов – лезущих на стены по высоким лестницам, раскачивающих тяжелые пороки-тараны, спрятанные под обитыми железными листами крышами, пытающихся проникнуть на ладьях в гавань, перегороженную тяжелой цепью. Это были воины Хаскульда и Хельги. Вот несколько человек, в их числе и закопченный, словно негр, Ярил Зевота, громко вопя, вновь полезли на стену, откуда осажденные, окатив их кипящей смолой, начали швырять вниз камни, бревна, даже куски мрамора – все, что можно было использовать в деле. Ярил уже хорошо различал белки глаз скрывающихся за мощными каменными зубцами смуглых воинов в блестящих панцирях и шлемах; Зевота пригнулся и, выхватив меч, с яростным воплем ворвался на стену… И почувствовал, как ткнулся в его правый бок брошенный кем-то дротик. Хорошо – на излете, не пробил кольчугу, а то бы… Впрочем, на самом-то деле хорошего было мало – дротик хоть и не причинил непосредственного вреда, однако сильно поколебал равновесие, изо всех сил удерживаемое Ярилом, и парень, неловко качнувшись, полетел вниз, в ров, засыпанный хворостом и мешками.

– Ярил! – вытирая на лице кровь – царапнула стрела, – закричал Вятша и помчался к подножию стены, к тому месту, куда только что упал Зевота.

Продолжая осыпать осаждающих стрелами и камнями, ромеи зацепили баграми несколько лестниц, с ревом оттолкнули их от стены и радостно захохотали, глядя, как посыпались вниз маленькие смешные фигурки. Лестницы, застыв на миг в воздухе, повалились на землю, медленно рассыпаясь на куски.

Вдруг поднялся ветер, раздул тлеющее в траве пламя, вспыхнувшее вдруг так бурно, словно только и дожидалось, когда воины Хаскульда и Хельги отхлынут от стен.

– Пожар! – оглянувшись, закричал ярл. – Спасайте обозы! Дивьян, стрелой лети к дальним воротам! Узнай, как там Хаснульф?

– Слушаю, князь! – кивнув, Дивьян бросился к лошадям. Маленький, юркий, он как нельзя лучше соответствовал своему новому назначению – связного между отрядами новгородцев и ладожан. Должность вполне почетная, но и опасная – враги тоже не дураки – специальный отряд лучников по мере возможности безжалостно отстреливал связников.

– Быстрей, быстрей, – подгоняя скакуна, шептал отрок. – Ну, милый…

Конь – низенький и гривастый – мотнул головой, словно понимал слова всадника, и тут же взвился на дыбы – прямо перед ним упал шальной, выпущенный из камнемета валун изрядных размеров. Впереди была небольшая возвышенность и деревья, а отряд Хаснульфа находился совсем в другой стороне, и на объезд жаль было тратить время.

Повернув коня, Дивьян поскакал к воротам, у которых огромной черепахой громоздился таран, слышались монотонные удары и крики. Видны были почерневшие от копоти кольчуги и шлемы, судя по всему, с этой стороны дела для осаждавших складывались удачно – десятки лестниц, словно приклеенные, прилипли к стенам, а кое-где меж зубцами уже шел бой.

– Да здравствует Олег-княже! – подскакав ближе, что есть мочи завопил Дивьян, конь его вдруг споткнулся, пораженный огромной стрелою, выпущенной явно не из простого лука, ну да, конечно же, не из простого – стреломет, есть такая хитрая штука у ромеев, когда несколько стрел вставляются рядами в специальный станок, в нужный момент спускается канат, удерживающий на изгибе широкую доску, та выпрямляется, бьет сзади по стрелам с ужасной силой – и те летят, словно выпущенные великаном. Одна из таких стрел пронзила шею несчастного скакуна, и тот, повалившись наземь, забился в судорогах. Вылетевший из седла Дивьян едва успел откатиться в сторону. Вскочив, он заметил рыжеусого верзилу Скайлинга.

– Эй, Фриз! – закричал отрок. – Фри-из! Рыжеусый воин обернулся, вытер потный, залитый кровью лоб, улыбнулся, узнав Дивьяна:

– Как там у Хаскульда?

– Так себе, – честно ответил посыльный. – Где воевода?

– Хаснульф? А вон, у #порока! – Фриз указал рукой на «черепаху», неутомимо долбающую ворота. Мерного гула тарана уже никто не слышал – настолько он стал привычным. Да и крику кругом хватало. Вот опять заорали: это ромеи наконец сбросили со стен нападавших.

– Ничего! – осклабился фриз. – Говорят, князья отдадут нам город на целых три дня! Представляешь, сколько там всего, парень?

– Да-а, – кивнул Дивьян, до недавнего времени не веривший, что могут быть такие громадные города, как вот этот – Византии, Константинополь, Царьград! Раскинувшись на семи холмах, город полого спускался в бухту Золотой Рог, вход в которую ныне перегораживала толстая цепь, уходившая в башни. Видно было, как у причалов и в самой бухте угрожающе покачивались на волнах ромейские военные суда – длинные, с хищно вытянутыми носами. Честно сказать, мелкие ладьи русов – так, по названию древнего племени, величало себя объединенное войско – смотрелись на фоне этих великолепных кораблей довольно-таки убого. Правда, ладеек было много, так много, что само море казалось черным.

Дивьян обнаружил Хаснульфа вблизи тарана. Укрывшись за воткнутые в землю щиты, воевода деловито распекал прячущих глаза сотников.

– Вместе надо было, разом! – кричал он. – А вы как делали? Прорвались в одном месте – и все? Ничего уж больше не надо?

– Так ведь прорвались все-таки!

– И что? Скинули вас со стены, словно куница хвостом смахнула. Рог слушать надо, а не карабкаться наверх напропалую. В следующий раз… Чего тебе? – Он оглянулся на отрока.

– Хельги-князь говорит то же самое, что и ты, воевода! Как три раза пробьют барабаны и затрубят рога – навалиться разом!

– Вот и я о чем! Слышали? – Хаснульф тяжело дышал, видно, жарко ему было в кольчуге и надетом поверх нее кожаном панцире с овальными, ярко начищенными бляшками. Голову воеводы венчал круглый, чуть вытянутый кверху шлем с золотым ободком по краю.

– Скажи князю – иди воины готовы. – Он внимательно поглядел на стену и выругался: – Кажется, они опять подтащили смолу… Эй, ребята…

Выскочив из-за ряда щитов, он, грузно переваливаясь с ноги на ногу, побежал к тарану. Да, в смелости воеводе Хаснульфу было не отказать. Ободренные его примером воины тоже выдвинулись ближе к стенам. Только в который раз уже?

Вернувшись к своим, Дивьян бросился к Хельги – князь стоял на небольшом холмике, рядом с буйно-бородым Хаскульдом, и хмуро взирал на сбивающихся в отряды уцелевших дружинников. Темно-голубой плащ ярла трепетал на ветру, словно крылья, серебром сияла на солнце кольчуга.