Потерянные (СИ) - Невер Анна - Страница 56

Капитан кивнул. Девушка проводила отца взглядом, пока тот не скрылся в сумерках парковой аллеи.

— Передай Марике, пусть подойдет на минуту к нам, — попросили Кошкины.

Тиса обещала.

Она вернулась и застала Трихона рядом с Ричем. Мальчик что-то рассказывал шкалушу, а Марика явно скучала в компании Ганны. Тиса передала просьбу Настасьи Ефимовны, и молодая девушка с недовольной гримаской отправилась к родителям.

— Ханза выступила! — воскликнул Рич, вертя макушкой от Трихона к Тисе и обратно. — Пойдемте же скорей!

Тиса послала шкалушу вопросительный взгляд.

— Разрешите мне пойти с вами? — спросил Трихон.

— Зачем же? — Тиса стрельнула взглядом в спину уходящей Марике. — Мы можем сами справиться.

— Не сомневаюсь, — без иронии произнес он. — Но позвольте, прошу, — серые глаза действительно просили. И Тиса не могла им отказать, даже если бы хотела.

— Ганна, мы скоро.

— Ладно, мы с Марикой будем здесь, — Ганна окинула Тису и Трихона подозрительным взглядом. «Догадается», — подумала Тиса. Уже догадывается. Хорошего подруга ничего не скажет, и будет права.

На ступеньках Трихон подсадил Рича под мышки, подал ему костыль. Тиса постучала о деревянную стенку, прежде чем приподнять полог ширмы. Артисты даже не обратили на вошедших внимания, кто-то пудрил нос у осколка зеркала, кто-то переодевался, сверкая голыми частями тела. Женщина-змея сидела на корточках, прислонившись спиной к стене. С ее ярко накрашенного рта свисала старая обугленная курительная трубка. Редкие тонкие волосы женщины затягивала сетка. А снятый парик с длинным хвостом покоился на ее коленях.

Рич выступил вперед:

— Ханза? Это же ты?

«Змея» не спешила отвечать, вынула изо рта трубку и пустила кольцо дыма.

— Ты меня не узнаешь? Ханза, я Рич!

— Ну, помню. Чего надо-то? — ответила артистка без выражения.

«Похоже, эта Ханза еще та штучка», — подумала Войнова.

— А где наши? Где наш табор? — дым добрался до ребенка, и Рич кашлянул.

— Мне почем знать. Я уже год как ушла от них, — ответила артистка.

— Ушла? Как это? — не понимал ребенок. — Почему?

— Замуж вышла, — грубо сказала «змея». — А потом этот гад меня бросил.

Она снова взяла в рот курительную трубку.

— А где же наш табор? Они собирались сюда вернуться?

— Нет.

Тиса сжала кулаки, коля ладони собственными ногтями.

— А обо мне они не вспоминали? — задал ребенок последний вопрос.

«Змея» покачала отрицательно головой.

Рич еще постоял немного, потом поник кучерявой головой и захромал к выходу. У Тисы сжалось сердце. Трихон хотел помочь мальчику спуститься со ступеней на землю, но тот отказался.

— Не надо, спасибо, — сказал он и сам сошел.

— Рич, не слушай ты ее, — пролепетала расстроенная Тиса. — Они приедут за тобой.

— Не успокаивайте меня, Тиса Лазаровна. Вы не понимаете! Оставьте меня, пожалуйста! — воскликнул мальчишка и заковылял прочь так быстро, как только мог, оставив взрослых позади. Тиса огорченно опустила руки.

— Ну, не могла эта «змея» сказать что-то хорошее? Или хотя бы промолчать. Зачем же так? Он же еще ребенок.

— И обмануть? — спросил Трихон. — Что я слышу от ярой сторонницы правды? Значит, все же ложь бывает необходима. Признайте.

— Дети — это не взрослые, — покачала головой девушка. — Им правда может оказаться не по силам, — Тиса проследила, как Рич присел на пустую лавку под ясенем. Сжался весь, словно воробышек на морозе. — Ну почему я не могу ему помочь?

Изо рта девушки вырвался горький выдох.

— Пожалуй, пора, — сказал Трихон. Тиса подняла на шкалуша глаза:

— Пора?

— Потолковать мне с Ричем, — шкалуш ободряюще улыбнулся девушке. — Не беспокойтесь, Тиса Лазаровна. Мы скоро придем.

Шкалуш подмигнул Тисе и направился к мальчику.

Девушка прислонилась спиной к стволу ближайшей осины. Отсюда удобно наблюдать, что происходит на лавочке. Вот Трихон присел на лавку рядом с Ричем. Ребенок даже головы не поднял. Шкалуш что-то стал говорить. Мальчик не отреагировал. Трихон склонился к ребенку. Рич поднял лицо, что-то спросил. Трихон утвердительно покачал головой. Завязалась беседа, с каждой секундой которой лицо Рича светлело. И, наконец, когда ребенок посмотрел на Тису, девушка увидела на лице мальчика улыбку.

Двое покинули лавку и направились к девушке, держась за руки. Осталось только восхищаться: как у Трихона получается так легко находить подход к людям? Тиса глядела на шкалуша и душой она уже обнимала его и благодарила. Но только душой. На большее она не имеет право.

— Вот и мы, — сказал Трихон.

— Молодцы, — откликнулась Тиса. — Рич, что тебе сказал Трихон?

— Что не надо отчаиваться, — мальчик чуть ли не с обожанием глядел на шкалуша.

— Мы с ним поговорили как мужчина с мужчиной, — Трихон подмигнул мальчишке. — Правда, Рич?

— Да! — радостно выкрикнул Рич.

— Ну, пошли тогда, — Трихон потрепал черные вихры Рича. — Праздник-то продолжается.

Марика встретила Тису и Трихона недовольным возгласом:

— Ну, где вы ходите? Сейчас такие акробаты выступали, просто обалдеть! О, они снова на сцене! Глядите!

На бис на помост выбежала группа из трех человек в облегающих тело полосатых кальсонах. Трихон усадил Рича себе на шею, чтобы тому лучше было видно представление. Отступив на шаг назад, Тиса почти не глядела на сцену, втайне созерцая иную картину. На сцене появился потешник и поддал под мягкое место одному акробату, и Рич закатился счастливым смехом. Этот смех был Тисе сейчас милее, чем все звуки мира.

Прошло время, и вечер зажег огни факелов. Труппа выступила. К помосту подтянулись музыканты.

— Сейчас будут танцы! — обрадовалась Марика. — Тиса, гляди за Ганной Симон пришел. Вон они стоят.

Войнова кивнула Симону. Жалко, если Ганна уйдет сейчас с детьми и мужем. Возможно и ей пора. Поздний вечер всегда принадлежит либо молодежи, либо пьющим, либо влюбленным…

Рич разглядел в толпе Агапа Фомича с высоты и, спустившись с плеч новобранца, потопал к старику. Помост открылся для танцующих пар и народ потек на деревянную сцену. Кто не поместился на помосте, расчистили место у его подножия, снеся в сторону лавки. Начались танцы. Заиграла «плясовая». Тиса присела на лавку. И шкалуш опустился рядом.

— Вам не холодно? — спросил участливо парень.

Тиса покачала головой, чувствуя, как легкий вечерний ветерок овеял плечи.

— Нет. Вечер теплый. Хоть и понимаю, что это вмешательство вэйна, и все же приятно.

— Вэйн, конечно, подправил погоду. Но для меня вечер приятен совсем другим.

Он на миг замолк, прежде чем продолжить.

— Я не успел вам сказать, Тиса Лазаровна. Знаете, мне жаль наши прогулки, — произнес Трихон. — Поверьте, мне очень не хватает такого ценного собеседника, как вы.

Тиса глянула в глаза Трихону и пропала бы в серой бесконечности, если бы не голос Марики.

— Ну чего вы сидите? Пойдемте танцевать! — капризно протянула молодая девушка.

На лице Трихона отразилась легкая досада. Тиса опустила взгляд на землю, где под лавкой в траве валялась деревянная палочка от сладкого десерта.

— А вы танцуете сегодня? — спросил шкалуш Тису.

— Нет, идите без меня, — отказалась она.

— Пошли, Трихон! — канючила Марика.

Шкалуш уступил молодой девушке и нехотя покинул лавку.

Появились Лисовы.

— Слышишь, что мать говорит? — больше шутливым, чем строгим тоном Симон сказал Луке.

— Хватит бегать от меня, — выговаривала Ганна сыновьям. — Давайте, посидите с тетей Тисой, или сейчас же домой пойдем.

— Не надо домой, — заныл младший Валек. Его темные, как у мамы, тонкие волосики сбились от бега и Ганна их старательно пригладила рукой, затем поправила ворот рубашки Луки. Какому ребенку захочется домой, когда еще взрослый вечер в разгаре? Лука и Валек с готовностью плюхнулись на лавку рядом с Тисой.

— Симон надумал юность вспомнить! — шутя, пожаловалась Ганна Тисе.