Монах - Зинченко Майя Анатольевна - Страница 9

Кое-как доползя до конца кровати, он потянулся к сундуку, что стоял в ногах и открыл крышку. Нож лежал поверх аккуратно сложенной нательной рубашки. Какая добрая душа вернула его на место? Наверное, кто-то из братьев, сильно рискуя, втайне проделал это от Серых.

И тут в смежном отделении Клемент заметил торчащий уголок свернутого вчетверо листка бумаги, которого там раньше не было. Он мог поклясться, что не клал туда этого листка. Странно дело…

Монах осторожно вытащил лист, развернул его и пробежал глазами первую строчку. Стены кельи задрожали и поплыли вокруг него, и он судорожно выдохнул. Не было никаких сомнений, что мелкий почерк, которым было написано данное послание, принадлежал Рему. Его друга уже нет, но он может еще что-то сказать ему. Рем никогда не писал писем, он вообще не любил писать, значит, это должно быть что-то важное. Настоящее послание с того света…

Клемент очень боялся того, что он может обнаружить в письме. В его голове крутились разные мысли, одна была пугающее другой. А вдруг Рем признается в нем в своей причастности к сообществу некромантов или к чему-то подобному? Это невероятно, это невозможно, но, а вдруг? Лучше уж совсем не знать такого, чтобы не чернить светлую память о друге. Но если он не найдет в себе силы прочесть ее до конца, то так и будет все оставшуюся жизнь мучаться подозрениями. Выходит, что делать нечего, надо заставить себя читать дальше… Тем более что сейчас никто не мешает.

Монах облизал пересохшие губы и принялся за чтение:

"Клемент! Хочу надеяться, что именно ты читаешь нижеизложенное, а не посторонние люди. Сейчас у меня есть немного свободного времени, и я решил употребить их с максимальной пользой и написать тебе.

Так уж получилось, что если в твоих руках находится сия бумага, значит, я уже мертв, потому что иначе я бы не позволил ей у тебя оказаться. Надеюсь, ты меня простишь за то, что я поступил столь безответственно и лишил тебя своего общества и дружбы, что связывала нас долгие годы.

Я не боюсь смерти - Создатель каждого из нас одарит по заслугам, и я уверен, что по ту сторону меня встретит сам Святой Мартин. Душа бессмертна, Клемент. Всегда помни об этом. Но не буду больше о грустном. Я намерен совершить самый важный поступок в моей жизни, чего ж тут грустить? Надо радоваться.

Понимаешь, я твердо намерен убить Пелеса. Да, я признаюсь тебе в этом и ничуть не стыжусь своего решения. Когда-то я считал, что всякое убийство недопустимо, и мы не имеем права отнимать жизнь, но теперь я так не думаю. Иногда - исключительно во имя добра, чтобы предотвратить большое зло, нужно совершить меньшее. Именно таковым является убийство этого ужасного человека. Кто-то может сказать, что у нас нет прав решать, кому жить, а кому умереть, но если это решим не мы, значит, за нас это сделают наши убийцы. Причем с легкостью. Их совесть не будет ничем отягощена.

Тебя, конечно, интересует, почему я хочу убить главу Смотрящих? Дело не в том, как он себя ведет по отношению к нам, не в том, что по его вине умер настоятель, и даже не в том, что от его рук сейчас страдает Джером, запертый в подвале.

Все это не так уж важно. В конце концов - все мы монахи, и когда проходили посвящение, то знали, что наша жизнь будет более тяжелой, по сравнению с жизнью обычных людей. Это наш выбор. Мы готовы безропотно нести бремя невзгод, что посылает нам небо и вера в Свет никогда не оставит наши сердца. И неважно, в каком обличье приходят невзгоды - в виде бабочки-капустницы, пожирающей урожай или отряда Серых. Но когда события перестают касаться только нас, выходят за границы монастыря, то этого уже совсем другой разговор.

Я уверен, что ты заметил резкую перемену в моем поведении. Вчерашний шутник за одну ночь превратился в малознакомого тебе интригана, который только и делает, что строит козни. Буду честен, все так и есть.

У меня есть тайна, в которую не был посвящен даже ты.

Случается, что меня посещают пророческие видения. Я до сих пор не понимаю, откуда они приходят, и, наверное, так и не пойму. Мне неизвестно кто мои родители, возможно, это их мрачное наследие? Это происходит не так уж часто - всего раз или два в год. Говорят, пророческий дар передается через несколько поколений… Да, я вижу будущее, но не всегда это что-то важное. Чаще всего какие-то пустяки, о которых не стоит даже вспоминать. Но этой ночью мне приснился сон, который я не могу оставить без внимания.

Это видение было о нашем городе, о монастыре и о Пелесе. Он страшный человек, поверь. По его вине погибнут сотни, нет, тысячи людей. Он будет править нашим краем, и держать его жителей в постоянном страхе. Он правитель расчетливый, не знающий жалости и сострадания. Живое олицетворение того, против чего боролся Святой Мартин. Монастырь станет тюрьмой, а братья, и ты, даже ты - Клемент, станете в ней тюремщиками. Прости, но я не хочу этого. Да что там говорить, в моем сне много чего было, но у меня нет желания упоминать об этой мерзости.

Себя я в этом сне не нашел, поэтому боюсь, что моя участь в любом случае достаточна печальна. Вот так вот.

Ты можешь возразить мне, и сказать, что сон - это всего лишь сон и то, что мне привиделось никак не связано с настоящим. Мол, воображение разыгралось. Нет, Клемент, нет. Я умею отличать пророческие видения от обычных. После пробуждения я ЗНАЮ, что так будет, точно так же, как ты знаешь, что солнце непременно встанет на востоке. Хотя, если бы солнце разок встало на западе, я был бы только рад этому. Надеюсь, ты понял, на что я намекаю…

Раз ты читаешь эту записку, значит, меня уже убили телохранители этого монстра. На этот счет у меня нет особых иллюзий. Не знаю, сумел ли я убить этого человека до того, как они до меня добрались, надеюсь, что все-таки сумел. Но если нет, то хорошенько подумай над тем, что я тебе сказал. Поверь, если я решил пойти на убийство и не пожалел свою собственную жизнь, значит было ради чего.

Пока Пелес жив нам не будет покоя. Не смею ни к чему призывать тебя. За годы нашей дружбы, я узнал тебя как рассудительного и умного человека, на которого можно положиться. Уверен, что какое бы ты не принял решение, оно будет правильным.