Черный конверт пуст… Как обрести истинную силу и тайные знания - Чарков Дмитрий - Страница 10

Многие говорят: эх, если б знать наверняка!.. Люди, мы – странные создания, когда мыслим логически: нам легче поверить, что элементы в таблице Менделеева именно таковыми в сути предметов и являются, нежели признать увиденное своими глазами за факт, а не за галлюцинацию. Мы порой верим в доброго клоуна с веселой улыбкой и фигой в кармане, но прогоняем немого ангела с грустными глазами в потертом пальтишке.

Наверно, так нам легче.

Легче все дальше и дальше удаляться от Смысла.

Конверт четвертый

Он стоял перед массивной красной шторой. Очень плотный габардин. У занавеса – высокий табурет. Сергей присел на него и взглянул на просунутую сквозь узкую прорезь руку.

В хиромантию кто-то верит, кто-то нет, и к последним в нашей стране чаще всего относятся люди, ассоциирующие эту распространенную практику со стереотипом вокзальной гадалки. Каждый волен принимать или отвергать что-либо в силу тех или иных внутренних убеждений или под влиянием внешних факторов.

Вепс не был хиромантом и не увлекался хирософией, хотя, как никто другой, знал об энергетической мощи, способной исходить из рук и излечивать недуги. Сейчас он всматривался в протянутую сквозь прорезь в красном занавесе руку и видел перед собой… ладонь своего отца. Это казалось удивительным: такая же грубоватая, с мозолями, – можно сказать, увесистая мужская длань, не гнушавшаяся физического труда, которая, тем не менее, часто проявляла нежность и заботу, с той отличительной основательностью, силой и природным оберегом, присущим лишь отцовской руке.

Георгий Романенко не так давно ушел из жизни, поэтому был еще достаточно тесно связан со всеми занятыми на земле мирскими хлопотами и рутинной суетой, и его сыну в этот самый момент показалось, что папа неожиданным и счастливым образом оказался здесь, на съемочной площадке, и, глядя на него сверху, улыбался с прищуром – усмехался на самом деле!

После той давней трагедии, когда Романенко-младший пребывал несколько долгих томительных дней между жизнью и смертью, а потом еще неделями никто из врачей не мог определенно сказать, кем в итоге окажется заново родившийся Сережа, один из ведущих хирургов, академик с огромным жизненным и профессиональным опытом, доверительно шепнул Романенко-старшему без протокола и микрофонов: «Теперь исхода может быть только два: или овощной вариант, или… восстанет нострадамусом. И здесь уже не угадать».

Поэтому, когда обновленный вепс стал, наконец, заметно отличаться от баклажана и разумно совершать все действия, похожие на действия окружающих, папа Гоша совершенно естественным образом ожидал от сына проявлений экстрасенсорных способностей. Он сам в то же время изрядно увлекся астрологией и эзотерикой: читал Блаватскую, смотрел фильмы про магов и присматривался к разного рода мистическим проявлениям сверхъестественного. Имея в семье двух мануальных терапевтов, к коим сейчас с легкой руки отнесли бы маму и бабушку, Сергей по умолчанию должен был состояться, в понимании Георгия Романенко, хотя бы в амплуа ясновидца. И все это на полном отцовском серьезе.

Но сам Сергей так не считал и на протяжении большей части своей жизни не прислушивался к себе изнутри и не верил в существование магов и колдунов снаружи, поднимая на смех Кристину всякий раз, когда жена торопилась домой к телевизору на очередной зомби-сеанс от ТНТ.

Рука Владимира Сычева мистическим образом увела Романенко в дебри ностальгии об отце, в частности, напомнив о его любви к творчеству: Георгий Романенко оставил после себя множество картин, написанных им самим и вывешенных сейчас в квартире вепсов, и собственными руками изготовленных уникальных поделок, одна из которых – деревянный корабль – и по сей день находится в качестве экспоната в одном из музеев Лондона.

А еще одним папиным талантом была игра на гитаре.

Пребывая в трансе, Сергей говорил между тем на съемочной площадке, держа за руку невидимого визави:

– Это рок-музыкант…

– Играет в группе или поет? – с обычным сарказмом уточнил по громкоговорящей связи Сафронов.

– Играет. Гитара, мне кажется, – был ответ.

А когда штора явила перед ним Владимира, Романенко абсолютно искренне был рад его видеть:

– Здравствуйте! Вы актер!

Талантам Владимира тоже не было счета: его актерская карьера началась в советском еще «Ералаше», и, как известно, далеко не все его, тогда еще юные, коллеги смогли пронести через десятилетия тот уникальный творческий потенциал, который в них разглядел и дал шанс развить великий Грачевский. Впрочем, Сычев при виде вепса тоже широко улыбнулся, будучи приятно удивленным потустороннему, «заширменному» позитиву, исходившему от его собеседника на протяжении всего времени пребывания в зоне соприкосновения двух аур.

Сергей уходил с площадки одухотворенным: он словно вновь побывал рядом с папой, вдохнул его удивительной уверенности в успехе, приобщился к мощному творческому заряду, всегда при жизни окружавшем этого незаурядного человека. И еще он знал, что отец дождался исполнения своей мечты: его сын наконец-то становился на «путь истинный» и преображался день ото дня, познавая духовную суть Мироздания. Пусть еще отсутствие должного опыта и специфических навыков не позволяли вепсу претендовать на громкое и ко многому обязывающее звание ясновидца, но вера в собственное предназначение и несомненные способности к внутренней концентрации, плюс правильное отношение к Божественному Откровению способны были реализовать самые смелые отцовские предположения.

Вернувшись в очередной раз в Петербург к просмотру выпуска «Битвы экстрасенсов» со «шторным» испытанием, Сергей сказал тогда жене:

– Ты не поверишь, Кристюша, но я реально видел папу. Выключился там совершенно, выпал просто из реалий. Даже, мне показалось, запах его там… будто шлейф надо мной. Находился словно в эйфории – такое умиротворение!

Быстренько поужинав, они уселись вместе на привычные места напротив телевизора. Пока Башаров проговаривал вступительный текст, Кристина делилась с мужем последними новостями собственной рутины:

– Очередную книгу взяла Келлермана – ну, помнишь, я рассказывала тебе: там Алекс, психолог, который раскручивает разных изощренных психопатов-убийц, маньяков…

– Да-да, к которому я тебя ревную, помню, – пробормотал Сергей, откидываясь с улыбкой на мягкую спинку дивана.

– Вот, сюжет – это нечто! И, что самое главное, автор же сам психоаналитик-практик, все пишет с натуры практически.

– Да, американцев почитаешь – так там все сплошь маньяки и шизики. Это про Калифорнию? Под Лос-Анджелесом, кстати – я недавно только узнал – много закрытых частных школ ясновидения.

– Именно! Класс. Только в этот раз финал настолько непредсказуем…

– Это будет Джей.

– Что?

– Джей. Ну, буква английская – J. Она окажется за всем этим.

– Да ладно… Там есть Джоу, но…

– А Бобин снова побьет Алекса. Во!.. Началось, все, давай, где мой попкорн! Та-да-а!!!

Он моментально переключился на экран телевизора, а она, озадаченная его репликой, еще мгновение пребывала в некотором ступоре, но затем позабыла этот короткий и ничего не значащий диалог.