Несовместимость (СИ) - Гай Юлия - Страница 9

- У меня нет альфы, - изрядно растерялся тогда Рэйм.

- У тебя и через десять лет его не будет, - «утешил» акушер, - донорские базы на что? Для таких, как ты, они и создаются. Держи визитку, пойдешь в центр репродукции прямо сейчас, и чтобы через полгода ты пришел ко мне встать на учет по беременности. Ясно тебе?

Рэйм знал Перье лет двадцать, этого достаточно, чтобы понять, что тот не запугивает. В конце концов, мысль о ребенке показалась весьма привлекательной для того, чтобы Кеннеди позвонил и записался на прием в центре репродукции. Его немного пугала перспектива стать одиноким отцом, но не настолько, чтобы отказаться от разумного совета. Отношение к одиноким отцам в обществе стремительно менялось с резко отрицательного на положительное. Многие омеги делали карьеру и не спешили связывать свою жизнь с подавляющими их альфами. Рэйм потратил пятнадцать лет жизни, чтобы стать одним из ведущих хирургов крупной клиники, у него была отличная зарплата, огромный дом в пригороде и одиноко шатающийся по этому дому кот. Пора перекрашивать одну из спален в голубой цвет и покупать качели в запущенный яблоневый сад.

- Какие люди! - Даг замер с радостным изумлением на лице, обнаружив на своем пороге омегу с бутылкой в руке. - Ты чего это?

- Выпьешь со мной?

Даглас посторонился, впуская его в свое холостяцкое жилище.

- Я думал, ты вовсю готовишься к зачатию?

- Готовлюсь, - подтвердил Рэйм, - вовсю.

Он привычно прошел на кухню, извлек пару пыльных и заляпанных чем-то бокалов, старательно протер их кухонным полотенцем, пока удивленный Даг открывал бутылку мартини.

- Ты видел?

- Что?

- Он держал меня за руку. Я думал, это шутка, а он… Даг, он протянул мне руку!

Операция закончилась хорошо. Для Лионеля Марэ. Рэйм пребывал в растрепанных чувствах. Он понимал, что для униженного собственной беспомощностью спасателя стал чем-то вроде меньшего зла, человеком, который необходим, пока он болен и не может обходиться без посторонней помощи. Но сердце так сладко сжималось, когда Ли держал его руку в своей.

- Ты ему нравишься, - попытался обнадежить его Даг.

- Нет, - покачал головой Рэйм, - я просто ему нужен. Нужен, чтобы поправиться. Потом он забудет обо мне, и даже вспоминать меня ему будет противно.

- Что за бред ты несешь, Рэми?

- Он альфа, Даг. Он стыдится своей слабости и ненавидит тех, кто видел его слабым. А я видел: слабым, голым, израненным, корчащимся от боли. Он не простит мне этого.

- Сколько ты уже выпил, Рэми? - покачал головой Даглас.

- Ни капли, Даг. Ни капли.

Даг разлил мартини и подал ему бокал.

- Тогда пей. Заявляю тебе, как альфа, этот твой Марэ больше никогда не забудет тебя. Да он будет целовать твои золотые руки, спасшие ему жизнь!

Рэйм рухнул на стул и залпом выпил бокал сладкой отравы.

- Ты был прав. Я не хочу ребенка от какого-то донора. Хочу от него.

- Здравая мысль.

- Нет, - Рэйм потер ладонями лицо, - не здравая. Я никогда так с ним не поступлю.

- Вот дурак! - вздохнул Даглас.

- Док, слушай, - как-то однажды заговорил Марэ, - вот ты говоришь, я выздоравливаю?

- Безусловно, - подтвердил Рэйм без задней мысли. Альфа действительно уверенно и довольно быстро для такой тяжелой травмы поправлялся.

- Когда у меня восстановится потенция?

Рэйм даже сделал шаг назад. Нет, он понимал беспокойство Лионеля. Сам бы, наверное, переживал об этом, а у альф по этой части даже не пунктик - целый пунктище. Но откровенность Марэ его чуточку смутила. Он чувствовал приближение течки, внутри ныло голодно, неясно, но оттого особенно тревожно. Организм, годами отравляемый химическими гормонами, будто настроился на иную, новую программу.

- Думаю, с этим у вас нет проблем, месье Марэ. Нужна особая атмосфера, и всё вернется на свои места.

- Уверен?

- Конечно, - кивнул Кеннеди.

- Давай попробуем.

- Что? - удивился Рэйм.

- Создать особую атмосферу.

- Как?

Лионель устроился поудобнее, перекатился головой по подушке.

- Например, ты можешь пошептать мне что-нибудь на ушко. Нежно.

Рэйм сглотнул. Помедлил, сомневаясь. Как ни старался, он до сих пор никак не мог понять, в какой момент Марэ подшучивает над ним, а когда действительно просит помощи.

Он наклонился над доверчиво подставившимся ему альфой, выдохнул, обдав дыханием ушную раковину и еле сдерживаясь, чтобы не поцеловать в мочку уха. Сердце колотилось, хотелось лечь рядом с этим непостижимым альфой и обнимать, целовать, гладить…

- Приращение энтропии при абсолютном нуле температуры стремится к конечному пределу, не зависящему от того, в каком равновесном состоянии находится система, - интимно прошептал Рэйм.

- Эй! Что это за белиберда, док? - возмущенно спросил Ли, отодвигаясь от Кеннеди.

- Третье начало термодинамики, насколько я помню.

Марэ укоризненно сдвинул брови.

- Ты же просил пошептать тебе что-нибудь, - негромко рассмеялся Кеннеди и выпрямился.

Лионель хмурился, но в прищуренных глазах прыгали смешинки.

- Ладно, - он поерзал, устраиваясь, - поправь мне хотя бы подушку.

Рэйм почуял подвох, но повода отказаться не нашел. Он понимал, что альфа флиртует и не знал, как себя вести, поэтому наклонился и аккуратно потянул за конец подушки, стараясь не смотреть на приоткрытые губы и внимательно следящие за ним смеющиеся глаза. И даже почти не удивился, почувствовав у себя на шее ладонь Лионеля.

Рэйм замер под этой рукой, задержал дыхание, выжидая. Ли смотрел в упор и ничего не делал.

- Отпусти.

- Ты этого хочешь? - лукаво спросил Марэ.

- Не нужно со мной играть. Я неподходящий объект для флирта.

Альфа тут же убрал руку.

- Прости, док, я забылся.

- Ничего страшного, - выпрямляясь, успокоил его Кеннеди, - я не…

- Ты врач, я пациент, этика запрещает тебе целоваться со мной. Я все понял. Но… ты бы хотел?

Рэйм промолчал, растерявшись от его напора.

- Или все проще: ты несвободен и заигрывать с тобой бесполезно, потому что ты верен своему альфе?

- Да, - сказал Рэйм.

- Да? - сощурился Лионель.

- Да, я хотел бы, - отворачиваясь от него, признался Кеннеди, - но не должен. Если вам больше ничего не нужно, месье Марэ, у меня много дел.

Теперь, когда не было Дага, Альберт откровенно кайфовал. Наверное, он был кошачьим альфой и ревностно относился к «своему» человеку. Все свободные вечера Рэйм проводил с ним, и пушистый эгоист пользовался его одиночеством на полную катушку - выпрашивал человеческую еду, без устали мурчал, подставлял хозяину спинку.

В старом доме всюду гуляли сквозняки, в подвале что-то шуршало - Рэйм только надеялся, что это не мыши. Нужно взяться и сделать ремонт до рождения ребенка, думал омега, листая на планшете фото потенциальных папаш. Альфы были разные, на любой вкус, но все высшего класса - для генетической программы отбирались только самые лучшие представители рода человеческого.

- Который тебе нравится, Альберт?

Кот равнодушно пощекотал его усами, процесс выбора донора его мало занимал. Рэйм отпихнул его, всунул ноги в тапочки и, продолжая листать, отправился на кухню за стаканом воды - подошло время принять таблетку.

Вчера он перевел деньги на счет клиники, Аннита подтвердила перевод и велела начать прием стимулирующих препаратов. Выбор донора стал насущной необходимостью. Рэйм с отчаянием понимал, что поторопился с решением. Его воротило от мысли, что один из этих незнакомых лощеных красавцев станет отцом его ребенку, и день за днем он будет находить в своем малыше чьи-то чужие черты.

Кеннеди задумчиво повертел в руках блистер с капсулой, еще раз перелистнул странички на донорском сайте. О, вот этот чем-то похож на Лионеля! Голубые глаза, скульптурные черты, правда, губы пухловаты, но в целом недурен. Только нет ехидного прищура Бродяги, того исключительного шарма, который заставил Рэйма спустя много лет снова наступить на те же грабли.